Страница 27 из 45
- Эх, красивый муж из тебя выйдет, Ёжик! – протянул царевич, водрузив локти на стол, уперев подбородок в ладони. – С тобой таким при венчании и на людях целоваться будет не противно.
Через секунду понял, что сказал. Покраснел густо, с места вскочил:
- Я это, ну… Я сейчас приду! Матте-кудасай!
Пусть каравай позорно сгорел – но с другим-то заданием Пересвет справился! Кое-как, криво и косо – но рубашку-то сшил! И даже одного петуха у ворота крестиком красной ниткой вышил!
Пока царевич по залитым лунным светом галереям терема носился, до своей комнаты и обратно, лёгкий хмель из головы успел повыветриться. Потому, вернувшись в кухню со свёртком подмышкой, Пересвет очень удивился, увидев принца, сидящим на коленях на полу перед печкой. Перед ним стояло глубокое блюдечко, в нём налито сакэ, а над блюдечком он помахивал веером, как будто разгоняя запах напитка в запечный угол.
- Ёж, ты чего? – тихонько изумился внезапному умопомешательству царевич.
Принц, оглянувшись, приложил палец к губам. И продолжил махать веером, словно так и надо.
- Кириамэ, ты, наверное, переволновался?.. – шагнул вперед Пересвет.
Но остановился, заметив за печью какое-то шевеление. Присмотрелся. И волосы не то что на голове – по всему телу дыбом поднялись!
Из тёмного угла на запах сакэ осторожно вылез маленький мохнатый зверёк… Медвежонок? Только крошечный, игрушечный. Серая пушистая шерстка, густая, цвета пыли. На круглом ухе нитка прилипшей паутины. А мордочка подвижная – гримасничает, принюхивается… А глаза разумные, быстрые. Человеческие.
Зверёк поглядел на принца, на царевича оглянулся. Поднялся с четверенек и вразвалочку на задних лапах подошел к блюдцу.
- Дозоу, ёкай-сама, - вежливо поклонился чудику принц. [Пожалуйста, уважаемый нечисть]
- Благодарствую за угощение, твоё нихонское высочество, - поклонился в ответ чудик. И нагнувшись над блюдцем, принялся хлебать сакэ, причмокивая.
- Это… это… что это? – заикаясь, спросил Пересвет.
- Не что, а кто! – уточнил чудик. – Домовой я. Теремный точнее, дух-хранитель. Одзи-сама, добавь-ка бражки, кудасай!
Принц улыбнулся, поднялся с пола, пригласил домового перебраться на табуретку.
Пересвет выпил со всеми, за компанию. И попытался переварить увиденное. Да, перед ним сидит домовой, с удовольствием лакает сакэ. Ну и что такого? Чем он огненных змей чудеснее?
- Вежливый всё ж народ нихонцы! – осмелев, принялся разглагольствовать домовой. – Чужеземец, гость. А как заметил меня – так сразу рюмочку предложил! И называет уважительно – «господин ёкай»! У, не то что вы, местные. Вы только пинка дадите сослепу в темноте - и даже извиниться не подумаете!
Пересвета опять мурашки истоптали. А ведь правда: сколько раз, встав среди ночи по нужде, он видел, как нечто серое мелькало в коридоре, мигом прячась в темном углу? Сколько раз видел собственными глазами – и принимал за обман зрения, за отголосок снов. Всё ради душевного спокойствия! А Кириамэ не испугался чуждой нечисти, сразу дружбу завёл. Вон, яблочко мочёное на дольки режет, чтобы чудику удобнее закусывать.
- Или вот, твоё высочество, готовить ты вдруг среди ночи надумал, - продолжал домовой назидательную речь. – Так по-хорошему сказал бы: дедушко домовой! Пособи, пожалуйста! Посоветуй, как надо! Научи уму-разуму!
- А ты – дедушка? – с сомнением уточнил Пересвет. Если чудик сам малявка, это ж какие мелкие у него внуки должны быть?..
- Для тебя, юнец, дедушка! – отрезал тот, оглаживая лапкой шерстку на надувшемся пузе. Второй лапкой махнул принцу, чтобы еще наливал. – Уж помог бы тебе, не пришлось бы харчи переводить зазря!
- А если сейчас попрошу – поможешь? – оживился царевич.
- Ну попроси! – важно разрешил домовой.
Пересвет встал с места, поклонился в пояс, сказал – слово в слово повторил из чудиковой речи. Польщенный домовой зубастую улыбку аж до ушей растянул. С сытой отрыжкой поднялся, с табуретки на столешницу перелез. Встал в позу полководца, лапки в бока уперев:
- Значицца, слушай сюды, твоё высочество! – начал. – Для первоклассного свадебного каравая потребна большая миска для теста!.. А ты чего стоишь, одзи-сама? Закатывай рукава да присоединяйся, помогать будешь! Э, вон фартуки возьмите, а то заляпаетесь…
Следующие полчаса царевич носился по кухне и гремел посудой, пытаясь поспеть за указаниями. Если бы не Кириамэ – совсем бы не справился! В четыре руки и тесто замесили, как и предвещал домовой, с непривычки в муке обляпались оба.
Чтобы не пришлось тратить время, (и так рассвет скоро в окно постучится, кухарки на кухню явятся!) домовой оказал любезность, пошаманил немного. От его бытовой магии тесто мигом взошло – да так пышно, что не только на каравай хватило, еще на три пробных булочки осталось. Украсили всё колосками из надрезанных полосок теста, розочками, вылепленными с шуточками-смехом пополам, - и отправили в печь!
Стерев муку с щеки, Пересвет вспомнил о подарке.
- Ёширо, вот… - протянул он принцу рубашку. – Это… сестра просила передать. Эту она сама сшила. Уж прости, что так неказисто получилось.
Кириамэ принял дар с низким поклоном. Улыбнулся на кривого вышитого петушка.
- Домо аригато, - только и произнес. Зато столько тепла было во взгляде, что словами не выразить. Неужели ему это неумелое рукоделие больше по душе пришлось, чем та, сделанная по царскому заказу?..
- Царевич, поумерь пыл! У тебя булки горят! – подал голос домовой. – Огонь, говорю, пошуруй, заслонку приоткрой, а то подгорает. Не чуешь, что ли? А ты, одзи-сама, наливай за обновку! Кампай?