Страница 4 из 45
А на вторых носилках (или это вернее было бы назвать открытым паланкином? Пересвет видал такие на картинках) – с восточной наглостью и вольготностью полулежала-полусидела, опираясь локтем на подушку, девушка. Хмурая такая, чернобровая. Узкое лицо, безупречно белоснежная кожа. Волосы длинные, чернее воронова крыла, собраны в высокий хвост на затылке, скреплены диадемой с изящными подвесками, с пурпурным цветком. Две прядки выпущены из прически надо лбом, обрамляя лицо, еще две длинных пряди от висков спускались на грудь. А одета она была в многослойные шелка: от темно-фиолетового до сиреневого, нижний слой одежд, выглядывавший в треугольнике ворота, был белоснежный.
С высоты плеч своих слуг красавица мрачно разглядывала интерьер царского терема. Когда слуги встали позади послов, она приняла более приличное положение, села так прямо, будто меч проглотила, руки с холеными пальчиками, унизанными перстнями, на коленях сложила. Поклонилась эдак сидя, когда и послы кланялись государю.
Ясное дело. Пересвет читал что-то о подобных восточных обычаях. Вместе с драгоценностями прислать красавицу в наложницы – это на востоке обыкновенное дело. Вот только понятно, как к такому обычаю отнесется матушка. Пересвет не удержался, хихикнул неблагозвучно.
Он сам не ожидал, что хрюкнет так громко – в повисшей после топота паузе. Матушка на него шикнула. Отец сделал одобрительный знак послу, чтобы начинал читать послание от ихнего императора: толстяк уж и свиток развернул, да непонятливо замер, зыркнув из-под отекших век на шевеление за тронами.
А красавица полоснула тяжелым взглядом – точно по сердцу Пересвета. Ей-то с высоты было прекрасно видно царевича. А глазищи огромные, что два омута… Нет – озера! Ничуть не похожи на заплывшие щелочки на физиономиях послов. Только по-восточному уголки чуть вверх приподняты. И ресницы густые, будто стрелки подведенные… Таких глазищ не то что на востоке – на юге поди не сыщешь! Пересвет чуток присел, хоть тут теперь и не спрячешься, от такого взора-то… Даже не пискнул, больно уколов палец очередной булавкой.
- Его величеству царю Берендею, государю Тридевятого царства, владыке Тридесятого государства, а также прилегающих земель и территорий. - Толстяк, стоявший справа, оказался толмачом с неимоверным акцентом, начал зачитывать депешу, подрыкивая и картавя. – От его величества императора Мисомото, властителя всей Нихонии и подчиненных островов и городов, повелителя страны Восходящего солнца, прямого потомка Солнечной Богини…
- Ну, можно и покороче! – перебил толмача царь, заулыбался радушно, гостеприимно. – Мы это всё и на досуге можем прочитать. А сейчас от церемоний давайте перейдем в трапезную. Чтобы, значится, укрепить дружбу народов честным пирком. По рюмашке по-братски пропустим? А о делах и завтра поговорить можно, куда торопиться-то!
- Нижайше просим одну минутку вашего драгоценного внимания, - надувшись пузырем, заявил толмач. А не менее надутый посол закивал, искоса поглядывая на сидевшую статуей красавицу.
Ну всё. О Войславе вспомнили. Пересвет высунулся из-за материного трона. Хоть и страшно смотреть, что сейчас будет!..
- Так давайте за накрытым столом и потолкуем! – гнул своё царь.
Однако послы стояли непреклонно:
- Ёширо Кириамэ, принц Нихонии, брат императора Мисомото, сын покойного императора Мотохиро, внук кадайского императора Хунь-Юаня, желает взять в жены дочь вашего царского величества, царевну…
Толмач вдруг умолк на полуслове, повинуясь внезапному жесту черноволосой красавицы.
- Вон даже как – не «попросить», а сразу «взять», - пробормотала царица.
Посол с поклоном обернулся к красавице, на своем тарабарском приказал слугам опустить носилки. Но девушка не стала дожидаться, пока те выполнят приказ, поднялась в полный рост, изящной кошкой спрыгнула на грешную землю до того, как носилки опустились на пол.
Пересвет смотрел во все глаза. Кажется, его мечта явилась во плоти. Идеал по всем пунктам: и черные шелковые волосы, и очи сапфирового цвета… Завороженный грациозностью скупых движений, он не обратил внимания, что у красавицы на поясе, как и у послов, были пристегнуты парные мечи. И рост оказался по восточным меркам не девичий – почти два с половиною аршина, на голову выше толмача с послом… Хотя и ниже Пересвета. [примечание: 177 см]
Ожившая фантазия легкой поступью подошла к трону царицы – и опустилась на одно колено. Не перед государыней, а перед опешившим Пересветом, выглядывавшем из-за резной спинки.
Берендею Ивановичу, не менее прочих пораженному таким порывом, было плохо видно, он привстал с трона, заглядывая поверх плеча царицы.
Красавица скользнула острым взглядом по замершему, забывшему дышать царевичу. В уголках губ Пересвет угадал тонкую улыбку. Покраснел в ответ: он сам не заметил, как робко потянулась рука, чтобы дотронуться до черного шелка высокого хвоста, украшенного пурпурным цветком пиона. Лепестки оказались искусно сложены из шелка, а не живыми… Тихонько звякнули подвески в прическе – красавица скромно отвела глаза, склонила голову. Тихонько вздохнув, разомкнула уста… Прозвучавший негромкий голос, глубокий, бархатистый, произнесший непонятные, но чарующие слова… не оставил ни малейшего сомнения в том, что красавица на самом деле оказалась парнем.
- Что?.. – переспросил Пересвет, пискнув, будто беспомощная мышь.
- Его высочество просит вас стать его супругом, - перевел толмач.
- Его? Высочество? – изумился царь.
- Супругой? – невольно поправила царица. – Но это не Войслава! Вы ошиблись!