Страница 54 из 65
– Я не сожалею о том, что сейчас произошло. Этого я хотел с того момента, когда нанял тебя. Сейчас ты расстроена и потеряна, думаешь, что потеряла самое ценное, что может быть у женщины, но это не так. Посмотри на меня, – она не шелохнулась. – Посмотри на меня! – Резче потребовал он и, не дожидаясь, повернул ее лицо к себе.
Ханна хоть и выглядела потерянной, но по ее глазам понял: о самоубийстве она не помышляет, и с облегчением выдохнул.
– У меня есть небольшой подарок, – вложил в ее руку коробочку. Заметив, как она вздрогнула и захлопала ресницами, Айзек не смог удержать улыбку.
На небольшой, красиво обшитой синим бархатом коробочке было что-то выгравировано, но в темноте Ханна не могла разглядеть. Борьба с собой была недолгой, потому как не успела она еще принять решение, рука уже подняла крышечку.
Открыв, Ханна увидела набор шпилек, украшенных крупными жемчужинами. От неожиданности она просто переводила взгляд с них на мистера Гриндла и обратно.
– Видишь, как я ценю тебя, а ты все хочешь от меня сбежать, – пошутил Айзек.
Теперь Ханна выглядела не такой потерянной.
Айзек усмехнулся и, сказав:
– Поторгуемся завтра, – покинул комнату, оставив Ханну наедине с мыслями.
Такой практичной она нравилась ему больше.
***
Утром Ханна проснулась раньше обычного. Села на кровати и заметила, что мистер Гриндл ночью отставил три доллара. Золотая монета сиротливо лежала на потертом столе и словно просила, чтобы ее взяли в руки. Положив кругляш на ладонь, она обвела пальцем профиль свободы, венок из пшеницы и хлопка, задумчиво постучала аккуратным ногтем по металлу. Слезы больше не лились, и жалости к себе не было, только пустота и злость.
Глядя то на коробку с набором шпилек, то на золотую монетку, злость Ханны росла.
– Сволочь! – с ненавистью выкрикнула она и со всей силы швырнула золотой кусочек в стену. Да, подарки хороши, но все же ее девственность стоила гораздо больше.
– Поторговаться?! – зло вспомнила она. – А я поторгуюсь! Ты еще сильно пожалеешь!
Внезапно проснувшаяся рачительность одолела гордость и, встав на четвереньки, Ханна принялась выуживать из-под кровати закатившуюся монетку. Пообещав себе больше не разбрасываться деньгами, она сложила новые сокровища в тайничок под матрасом. Не самое лучшее место, но больше прятать было некуда.
Подойдя к зеркалу, увидела на скуле припухлость, грозившую вскоре превратиться в синяк. Спрятать ссадину невозможно. Оставалось лишь придумать отговорку.
«Сказать, что лампа потухла, и в темноте ударилась о косяк? Или подвернула ногу и упала со ступенек? Подумают грымзы, что пьяная была. Тоже плохо. А как еще можно получить фигнал под глазом, не выходя из дома? Сам поставил, пусть сам и выкручивается!» – разозлилась Ханна.
Спустилась по черной лестнице и осторожно подкралась к рабочему кабинету. Хозяева еще спали.
В другое время она бы в таком случае направилась на кухню к Марджори, но сейчас ей необходимо увидеть мистера Гриндла. До сегодняшней ночи Ханна ни за что не зашла бы в его спальню, опасаясь скомпрометировать себя, теперь же ей нечего терять. Вздохнув, она тихонько постучалась. Никто не ответил.
Опасаясь стучать громче, чтобы не разбудить миссис Гриндл, Ханна решила войти без разрешения. Осторожно толкнула дверь, и та без скрипа открылась.
На цыпочках вошла, закрыла дверь и стала красться к кровати, на которой, повернувшись к стене, спал мистер Гриндл.
Пользуясь возможностью, она принялась внимательно разглядываться спящего мужчину. Что у него широкие плечи и белая кожа на спине, Ханна отметила сразу. Голые мужские ноги, видневшиеся из-под сбившегося одеяла, ее развеселили, потому что ступни слишком велики, а голени очень волосатые.
«С такой порослью и одеяла не надо!» – улыбнулась она.
Разглядывать мистера Гриндла было интересно и познавательно. Как мужчина он хорош, а вспоминая жар его тела и сбивчивое дыхание, Ханна покраснела. Ей захотелось рассмотреть его наготу полностью, а не урывками, но такое нахальство непозволительным.
Налюбовавшись мужской спиной, сделала еще шажок, чтобы потрясти мистера Гриндла за плечо, но стоило протянуться, он внезапно перекатился на спину, перехватил ее руку и, потянув на себя, уронил на кровать.
– Убить решила?! – спросил, нависая над нею и вглядываясь в ее лицо.
– Нет! – выдавила опешившая Ханны.
– Правда? А чего пришла?
– А я… Я… – оказавшись в постели, Ханна поняла, что она не только глупая и самонадеянная, но и окончательно падшая женщина, которая пришла в спальню к чужому супругу, своему хозяину. И любое ее действо или слово будет выглядеть неуместным. Все, что она хотела сделать, снова оборачивалось против нее же.
Мистер Гриндл продолжал молчать, ожидая от нее слов оправдания.
– Синяк, – наконец, выдавила она и повернулась к нему опухшей скулой.
– М-м, видный синяк будет, сама напросилась! Но я тебя прощаю!
– Что!? – от подобной наглости Ханна опешила и прорычала: – Наглец!
– Я? Нет! Скорее ты развратная, сластолюбивая кокотка, которая без приглашения пришла в мою спальню. Это очень нахально!
– Дурак! У меня синяк на скуле, и я не знаю, что делать!
– Милая, я не забываешься ли вы, называя хозяина дураком?
– А не дурак ли хозяин, который ночью, пока его супруга мирно почиет, силой берет служанку, не боясь, что все раскроется?
– Дурак или не дурак, не твоего ума дела! – рявкнул он и влепил ей пощечину. Легкую, но обидную. – Это за дурака!