Не быть жертвой.

Но в этот момент, кинжал с которым она никогда не расставалась, болезненно упёрся ей в рёбра. Он напомнил, сколько невинных людей погибло из-за неё. Сколько жизней прервали жрецы, выискивая первую жертву. Это дало девушке силы не разреветься. Ведь она казнила тех, кто не далеко ушел от этих жрецов. Они погибли за своё желание лишать людей воли и использовать как вещь. После этого в покои ворвалась и Ветта. Подруги поговорили. Воительница объяснила, что если у тебя есть цель, к которой ты идёшь, то всегда будут те, кто не желает, чтобы ты этой цели достигла. И тогда остаётся только два выхода. Либо ты не бьёшься с ними, и делаешь, так как хотят они, либо побеждаешь их, достигая цели. Нельзя добиться желаемого не перейдя кому-то дорогу.

Тогда Ирда, решила вновь перейти дорогу тем, кто не желал, чтобы она жила, и что-то меняла в этом мире. И вместе с Веттой, они вышли на улицы города, вместе с рабыней спасшей жизнь своей царице, и позволили ей выбрать новый дом из тех, чьи владельцы теперь были без головы. Сама же рабыня получила свободу, а все горожане узнали, что повторят судьбу заговорщиков, если попробуют навредить новой гражданке.

Хоть в этот раз беда и миновала Ирду, но она стала быть осторожней и при дворце пришлось обзавестись дегустатором. Конечно, немедленно один за одним стали ко дворцу стекаться рабы и свободные люди рассказывая про чудовищные заговоры против царицы. Она понимала, что это ложь и клевета, а людей вела лишь их жадность и зависть. Тогда она собрала всех философ и ораторов у себя. Из них был создан первый ареопаг. Также она наделила их полномочиями обучать и назначать младших судий. В их руки была вложена сила, которая могла заставить соблюдать закон – великаны. Они и стали разбирать бесчисленные доносы и прилюдно пороть тех, то хотел оклеветать соседа или хозяина желающего получить в награду его дом.

А потом валом покалили жалобы и вопросы. Особенно после того, как Ирда издала указ, по которому секс не является видом обязательной работы, и даже оплачиваемый должен быть добровольным, иначе насильника ждала кастрация. Немедленно стали спрашивать, сколько именно кому и за какую работу следует платить. Проститутки из борделей стали шантажировать своих клиентов. Рабы стали требовать, чтобы ещё больше работ перестали быть для них обязательными.

От этого Ирде становилось всё хуже и противней. Став правительницей, она всё чаще вспоминала послание себе из прошлого. Она переставала видеть за лицами людей их жизни и судьбы, как было в то время, когда она ходила по корчмам со спутниками среди них. Она видела лишь вечно ноющую и недовольную толпу, которая всё никак не хотела мирно и спокойно жить, просто соблюдая простые законы. Всё чаще царицу посещали мысли, о том, что они жалки и ничтожны. Что им вечно нужна указка на то как именно им жить.

В короткое время свод законов со всеми уточнениями стал в восемь раз толще. Ирде казалось, что они просто не достойны свободной жизни, и только и ждут, когда кто-то придёт и, решив все их проблемы, объяснит, как пройти путь от колыбели до могилы. И даже на этом пути будет пытаться на каждом шаге обмануть, чтобы сделать свою жизнь краше, а жизнь соседа гаже. Ей становилось в тягость видеть людей и слушать их. Она всё чаще скрывалась в своей опочивальне, скидывая решение всего вороха мелких проблем и жалоб на ареопаг. Она мечтала быть справедливой и мудрой правительницей, но её народ просто не хотел жить в мире и порядке, всё пытаясь найти способ нажиться за счёт другого. Она даже перестала различать рабов и граждан, подчинённых и приезжих, они все стали сливаться для неё в единую массу.

Ирда начинала чувствовать, как теряет себя, и как сбивается с пути, не меняя мир, а лишь становясь его частью. Именно об этом она предупреждала себя в предсмертном письме из кургана. Она загнала себя в ловушку. И вот уже знакомое ей чувство приближающейся опасности стало домлеть над девушкой. Приближалась очередная беда.