Не быть жертвой.

Ирда начинала чувствовать, как на неё смотрят её спутники. Их глаза выражали смесь жалости и разочарования. Однажды она случайно подслушала разговор Бора и Ветты. Варвар уговаривал свою спутницу оставить город и отправиться в странствия, уж больно тоскливо и мерзко было ему. Его манили странствия и подвиги, а не леность среди раболепных людей. Ветта отказала ему. Пока отказала. Но Ирда чувствовала, как та была уже на грани, и если вопрос встанет ребром, то между Ирдой и Бором, она выберет возлюбленного. Царица не могла её винить. Но сердце сжималось, под натиском предстоящего одиночества и тоски. Ведь теперь у неё даже не оставалось времени на тренировки с подругой.

С бамлаком она также стала всё реже разговаривать. Он был занят поддержанием порядка в полисе и на границе государства, а она написанием законов и указов. Однажды он обмолвился, что начинает снова ощущать себя обычным монстром. Он указывает, как людям жить, и они от страха перед чудищем подчиняются. Он не задал важного вопроса, но девушка сама произнесла его: «Неужели мы начали бороться с древними, только для того, чтобы самим стать ими?». И ведь и вправду не было разницы. Только форма поклонения была другая. Но разве она виновата, что люди сами не хотят просто жить!

Единственным её постоянным собеседником был чёрный нож. Каждый вечер она проводила в беседах с ним. Он рассказывал ей те жизни, которые она не помнила. Точнее не жизни, а их окончания, и плату которую получали жрецы за её сердце. Она ему рассказывала всё остальное. Те жизни, которые она видела во снах, и те о которых написала прошлая царица-колдунья. Он перевёл ей последние записи, раскрыв тайны магического языка, и девушка начала учиться магии без подсказок кинжала.

Ирду, стало преследовать чувство, что скоро нож останется последним, кто будет беседовать с ней на равных. Она стала писать заклинания в свитках. Кинжал не знал всей магии, он знал только её истоки. А дальше царице приходилось, самой заново выводить и открывать новые чары. Она много практиковалась, сплетая всё более и более сложные узоры магии. Однажды она с горькой ухмылкой подумала, что если бы занималась мечом с Веттой также прилежно, как волшебством с ножом, то была бы уже недурственной фехтовальщицей.

И в один день в то время, когда она пыталась удержать молнию на кончиках своих пальцев, к ней в дверь сильно постучали. Только великан мог наносить столь сильные удары. От неожиданности и радости девушка потеряла концентрацию и дуга, строптиво изогнувшись, соскочила в потолок, оставив причудливый силуэт копоти. Но для Ирды, это было неважно. В радостном ожидании она выпалила:

- Заходи! – и едва дверь в её покои скрипнула, как царица бросилась с объятьями на великана.

- Ты нужна в суде. – Мрачно пробормотал великан, одной фразой разрушив всю радость Ирды. Он уже давно не заходил к ней просто так, а не по делу.

- Пусть разбирается суд… - девушка мгновенно охладела и отступила от вождя.

- Неа… - печально качнул головой великан. – В этот раз это твой шанс.

Эти слова холодом прокатились по царице от сердца, до самых пят. Она, подхватив чёрный нож и свои бумаги с заклинаниями, которые даже случайно никому не следовало видеть, последовала за бамлаком. В голове крутились тревожные вопросы. Почему шанс? Она может, что то окончательно испортить или наоборот исправить одну из своих ошибок? Случилось что-то ужасное? Почему он ничего не сказал ей подробней?

Подходя к тронному залу, она услышала людской гомон и неистовые вопли. Завернув за угол, ей предстало зрелище, к которому она не была готова. На полу перед троном валялся культист. Он был рыжей рясе с капюшон сползшим на спину из-за его конвульсий. Над ним возвышалась разгневанная Ветта. Её меч был за поясом, но в руках извивался кнут, которым она со всей злости била по жрецу, когда тот, пытался что-то сказать. Несмотря на боль после удара, он откричавшись снова пытался начать свою проповедь.

Ирда села на престол и жестом заставила толпу умолкнуть. Судьи и придворные повиновались ей. Воительница, нанеся ещё один весомый удар также отступила, начиная по пути сматывать своё оружие. 

- Встань и представься! – волевым голосом произнесла царица.

- Я, жрец Голашнера, безграничного голода, моя царица. – Начал он вставая, и не поднимая глаз на царицу.

- Я не твоя царица.

- Пока, не моя. Но в скором времени, я буду служить вам верой и правдой. – Продолжал он всё также, смотря в пол, и потирая болящие от ударов кнутом бока и спину.

- И на что мне твоя служба?

- Голашнер избрал ваш чудесный город своей новой обителью, и я глашатай его пришёл с благой вестью об этом. – Горожане уже давно не знавшие поклонений, зароптали.

- И что же случилось с его прошлой обителью?

- Они были ленивы, и вера их была слаба. Они не сумели утолить голод моего владыки, и он утолил его сам.

- И это же случиться с нами, если мы не сможем удовлетворить его прихоть?

- Уверен этот чудесный город будет верен и трудолюбив, и потому навсегда останется под опекой Голашнера, и никогда не познает страха вторжения. Ведь мой владыка могуч и утолит свой голод любыми вашими врагами. Ему нужна лишь…

- Одна дева, выбранная тобой каждый месяц? – Ирда заметила, как жрец вздрогнул и напрягся. – Подними на меня глаза аколит чудища! – Жрец стал медленно поднимать голову, пока не встретился глазами с царицей. По его лицу прошла буря эмоций. Удивление, растерянность, отчаянье, надежда. – Скажи. Ты же выбрал бы меня? – с издевательской ухмылкой, спросила первая жертва.

Он мгновение колебался. Хотел дёрнуться, но тело его не послушалось. Отшагнул назад. Его лицо перекосило от гнева и радости одновременно. И он бросился на Ирду, отварив вою полную мелкими острыми зубами в три ряда пасть, что едва заметно подменила его рот. Щелчок. И вот он, недопрыгнув, корчится, держась за глаз в ногах даже не дрогнувшей царицы. А Ветта подскочив, пинает его в бок, чтобы тот откатился от кончика кнута, который придавил, падая от его удара.

Кивнув головой, Ирда попросила вождя, тащить обречённого к лестнице пред замком. Извивающийся в попытках вырваться из рук великана культист орал что есть мочи:

- Вы накликали на себя беду, которая всех вас погубит! Голашнер уже в пути! Смотрите на восток и ждите свою смерть! Можете уже пытаться бежать! Вы оскорбили его служителя, и вам не будет пощады никогда! Вашим посмертием навсегда станет утроба Голашнера, в которой вы будите перевариваться в течение всей вечности, пытаясь своей душой утолить его голод! Горе вам! Горе!

Ветта не выдержала, и рывком сорвав его капюшон, и кляпом затянула его на затылке, перекинув через рот. И вопли аколита стали уже не членораздельны. Выйдя перед дворцом, великан поставил узника на вершине лестницы на колени, а Ирда прочла заклинание, громом раздавшееся посреди ясного неба. Граждане знали этот знак, и стали стекаться к площади. Дождавшись когда, толпа окрепнет, царица стала вещать. Хоть она и кричала, что есть мочи, но глашатаям внизу приходилось пересказывать её слова, и потому после каждой фразы девушка делала небольшую паузу.

- Этот человек. Пришёл в наш город. И стал угрожать нам. Он врал нам. Он обещал покровительство своего бога. Но это не бог. Это простое чудище. Поклоняться ему. Тоже самое, что платить дань. Это не покровительство. И не защита. Эта угроза. Не верьте тому богу. Что обещает лишь кару. В случае неповиновения. Я знала настоящую богиню. Она лишь награждала. Она была всемогущей. Дева озера. Она не нуждалась в защите. Она требовала. И никакой бог. Требовать не должен. Он должен быть всемогущ. Любой кто. Угрожает. Или требует жертв. Всего лишь. Чудовище. Которое помрёт от голода. Если мы. Не будем. Кормить его. Не бойтесь чудищ. Помните истории. Человек всегда. Побеждает монстра.