Страница 28 из 139
Как боги решат, а им наперекор всё равно не пойдешь.
Княгина добавила:
-Я, люди, с волхвами Лады Пресветлой и Макоши, Матери нашей, советовалась, они перед ликами их(7) резы(8) бросали и на воду смотрели! В моих словах воля богинь наших!
Люди кивали, переговаривались, и, кажется, большинство из собравшихся такой расклад одобряли. И в самом деле, Лада уж присмотрит! А то ну их, проклятых этих, пусть даже если то проклятье здоровью и не вредит.
Велька и дышала через раз, боясь пропустить хоть слово. Она тоже была рада. Значит, такой совет дала Даруна княгине? А боярин Мирята вроде как должен быть недоволен, должен возразить, княгиню уговаривать начать, ведь ему-то не должно быть всё равно!
Однако боярин огорченным не казался, и возражать-уговаривать не стал.
-Добро, княгиня! - тут же сказал он, широко улыбаясь, - мудро ты решила, свет-Дарица Стояновна! Раз уж сама Матушка-Макошь и Лада Пресветлая нас в Карияр сопровождать будут и в пути беречь, то это куда как хорошо! Пусть с их помощью Чаяна Велеславна суженого себе по сердцу выбирает, а выбирать, видишь, есть из кого! - он широким жестом указал на притихших княжичей.
Княгиня опять кивнула, и довольная и малость сбитая с толку, потому что не рассчитывала на столь легкую победу. А боярин добавил:
-Мы рады будем, княгинюшка, дочкам твоим. В довольстве станут жить, и уважение им от нас будет всяческое.
-Что ты сказал, боярин? - встрепенулась Дарица, и князь лицом потемнел.
И Велька застыла у своего окошка. Потому что боярин вдруг заговорил не о дочке, а о дочках! Неужто лишь оговорился?
-Позволь, князь Велеслав, напомнить уговор твой с нашим князем, - боярин слегка поклонился в сторону Велеслава, - Свидетелей ведь ему было немало, и каких! Князья за столом сидели! И я там был. Ты обещал, княже, хоть всех своих дочек в Карияр отдать, если твой поединщик против нашего не устоит. А если ты слово нарушишь, то пусть Моровая Девка на твоей земле хоть зимует. А боги нашему поединщику победу отдали, помнишь, княже? Так ответь же нам теперь, почему твоя меньшая дочь от нас будто прячется, и за стол ни разу не вышла? Или она кривая, что ли, у тебя, и потому ты людям её не показываешь?
Велька так и застыла, прижавшись к бревенчатой стене сеней, и холодно ей стало, словно зимним сквозняком потянуло. Ох, что наделал родимый батюшка! Да кто же не знает, что такие слова да зазря говорить — это лучше без языка родиться! А раз кариярский боярин за столом, при всем честном народе об этом сказал, то он твердо уверен, то увезет её, Вельку в Карияр. Как же теперь не увезти! Князь и слова против не скажет, даже больше того, ему бы её самому вслед кариярцам отправить, да умолять, чтобы не отказывались. Ведь если, Матушка-Макошь сохрани, на самом деле придет злой мор в Верилог, хоть и через десять лет, людей или скотину косить начнет, виноватым станет князь Велеслав, не простит его народ. Своя дружина, свои ближние люди и то отвернутся. Нет, не жить больше Вельке в Верилоге!
Отдышалась она, выглянула опять в окошко. Тут как раз заговорил князь:
-Зачем тебе, боярин, моя вторая дочь? Она первой не ровня, и молода совсем. И родни знатной у неё со стороны матери нет. И приданое за ней даю не то, что князя порадует. И красотой она против старшей что воробышек против лебедя. Мало ли, сколько у меня дочек? Может, я всех и не знаю? - он усмехнулся, снова усы погладил. - Мы о первой рядились, а насчет других — так, к слову пришлось. За столом на пиру чего не скажешь! Так зачем? Ты же за старшей моей сюда ехал, или я чего не понял?
Велька видела ясно, что отец досаду едва сдерживает.
Ириней дергал боярина за рукав, и тоже, видно, был озадачен изменениями в их планах.
-Отдавай и вторую дочь, княже, - твердо сказал боярин, - обещал, так отдавай. Без неё не уедем. Или ты слово держать не хочешь? Так боги... они же всё видят, княже! О чем нам спорить! И в самой поре твоя княженка. Позови ее, княже Велеслав. Мы со всей честью просим её в жены... - тут боярин Мирята несколько запнулся, - сыну князя нашего.
-Так которую тебе позвать-то? - Велеслав усмехнулся, желая подловить боярина на том, что тот не знает толком, чего хочет.
Но боярин как раз всё знал.
-А Велью Велиславну, княже, кого же еще. Княженку твою.
А кариярские княжичи все ещё недоуменно переглядывались, усмехались. И отец сдался, махнул рукой, тихонько что-то приказал. Волкобой опять ей руку лизнул горячим шершавым языком, и исчез, она и не заметила, как.
Вельку нашли быстро, словно вся дворня точно знала, у какого окошка она стоит. И переодевать её наверх не потащили, так, в чем была, вывели во двор, к столам. Впрочем, она нынче оделась пристойно, но не для выхода, не в нарядное, и стояла теперь против Чаяны, и впрямь как воробышек против лебедя.
Баярин Мирята с интересом её разглядывал, явно видя впервые. Отец губы сжал в скорбной гримасе, как будто, дай ему волю, он метлами прогнал бы со двора всех сватов. Княгиня руки к груди прижала. Княжичи... вот кто был удивлен. Ириней даже привстал, а Яробран как рот раскрыл, так закрыть и забыл. Еще бы! Узнали её в первый же миг. Как они вчера гоготали, вышучивали её, дескать, в меньшицы к Иринею не хочет девка, только в старшие жены, вот же нахалка! А теперь так и вышло, чтобы идти ей в старшие жены одному из них, княжной быть в Карияре. Одной из княжон, точнее. Просить её в меньшицы теперь никому и в голову не придет, потому что княжеская дочь. И нужна она им, спрашивается? Что-то на лицах у этих четверых хоть какой-никакой радости не видать. Зачем настаивал боярин?
Боярин, однако ж, приветливо улыбнулся.
-Ох, радость-то какая! И думать не смел, что такую красу увижу! Ну, Чаяна Велеславна и Велья Велеславна! Слушайте, что скажу, голубки: есть у нас для вас ясные соколы! Прилетели за вами издалёка, и нелегок был путь, но он того стоил. И если всё решено между нами, то благословите, князь и княгиня, дочек ваших!