Страница 50 из 74
Впрочем, в назначенный день я покорно собрал вещи и выписался. Игнат пожал мне на прощанье руку, вручил еще одну визитку и признался, что я был самым интересным пациентом из всех, с которыми ему приходилось лежать. Непонятно почему, но польстило.
Город, кутающийся в весну, встретил меня до неприличия равнодушно. Я побрел вдоль дороги к метро. Было приятно ощущать одиночество и свободу. Я пролежал в больнице почти два с половиной месяца, успев позабыть сладкие ощущения от пешей прогулки. Может быть, это были последние часы одиночества.
Я прошел мимо метро, по проспекту, где-то в душе торопясь, но внешне оставаясь совершенно спокойным. Потом поймал такси и поехал на кладбище. Мои руки дрожали от волнения.
Сложно найти нужную могилу, когда не был на похоронах. Сложно справиться с дрожащими руками и путающимися мыслями. Сложно, сложно все в этой жизни, и никогда не следует настраиваться на легкость бытия.
Я бродил между оградок, по узким бетонным тропинкам, огибая обелиски, читал надписи на надгробных плитах и памятниках, выискивал маленькие круглые пластиковые номерки участков. На кладбище странно пахло. Вроде бы и ветерок обдувал, но был он какой-то робкий, несильный, и растворялся в стойком запахе смерти, не в силах, видимо, ему сопротивляться. Мне нестерпимо хотелось уйти отсюда, сбежать, втянув голову в плечи, потому что тяжесть присутствующей вокруг смерти давила. И казалось, будто сотни призраков смотрят на меня впадинами невидимых глаз, укоряя, или, может, завидуя, что я здесь: хожу, живу, дышу, вижу.
Потом я увидел свежую могилу, деревянный крест, несколько букетов цветов и венки. У основания креста стояла фотография в рамке. Эту фотографию я сделал год назад, в один из редких вечеров, которые мы провели вдвоем. Аленка улыбалась, но глаза выдавали ее грусть, неуловимую тоску об ушедшем времени.
Я сообразил, что не купил цветы, и на душе стало еще гаже. Сел на холодную траву возле могилы, не в силах оторвать взгляда от фотографии. Казалось, что это сон. Аленка сейчас подойдет сзади, положит руки мне на плечи, прикоснется губами к небритой щеке и шепнет на ухо какие-нибудь милые слова. Может быть… Я задрожал от напряжения, от бессильного ожидания чуда. Ветерок слабо толкал в спину и ерошил волосы. Но никто не подходил, не целовал, не шептал. Чудес-то на свете не бывает. А если и бывают, то не по мою душу. Не заработал я на чудо, не заслужил.
-Прости, - шепнул я, глотая слезы. И еще хотел сказать много теплых, приятных слов. Надеялся, что она услышит, где бы ни находилась в тот момент.
Я сидел на траве перед могилой и вспоминал нашу с Аленкой жизнь.
Затем поднялся и побрел обратно. В тот момент я понял, что не смогу жить без Аленки. Потому что в этом мире мне действительно все надоело.
Глава двадцать вторая.
Работа. Утро. Серый весенний дождь, серое небо, отобравшее у мира за окном последние яркие краски. Как все тривиально и однообразно вокруг. До отвращения, до тошноты.
Мария Станиславовна вновь хихикает, зацепив кружку с чаем и расплескав немного на рабочий стол.
Артем молча курит, сидя на подоконнике.
Анны Николаевны нет, потому что у нее очередная деловая встреча.
Иногда время ведет себя, как человек. Издевается. Хитрит. Увиливает. Подсовывает пройденное, выдавая его за настоящее. Халтурит с работой и затягивает сроки.
Я все это уже видел. Я пережил это. Я незлобно ворчал на Марию Станиславовну с ее чаем, я просил Артема не открывать форточку, потому что дождь, и эсэмэсил Анне Николаевне, чтобы она по дороге купила чизбургер в «Маке». Эмоций не было, потому как это пройденный материал, а жила серость в душе, будто часть мира из-за окна вместе с дождем, тучами и холодным ветром забралась в меня и поселилась там навечно.
Я пялился в монитор, разбирая пакет фотографий. Пытался влиться в работу. Рылся внутри себя, надеясь откопать потерянное где-то вдохновение. Не получалось.
В офисе было душно, несмотря на приоткрытое окно. Мария Станиславовна периодически мерзла и включала кондиционеры на тепло. Она была замечательным фотографом, приличным дизайнером и хорошим человеком. Когда два года назад я решил открыть свое дело, вместо того, чтобы просто бегать с фотоаппаратом по улицам, Мария Станиславовна была первой, кто пришел по вакансии. Она была в восторге от моих фотографий, рассказывала о том, как на фестивале влюбленных в Москве в 2003 году забралась на сцену к группе «Сплин» и вместе с ними пела «Остаемся зимовать». Мария Станиславовна любила фотографировать, и фотографии у нее выходили отменные. Она принадлежала к тому типу людей, которым было достаточно заниматься любимой работой, получать за это деньги и больше никуда не стремиться. Работа под моим началом было для нее пределом мечтаний и гордостью в обсуждениях среди близких друзей.
Артем, наш дизайнер, напротив, относился к работе, как к работе, то есть, как к необходимости трудиться, чтобы зарабатывать и жить. Ему было наплевать на творческие начала, на вдохновения, на блики света в отражении или в капле воды. Он предельно просто определил для себя профессию, выучил на пять с плюсом пакеты программ для работы с изображениями, включил немного фантазии и стал весьма приличным дизайнером. Едва ли не лучшим из всех, с кем мне приходилось работать и общаться. Правда, разговаривать с ним о фотографиях помимо работы не имело смысла. Он не разбирался в фотоаппаратах, ему было наплевать на искусство в целом и на отдельных его представителей в частности. Артем грезил футболом, и кроме этого увлечь его в жизни не способно было ничто.
Идея основать дизайнерскую студию пришла Аленке два года назад. Каким бы знаменитым фотографом я на тот момент не был, о будущем все же лучше позаботиться заранее.
Аленка же и увлеклась студией, пока я мотался по фотосессиям, раздавал интервью и ездил по стране в поисках приключений. Она подобрала уютный офис, оформила все документы, занялась подбором персонала. Мария Станиславовна – ее находка, о чем я нисколько не жалею. Я не очень верил в это дело, потому что в Москве дизайнерских студий хоть пруд пруди, но ради Аленки наведывался туда время от времени: поначалу ненадолго, потом заходил обработать фотографии, потом заинтересовался фотографиями Марии Станиславовны, а затем и вовсе перекинул часть заказов на Артема. Студия начала приносить прибыль, а я начал засиживаться в ней допоздна. Иногда это было единственное место, где я мог спокойно отдохнуть и выспаться. Аленка к тому времени усиленно занималась изучением дизайнерских программ, но ей это совсем не нравилось. Она хотела в Лондон…