Обещания

Не успела я и шага сделать по направлению к двери, как вокруг меня обвились сильные руки, не давая сдвинуться с места. Горячее дыхание обдало шею, когда Рэй прижал губы к моему левому уху.

— Тише, Алекса. Успокойся.

По спине поползли мурашки, и я попыталась вырваться из кольца его рук, тряся головой. На меня нахлынула волна противоречивых эмоций. Слезы жгли глаза, я прижала ладони к лицу, не переставая неконтролируемо дрожать от рыданий, вырывающихся из груди. Объятия Рэя стали крепче. Он развернул меня к себе, позволяя уткнуться лицом в свежевыглаженную рубашку. Его ладонь легла на мой затылок, зарываясь в волосы, а губы осторожно коснулись виска.

— Все в прошлом, Алекса, — прошептал он, продолжая покрывать мое лицо невесомыми поцелуями. — Все хорошо…

Замотав головой, я судорожно всхлипнула и слегка отстранилась, с трудом удерживаясь на ватных ногах, готовых вот-вот подкоситься. Сквозь пелену слез я посмотрела в изумрудные глаза Рэя, в глубине которых светилось понимание.

— Я убила его, Рэй, — еле слышным шепотом произнесла я, заливаясь новым потоком слез. — Я потеряла ребенка, потому что он знал, что я не люблю его. И теперь, каждый раз…

Голос сорвался, и я резко втянула в себя воздух в попытке успокоиться. Зажмурилась, чтобы не видеть сочувствия на лице Рэя.

— Боже, — выдохнула я, закрывая лицо ладонями. — Рэй, прости меня. Я не собиралась… Не хотела говорить этого. Прости.

Теплые пальцы обернулись вокруг моих запястий, отводя руки от лица. Рэй внимательно смотрел на меня, чуть прищурившись. Я отвечала ему тем же, с той разницей, что из моих глаз без конца катились слезы. Сердце гулко билось в груди, а тело продолжало дрожать. Наконец, Рэй тихо проговорил:

— В этом нет твоей вины, Алекса, — его большие пальцы начали рисовать круги на внутренних сторонах моих рук. — Жизнь бывает жестокой. Каждый день непредсказуем. Порой происходят вещи, выбивающие тебя из колеи, и ты… — Рэй запнулся,  вздохнул и продолжил, понижая голос, — и ты не знаешь, как себя вести, потому что весь твой мир… перевернулся с ног на голову. Все, что, как ты думал, будет с тобой навсегда, исчезает. И тебе остается лишь… существовать, — в зеленых глазах блеснули слезы, и мое сердце затрепетало от искренности его слов. — Но, в конце концов… боль проходит.

Она не проходит. Нет. Как он мог так говорить? Он же потерял жену. Он должен понимать, что чувствую я.

Рэйнер выпрямился, отпуская мои руки, но тут же его ладонь легла мне на спину, подталкивая к двери.

— Я отвезу тебя домой, — глухим голосом произнес он, беря свою сумку, небрежно брошенную на диван.

Двигаясь словно сомнамбула, я взяла свою сумочку и выключила компьютер. Слезы высохли, но внутри осталась неприятная пустота. Мне нужно было собраться. Рэйнер Фостер видел мою слабость не впервые, и меня не устраивало подобное развитие событий. Он был моим начальником. Не больше. Просто коллега.

Ложь. Ложь. Ложь.

Он был больше, чем коллегой. Больше, чем другом. Он был для меня…

— Ты готова? — низкий голос Рэя вырвал меня из задумчивости, и я, вздрогнув, повернулась к нему и кивнула.

Погасив свет, мы вместе вышли в коридор. К лифту я шла, низко опустив голову, волосами скрывая свои покрасневшие глаза и наверняка смазанную тушь от посторонних глаз. Я была настолько истощена, что сама зашла в кабину, игнорируя панику, поднимающуюся изнутри. Мое дыхание стало прерывистым, и, к своему собственному удивлению, поддавшись внезапному порыву, я вдруг вцепилась в ладонь Рэя, ища поддержки. Его пальцы сжались, даря мне обманчивое чувство защищенности. 

 

Рэйнер

 

Маленькая влажная ладошка нерешительно коснулась моих пальцев, я сжал руку и услышал ее судорожный вздох. Алекса нервничала, но я заметил, что она перестала дрожать. Она стояла с крепко зажмуренными глазами, позволяя мне бессовестно ее разглядывать. Она выглядела изнеможенно, синяки под глазами свидетельствовали о невыносимой усталости. Мы не виделись четыре дня, и сегодня бледность ее лица казалась мне еще сильнее.

Звоночек лифта оповестил о нашем прибытия в холл первого этажа, и Алекса заметно расслабилась, распахнула глаза и посмотрела на меня таким взглядом, что мое сердце помчалось вскачь. Дверцы лифта раскрылись. Алекса стала выходить первой, но не выпустила моей руки. Улыбнувшись, я последовал за ней, стараясь держаться на небольшом расстоянии, потому что иначе схватил бы ее в охапку и поцеловал. На самом деле у меня не выходило это из головы с той самой субботы, когда она опрокинула соус на мои любимые брюки. Она так смешно оправдывалась, тараторя без умолку, что я не выдержал и сделал то, о чем думал с нашей первой встречи. Я поцеловал ее. И она не оттолкнула меня, как я ожидал. Алекса ответила на мой поцелуй.

Внезапно ладонь Алексы исчезла, а сама она остановилась, уставившись на кого-то, кто заходил в здание. Сквозь стеклянные крутящиеся двери на нас смотрел Оуэн. Мне-то было все равно, что он думает, но по тому, как ссутулилась спина Алексы, ее крайне беспокоил тот факт, что Сондер может подумать о нас, держащихся за руки. Она отодвинулась о меня на добрых полтора метра, но продолжила идти к выходу, гордо вздернув подбородок. Оуэн приблизился к нам и, убрав мобильный в карман пиджака, произнес: