Страница 6 из 171
- Я никогда не пытался добиться сходства! – холодно заметил он.
- Я знаю. Просто вам может быть стоит пересмотреть… свою роль в этом образе.
Наступила тишина. И в этот момент свет мигнул, Полина дернула стулом и в следующее мгновение оказалась в центре ярко освещенного круга. Но назад передвинуть стул она не успела, потому что «Администратор» спросил:
- А вы уверены, что у меня получится? Быть может, дадите еще пару советов?
В голосе слышалась издевка.
- Почему вы так боитесь критики? – не выдержала Полина, закатив глаза. – Это же не стоит так воспринимать. Если даже жюри так оценили вашу работу…
- Вот именно, «если даже жюри»! – протянул юноша. – А вам судить намного проще, не правда ли?
Они смотрели прямо друг на друга. Темные глаза собеседника сверкнули. Полина слегка покачала головой, будто стыдясь этого накалившегося разговора.
- Правда в том, что вам не угодишь. Комплименты вам не нужны, а малейшее замечание вы воспринимаете в штыки. Я же просто пришла узнать о постановке. В конце концов, это о вас будет писать газета!
- О, благодарю за честь! – молодой человек сделал что-то вроде поклона.
- Родион! – окликнул Игорь Борисович.
- Раскольников? – не удержалась Ирма от ехидства.
- Расков! – буквально выплюнул это слово Родион.
Воздух пронзила напряженная тишина. Полина подняла глаза, чувствуя, как сердце забилось быстро-быстро.
- Вы выбрали не того актера для критики, - произнесла блондинка, сидевшая рядом с Родионом.
- Почему это? Он что, неприкасаемый? – фыркнула Ирма. Полина рядом с ней молчала, не отводя взгляд от актера, который смотрел прямо на нее, и смотрел с нескрываемым ехидством.
- Почти! – сказал кто-то из ребят со смешком. – Он у нас теперь звезда. В сериалах снимается!
Ирма осеклась на полуслове. Ее удивление было искренним — такое не сыграешь. Все это сразу поняли.
- Странно, что вы не знаете этого, ведь именно ваша газета написала материал про Родиона, - заметил Миша со смешком.
- Ирма не работает в газете, - сказала Полина и посмотрела на Мишу в упор. Затем она перевела взгляд на блондинку. – Я читала, конечно же, этот материал, только что это меняет? Или вы думаете, что сомнительная заслуга сниматься в сериалах, которые заполонили телевидение, вызовет у меня такое чувство пиетета, что остановит от высказывания своего мнения?
- О! – между актерами прошел гул, но кто-то засмеялся, а кто-то похлопал в ладоши.
- Ребята, ребята, - предостерегающе поднял руки Игорь Борисович.
- Трудно представить, что вас что-то может остановить, - размеренно произнес Родион. Кажется, его одного никак не переполошил резкий отзыв журналистки. Но Полина уже сама раскаялась в своих словах. Вот вечно так — стоит только оказаться на взводе, как ее несет напролом.
- Извините, - произнесла она, отводя взгляд.
После промелькнувшей грозы наступило подозрительное спокойствие. Одни актеры перешептывались, кто-то смотрел в пол, чьи-то взгляды с неопределенным чувством поглядывали на Родиона и Полину.
- Знаете, я думаю, на сегодня мы закончим. – Неловко дернувшись, Полина уронила на пол блокнот и ручку, и даже телефон выпал из сумки.
- А вы уверены, что… что на этом все? – забеспокоился Игорь Борисович, вскакивая с места.
- Да, информации достаточно. – Полина с ворохом вещей в руках поднялась с пола. И поспешила успокоить старика. – Я пришлю вам завтра вечером текст. На утверждение.
- Хорошо, - режиссер обернулся на своих актеров, а потом снова посмотрел на журналистку. – Простите нас, если что не так.
- Ну что вы. – Полина обернулась уже от дверей. Верная Ирма следовала за ней. – Спасибо вам. Отличное зрелище.
***
Полина подошла к окну в своей комнате. В Городе молниеносно сгущались сумерки, зажигались окна, фонари протянули свой свет до конца улицы, а тоска от этого становилась еще сильнее.
И дело было даже не в этом интервью – хотя и в нем, конечно, тоже. И не в упрямом тщеславии – как называла это Нина, – дело было в том, что Полина чувствовала себя уязвимой, сидя напротив пятнадцати человек, настроенных к тебе, мягко говоря, весьма скептически. А ведь это всего лишь ее ровесники... Хотя взрослые актеры наверняка более лояльно относятся к критике...
***
День
Дверь запасного выхода хлопнула, и Родион показался на пороге театра.
- Ну что? – поинтересовался Миша Яковинцев – его однокурсник.
- Как же меня раздражают журналисты! – с чувством вздохнул молодой человек. – Особенно те, что журналистами еще не являются.
Яковинцев рассмеялся.
- Это не страшно, зато ты уже достиг того момента, когда можно говорить фразу «как же меня раздражают журналисты» с полным правом!
Родион выдохнул, и воздух прорезал теплый пар его дыхания.
- Знаешь, поначалу мне было все равно. Потом это начало смешить – особенно когда они так скрупулезно начали разбирать нашу игру! Теперь они начали уже давать советы, как правильно себя вести на сцене, а как неправильно! Откуда они-то могут знать?!
- Ну, согласись, сегодня все было более миролюбиво, чем обычно. И не так уж они глупы. Так... немножко самонадеянны... – улыбнулся Яковинцев. Миша, казалось, вообще не умел подолгу обижаться или злиться. Чувства своих буйных не в меру однокурсников (и Родиона в особенности) он остужал одним словом, так что злость, непонимание, обида исчезали мгновенно, растворялись, будто их и не было никогда.