Страница 29 из 45
- А если покороче? – не выдержал царевич.
- Венчание будет проведено дважды – по вашему и по нашему обычаям.
Пересвет пожал плечами – одной заботой больше, одной меньше, велика ли разница. Его дополнительные сложности как-то не волновали. То ли от недосыпа, то ли от нервов он ощущал себя словно в затянувшемся маятном сне. Будто не его наряжают в белоснежные шелка, затканные серебряными узорами с летящими журавлями, а кого-то совсем другого…
- Стеки да! Кирэ да! Айкурущий да! – приговаривал монах, прицокивая языком. [Прекрасно! Красиво! Прелестно!]
- Ай, хороша да! – поняли по-своему и подхватили служанки.
Монах еще что-то добавил, толмач быстро залопотал в ответ, потом перевёл:
- Щиро-маку на невесте сидит, будто по ней сшито! [примечание: венчальное белое кимоно]
- Что на мне сидит? – не понял Пересвет.
Служанки насторожились: показалось? Откуда вша могла на невесте взяться?
- Её высочество стройная, как камышинка! – продолжал переводить толмач комплименты монаха.
- Это ваше высочество тощее! – обиделись служанки в ответ. – А наше мы хорошо кормим!
- Груди совсем не видно! – продолжал безмятежно гнуть своё монах. – Совсем плоская красавица, точно мальчик! Принцу очень приятно будет раздевать невесту перед брачным ложем. Принц наш очень любит плоских красавиц! Соу-соу! [вот-вот, именно!]
Толмач оживился, на реплику монаха захохотал. Пересвет слушал их непонятное трещание, надувшись: вот ведь дипломаты, а сплетничают равно бабы!
- Точно-точно! – веселился толмач. Вспомнил о приличиях, поделился с «невестой»: - Наше высочество через симпатию к плоским дамам родины-то и лишился! Нет бы согласился и большие груди приласкать да вниманием своим одарить – глядишь, и не пришлось бы сюда, в такую даль уезжать.
- Как это? – опять не понял царевич.
Монах между болтовней время не терял, занялся причёской: ловко приколол к светлым локонам царевича длинные фальшивые пряди. Скрутил всё вместе, и родное и дополнительное, в подобие двух рожек, зашпилил заколками с жемчугами. На не в меру разговорившегося толмача цыкнул. Тот уже от сдавленного хихиканья сотрясал ширму:
- Простите покорно, ваше высочество! Но больше рассказывать не смею, ибо сие есть государственная тайна! Кхэ-кхэ… Мда. Прошу обратить внимание, что традиционная причёска для свадебной церемонии, бункин-но така щимада, своей формой напоминает маленькие рожки. Сие есть не что иное, как предупреждение для будущего мужа, дабы он не забывал, что женщина страшна в своем праведном гневе, и не давал бы ей поводов для ревности!
«Зубы заговаривает», - хмыкнул царевич. Если бы он был девушкой и вправду собрался замуж за принца – эти двое смешливых толстячков поводов для ревности предоставили более чем достаточно! Любитель плоскогрудых красавиц, отвергнувший обладательницу пышных форм – так вот, значит, каков его жених? Интересно, интересно…
Монах закончил с волосами, осталось лишь нанести традиционный макияж да надеть на невесту шляпку, похожую на широкий чепец, чтобы прикрыть рога. Обернув плечи большой салфеткой, чтобы не запачкать кимоно, монах тщательно заштукатурил лицо «невесты» плотным слоем белил. Нарисовал удивленные бровки, отчертил глаза черными стрелками с красными тенями в уголках век. Ловко накрасил губки «бантиком».
- Мастер! – уважительно зашептались служанки. Всматривались - и не узнавали своего царевича в фарфоровой куколке.
- А то! – довольно откликнулся толмач, высунувшись наконец-то из-за ширм. – Наш уважаемый каннуси пятерых своих дочерей самолично под венец наряжал!
- Дочерей? – опешили служанки. – Так ведь он монах?
- Священник! – с важностью поправил толмач. – Его дома ждут жена да четыре любовницы: в центре столицы, в северном квартале, в южном, в западном и в восточном. Всё как положено по фэн-шую! А разве у вас священники не берут себе жён?
- Любовницы? – поразились женщины. – По фэншую?! Мы-то думали, он монах безбрачный! Доверили ему царевну одевать! А он тут вокруг нее со своим фэншуем трётся, пёс блудящий! Щас мы ему фэншуй-то укоротим!..