Марготта

Глазастый хотел ещё пару раз выстрелить в охамевших стражников, но в лесу вдруг раздалась крики, вопли… и в окно ввалился Кьяло, весь в крови и со стрелой, торчащей из плеча.

- Тебе помочь? – Я бросилась к нему, но Глазастый перехватил меня на полпути и пинком загнал обратно под кровать.

- Сиди и не выпендривайся. Без тебя как-нибудь разберёмся.

- Чего? Ты думаешь, что говоришь, кобыла блохастая? Когда это ты успел себя главным назначить?

- Час назад, пока ты дрыхла, а мы тут отстреливались. Вот сейчас у нас стрелы кончатся, что делать будем?

- А много осталось?

- Целых две!

- Нет, ну вы тут вообще обалдели, что ли? – пробормотал Кьяло, плюхаясь на пол рядом с моим укрытием. – Я, значит, жизнью рискую, на разведку выхожу, а они мало того что стреляют не туда, куда надо, так ещё и ругаются!

- Кто это тут не туда стреляет? - Глазастый подскочил к раненому, остервенело потрясая последними стрелами, причём древко одной из них было уже порядком обслюнявленное.

- А в меня кто попал?

- А я тебя из-за этого дурацкого браслета просто не заметил!

- А этот дурацкий браслет, между прочим, перестал работать в самый неподходящий момент. Я только троих уложил, начал к четвёртому примериваться-а-а-а-а…

Я думала, что только в голливудских фильмах стрелы из самих себя вытаскивают вот так запросто. Ну, с криком конечно, и зажмурившись… Но зато самостоятельно! Глазастый уважительно присвистнул и вернулся к наблюдательному посту возле окна. А я, набравшись храбрости, подползла поближе к Кьяло.

- Больно?

- Терпимо. У тебя в запасе, случаем, никакого волшебного зелья нет, чтоб раны заживлять?

- Откуда? Сам же знаешь, что нет. Но хоть перевязать-то тебя надо? Эй, коняга, снимай рубашку.

Глазастый повёл себя на удивление покорно, даже «конягу» стерпел. И рубашку снял безропотно. Эх, такие кружева на бинты изводить… Жалко! Белый батист сразу же пропитался кровью, а Кьяло, наоборот, побледнел ещё сильнее, чем после нашего непонятного прыжка в пространстве.

- Всё, сейчас отключусь, - прошептал он, приваливаясь к стенке и закрывая глаза.

- Не надо! – гаркнула я, сама не ожидая от себя такого взрыва эмоций. – Не вздумай тут сознание терять, неженка эльфийская. Ты же тяжёлый, как бегемот, больной ожирением! Я тебя просто никуда не утащу… А ты что застыл?

Последнее предложение относилось уже к Глазастому. Тот повернулся ко мне и подмигнул. Грустно так, проникновенно…

- У них тоже кончились стрелы. Или терпение. Или то и другое. Короче, нас сейчас будут штурмом брать. В вечной любви друг другу будем признаваться, или и так сойдёт?

- Да пошёл ты… - из последних сил пробормотал Кьяло. Но в обморок не упал. Наоборот, как-то странно напрягся, задёргался… Я отшатнулась к стенке и начала судорожно вспоминать всё, что я знаю об эпилепсии. Но тут парень неожиданно открыл глаза… Лучше бы не открывал – радужки у него стали янтарно-жёлтыми, а зрачки вертикальными.

Упс!

Пока я приходила в себя от ступора, а Глазастый пытался выбрать изо всех висящих на стенке мечей наиболее подходящий к случаю, Кьяло спокойно встал и прошёл к выходу, попутно прихватив из угла топор. А потом вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

И почти сразу же снаружи раздался нечеловеческий рёв и крики, полные ужаса и отчаяния. Нечто похожее я уже слышала, когда Тётушка, мир её праху, натравила своих волков на Поклонников Старых Богов. Кстати, где сейчас эти волки, хотела бы я знать? Видимо, разбежались, почуяв смерть хозяйки. А медальон…

Я рванулась к телу Верховной, добросовестно обыскала, но ничего не нашла. Разве что Глюка, высунувшегося из какой-то щели в полу и что-то там по-своему бормотавшего. Но в этот раз у меня не было ни времени, ни желания его слушать.

Бывший конь тем временем основательно вооружился, и больше всего теперь походил на выставку средневекового оружия. По-моему, у него столько рук не было, сколько он вещей на себя навешал. Помедлив, я тоже сняла со стены длинный кинжал. Вкупе с моим ростом – больше и не надо.

- Ну что, пойдём умирать с честью? – Парень махнул мечом в направлении двери.

- Ну не сидеть же здесь, пока этот берсерк там развлекается. Одно слово – псих.

- Ну он же говорил, что его в детстве прокляли…

И плечом к плечу, подбадривая себя бородатыми шутками, мы вышли навстречу неминуемой смерти. А за нами, не переставая верещать и страдальчески закатывать глаза, выбежал Глюк.

То, что стражников возле избушки собралось намного больше, чем двадцать, я поняла сразу же. Насколько больше – несколько секунд спустя, когда глаза попривыкли к темноте. С Кьяло, конечно, уже справились, и теперь он просто лежал неподалёку, как медведь, не вовремя впавший в зимнюю спячку. Он ещё дышал – я чувствовала это, но подойти и убедиться, конечно не дали.

Я выставила вперёд кинжал и в который уже раз за день обозвала себя дурой. Потому что если бы не я – ничего этого не было бы. Всё кончилось бы намного раньше и намного проще. Ну что ж…

Нас окружили плавно, но очень быстро. Всё вообще происходило с динамичностью хорошего боевика. Это только описывать такие вещи долго, а на самом-то деле – секунды не прошло.

Краем глаза я заметила, как крыс, оставшийся на крыльце, вдруг завертелся юлой, словно в безуспешной попытке ухватить себя за хвост. И мгновенно поняла, что сейчас произойдёт. Он глюканётся!

- Ну пожалуйста, хоть раз в жизни превратись во что-нибудь полезное и боеспособное! В дракона, в носорога, в саблезубого тигра! Пожа-а-а… - Мой крик утонул в рёве голосов – Глазастый таки сцепился со стражниками. А Глюк коротко взвизгнул, окутался снопом разноцветных искр… и на его месте возникла крупная белая мышь.