Страница 8 из 30
Но та не поняла, что он имеет в виду, нахмурила бровки:
— Ты ошибаться... тьфу! Ты ошибаешься, о разбойник! — возразила она горячо. — Рюзгар мой защитник, не он хочет меня убить!
— О нет, наивный дева, — покачал головой Кара-Курт. — Это ты не есть прав. Ты есть обманут. О, несчастный дева! Но теперь я обещать, что в целость буду привозить тебя в город, отдавать в бережный руки мой добрый визирь Аль-Аслан...
Однако тут атамана прервали: разбойники привели еще одного пленника. Пояснили, что тот околачивался поблизости и потому поймать его не составило труда — едва ль не сам напросился. Правда, они умолчали о том, что за свою свободу Черная Смерть взял неплохую цену в виде десятерых противников крепко побитых и семерых неплохо порезанных.
Конечно, это был Зариф, кто же еще. Связанного, его заставили опуститься на колени перед атаманом, то есть плечом к плечу с принцессой. Дева сразу же стала активно выражать свое недовольство оскорбительным соседством: фыркала, пыталась пихнуть своего неудачливого убийцу локтем. И мстительно объявила атаману:
— Вот! Это он пытался меня отправить на Небеса! Если б не Рюзгар!..
— Ты помолчать, дева, — отмахнулся от нее Кара-Курт, отбросивший свои ухмылки и шуточки. Очень внимательно он оглядел нового пленника, буравящего взглядом землю из-за стыда за свой позор. Атаман осторожно прикоснулся к его подбородку, прикрытому маской, заставил поднять голову и взглянуть себе в глаза: — О, кто же я видеть! Сам Нарцисс, прекрасный цветок из халифский сад. Любимый любовник наш повелитель.
У Рюзгара сердце сладко сжалось, стоило увидеть, как в бессильной ярости сверкнула зелень очей, прежде чем потухнуть под тенью ресниц.
— Любовник? — уловила ключевое слово Нилюфер. Взъярилась оскорбленной кошкой: — Так вот почему он решил от меня избавиться! Из ревности! Ах, ты ж ариманов пёс! Ах, ты ж хвост шайтана! Джиннова вонючая задница, вот ты кто!
Даже Кара-Курт был изумлен тем, как может ругаться благородная дева. Он брезгливо помахал рукой, и один из разбойников поспешил заткнуть принцессе рот, просто зажал ладонью. Но и лишенная возможности изрыгать проклятия, она не сдавалась, мотала головой и сердито мычала.
Между тем атаман еще не закончил разговор с мрачным пленником:
— Какая удача для я: я теперь иметь не только принцесса, но и принц! Вах, какой радость! Просто сердце петь от счастья. И для ты это тоже удача, Нарцисс, — сказал Кара-Курт, обращаясь к Зарифу. — Ты ведь теперь понимать, правда? Если б ты убивать по глупость этот милый дева, разве Зарыватель оставлять тебя живой? Как ты думать?
Рюзгар уж не стал встревать и поправлять, хотя больше всего на свете он ненавидел, когда коверкают его кличку, честно заработанную многолетней придворной службой.
— Вах, какой же вы все глупый! Ну, дева это простителен, ведь она есть юный баба, ей положен быть глупый, — рассуждал Кара-Курт, вышагивая перед пленниками. — Но ты-то! Нарцисс? Как ты позволить, чтоб халиф так ты обманывать! Какой же ты глупый. Один халиф хитрый, а вы все глупый!!! — объявил атаман, обведя пленников указующим перстом. И еще ниже склонивший голову Зариф был склонен в этом с ним согласиться.
— Но ничего, — утешил их Кара-Курт. — Мой господин Аль-Аслан ваш жизни сохранять. Он не позволить быть война между ваши два страны! Как бы халиф ни хотеть ваш родители между ними ссорить из-за ваша глупая смерть. Тем более я сам не хотеть, чтобы погибать два самый красивый под солнце цветки: Черный Нарцисс и Белый Лилия!
Кара-Курт по-хозяйски сдернул с лица Зарифа платок. И Рюзгар застонал, не сознавая, что стонет в голос. Реальность оказалась прекрасней, чем его фантазии: и скулы, и подбородок, и чувственные губы — краше любой мечты! Однако Рюзгар твердо решил, что от легкой юношеской щетины и от нежных усиков над верхней губой он заставит Нарцисса избавиться при первом же удобном случае.
Закапыватель не сразу заметил, что на его стон обратили внимание все, даже разбойники повернули головы.
— Что? — изобразил Рюзгар невинное выражение, которое на физиономии палача смотрелось страшнее любой хмурости и злобности. — Веревки тугие, в кожу впились. Больно же!
Пока все отвлеклись на него, принцесса воспользовалась моментом — и укусила державшего ее разбойника за мозолистые пальцы. Она не собиралась восхищаться красотой своего несостоявшегося убийцы! Наоборот, при виде его идеальных черт в ней всколыхнулась ответная волна ревности. Принц — ну надо же! Любовник ее жениха собственной персоной! Пусть даже она сама не желала этого брака, но оскорбительно же всё-таки!!!
Укушенный разбойник взвыл. И Нилюфер, сбросив с запястий веревки, накинулась с кулаками на Зарифа, сопровождая беспорядочные удары громкой яростной руганью базарной торговки.