Страница 5 из 171
День
Полина Орешина вышла на свет и от неожиданности зажмурилась.
- Минутку подождите, пожалуйста! – произнес добродушный стариковский голос. – Сейчас мы закончим здесь и начнем с вами.
- Да-да, спасибо. Я подожду, сколько потребуется. – Боком она проскользнула мимо сцены, с которой актеры спешно убирали декорации, и, пользуясь тем, что никто не видит, выбрала себе стул в тени. И тут же слегка передвинулась, избегая попавшего снова в глаза света рампы. Теперь отлично. Теперь ей ничто не страшно.
Одногруппница Ирма, которая пришла с ней на правах гостьи и на которую Полина почти не обращала внимания (волновалась), наклонилась к ней со змеиной усмешкой на губах:
- Ага. Прячемся!
- И ничего и не «ага», - начала оправдываться Полина, но поняв, что от нее того и ждут невозмутимо улыбнулась: - Выбираю место поудобнее. Все-таки…
- Ну что ж, начнем, пожалуй, - пропел все тот же стариковский голос и сам его обладатель – режиссер Театрального института – вынырнул из-за кулис и остановился перед Полиной.
Полина успела лишь напоследок показать подруге язык и снова обернулась к режиссеру:
- Здравствуйте, Игорь Борисович.
- Здравствуйте, Поленька, здравствуйте. Что-то давно вы к нам не заглядывали…
- Я подневольный сотрудник, когда говорят прийти, тогда и прихожу, – виновато улыбнулась она.
- Да-да, ну так понятно, - забормотал режиссер. – А все ваш главный… самодур! Помню его еще мальчишкой – бегал тут, амбиции показывал…
- Игорь Борисович! – за спиной режиссера рассаживались по стульям актеры. – Может, мы побыстрее с этим делом расправимся? Все-таки все устали…
«Расправимся», – процедила про себя Полина и взглянула поверх головы режиссера на студентов. Рассаживаясь, одни ворчали недовольно, другие улыбались, глядя прямо на Полину.
- Это дело не терпит суеты и спешки, Миша! – недовольно полуобернулся режиссер. – А ведь все-таки заинтересовали мы его, редакторишку вашего! Стоило только победить!
Он улыбнулся Полине, Полина улыбнулась ему. Ирма дернула ее за подол платья.
- Итак, начнем? – осторожно вопросила Полина.
- Да-да.
Игорь Борисович нашел себе место, чтобы видеть всех, и Полина тоже поскорее села, чтоб не попадать под прицел всех этих взглядов. Мало того, что она еще полчаса будет нахваливать их, так потом попробуй заикнись о недостатках – начнут зевать и корчить такие рожи, как будто ей вообще запрещено соваться в то, чего она не понимает!
Ирма пихнула ее в бок, отвлекая от мыслей.
- Начнем с приятного, - улыбнулась Полина. – С поздравлений!
- Ну почему же, поздравления нам не всегда приятны… нам бы по делу… – протянул кто-то из актеров.
Полина взглянула прямо на говорившего и тут же опустила взгляд. Открыла блокнот.
- А я льстить не буду.
Полине было лет, быть может, восемь, когда она впервые оказалась в театре. Не в каком-нибудь кукольном, а в самом настоящем. По сцене перемещались люди в костюмах, которых звали интересным словом «актеры», они что-то говорили, пели и даже танцевали. Когда наступил антракт, мама вывела их с сестрой в холл и там на стене висели большие красивые фотографии этих самых актеров, которые были не похожи ни на одного из людей на сцене. После спектакля им разрешили пройти за кулисы, потому что мамин одноклассник оказался актером этого театра, и там Полина впервые увидела это искусство перевоплощения человека в человека. Сгорбленный седой старик аккуратно отлепил от себя бороду, усы, бакенбарды и брови и оказался довольно молодым человеком, который неожиданно обернулся и весело подмигнул Полине. Она расхохоталась.
В тот момент она, пожалуй, навсегда полюбила театр и, приходя туда каждый раз, испытывала что-то вроде благоговейного трепета перед сценой, высокими потолками, приглушенным светом и кулисами, в которых таилась целая жизнь, неподвластная ее разуму. И может быть из-за этого (из-за безмолвного пиетета перед таинственным странным миром) она всегда очень чутко воспринимала любое злое слово, брошенное в сторону театра, так же, как и очень чутко ощущала любое проявление фальши на сцене. И сейчас, когда она сидела перед этими актерами (уже не в качестве зрителя и даже не студента факультета журналистики), она чувствовала себя так, будто перед ней на секунду приподняли полог кулис, и оттуда уже сочится какой-то свет, а они все еще раздумывают, поднимать ли кулисы совсем или так и оставить ее в издевательском неведении.
В конце концов, это всего лишь ее ровесники. Толком-то они еще никакие не актеры.
- Еще один вопрос, - четко произнесла она, переворачивая страницу блокнота. – Когда вы работали над текстом Шварца, вы не обращались к образам в фильме Захарова? Ведь реальность, которую создал Марк Захаров в своих фильмах, она совершенно особенная, немного отличная от Шварцевской.
- Ну конечно, все мы видели фильм, и не раз. – Начал отвечать Миша Яковинцев, с которым Полина уже была немного знакома. – Но специально во время репетиций мы его не смотрели. И все равно, очень сложно абстрагироваться от уже вполне определенных примеров, от актеров, которые уже играли эти роли…
- У вас, на мой взгляд получилось создать свой взгляд на эту пьесу. И я думаю, это же и увидели члены жюри.
- И все же… образ Администратора вас не удовлетворил? – поинтересовался Игорь Борисович задумчиво, возвращаясь к теме, поднятой в начале интервью.
- Да нет, - Полина пожала плечами, закрывая блокнот. – Просто… я потому и задала предыдущий вопрос, что в образе Администратора я увидела не вас. – Она прямо посмотрела на юношу, который исполнял роль. Он с самого начала сидел с таким лицом, как будто все, что здесь происходит, в глубочайшей степени его раздражает. Он и сейчас нетерпеливо вздернул подбородок, и Полина поспешила закончить. – Не поймите, меня неправильно, вы играли очень хорошо. Но раз уж вы говорите, что пытались не опираться на фильмы… Я знаю, что это трудно не подражать таким великим примерам, но когда вы исполняли эту роль, я видела перед собой Андрея Миронова. Очень много жестов вы переняли, даже чисто интуитивно, быть может…