Круги на воде

– Павсаний? – стратег, совсем не удивившийся вошедшему, поднялся навстречу и, сцепив с ним предплечья, коротко приказал, – говори.

Многословие не в обычае лакедемонян и посланник не стал растекаться мыслью по дереву, сразу перейдя к делу.

– Я опережаю Леосфена на один день. Он высадился в Магнесии и идёт маршем через Фтиотиду. Мирокл по наущению Харидема убедил его не заходить в Малидский залив. Леосфен идёт к Ламии и освободит её от македонян. Одна из триер Мирокла должна будет появиться здесь. Это послужит сигналом к всеобщему выступлению.

Агесилай хмыкнул.

– Едва Антипатр обнаружит Леосфена в Ламии, он немедленно снимется и уйдёт. Эти идиоты думают, что сожмут его в кулаке. Да, сожмут, только угря не удержать. Он скользкий, знаешь ли.

Павсаний согласно кивнул.

– Где сейчас мой брат? – спросил полемарх, – с Леосфеном?

– Нет. Мы разделились, нужно было оценить обстановку.

Месяц назад царь Агис прибыл в азиатский лагерь союзников, опередив флот афинского наварха Мирокла. Все стороны довольно быстро договорились о совместных действиях и решили, что выгоднее всего высадится в Фессалии. Фессалийская конница Александра отделилась от союзников и, переправившись через Геллеспонт в его самом узком месте на свежепостроенных плоскодонных паромах и собранных с миру по нитке судах, двинулась на родину берегом. Это не слишком огорчило Леосфена, поскольку кораблей для перевозки огромного количества лошадей у него всё равно не было. Одно дело преодолеть десять стадий в ясную ровную погоду и совсем другое – везти конницу за море на значительное расстояние.

Цель союзников, единая, как они друг друга горячо убеждали, под внимательным взглядом начинала слегка двоиться, словно при глазной болезни. Агис отбыл в Фессалию раньше Леосфена и уже полмесяца с малым отрядом осматривался на месте, тайно встречаясь с фессалийскими правителями, тагами. Царь лично наблюдал, как войско Антипатра прошло на юг, видел – оно не слишком велико. Афинянин Мирокл похвалялся ему, что союзники соберут не менее пятидесяти тысяч человек. С такой силой Антипатр сражаться не будет, отступит, укрепится в какой-нибудь надёжной крепости, и вся война сведётся к её осаде. Скорее всего, союзники всё равно одолеют, но Спарта рассчитывала на несколько иной результат.

– Что предлагает мой брат?

– Ты должен сам занять Ламию. Опередить Леосфена.

– И что это даст? – удивился Агесилай.

– Антипатр постарается сразу выбить тебя оттуда или вообще не допустить даже твоего приближения к городу. Оба этих варианта нас устраивают. Он ввяжется в бой.

Агесилай почесал бороду.

Городу воинов нужна победа в поле. Желательно без участия афинян. Необходима демонстрация военной мощи Спарты. Но македоняне сильны и дело отсвечивает неопределённым исходом, поэтому геронты не хотят рисковать гражданами Спарты, число которых от поколения к поколению уменьшается, ради туманной перспективы вновь вырвать у Афин знамя первенства в Элладе. Поэтому один из царей спартанских лично занимается разведкой и переговорами с союзниками, хоть это и несвойственное царям занятие. Поэтому другой царь не возглавил войско, остался дома, а полемарху[3] дали всего полторы тысячи гоплитов. После катастроф при Левктрах и Мантинее Спарта собирается таскать каштаны из огня чужими руками. Но обстоятельства складываются так, что вытащить македонян на бой можно только на живца. И этим живцом предстоит стать Красным плащам. Задача усложнялась тем, что Агесилаю предстояло не просто геройски умереть. В столь славном для сынов Лакедемона месте он сделал бы это, не задумываясь, но требуется нечто большее – победить. Так, чтобы ни у кого не осталось сомнения – победой все обязаны Спарте.

– Это танец на лезвии ножа, – сказал Агесилай, – а если нас не поддержат? моё влияние здесь ничтожно, надо было Агиса сюда посылать, а на его место меня. Или тебя. Харидем уже дал всем понять, что первым ход не сделает. Антипатр прижмёт нас к морю и уничтожит.

Павсаний задумался. Харидем ненавидел македонян лютой ненавистью. Нынешний план сформировался окончательно, как раз тогда, когда Агису стало известно, что в стратеги прочат Харидема. Выдвижение кандидатуры Агесилая предполагало, что союзники лишь горячее захотят стратегом бывшего наёмника, однако его нынешняя осторожность не объяснима и может погубить всё дело.

– А мы не будем скрывать наших намерений, – сказал, наконец, Павсаний, – когда на рассвете выступим из Фермопил, пусть это увидят все.

– И что? – недоуменно спросил полемарх.

– А когда отдалимся на десяток стадий, кто-то расскажет весь наш план Демосфену. Этот в военном деле ничего не понимает, зато взбаламутит всех. Ты знаешь здесь кого-нибудь, кому можно довериться?

– Эвтин, стратег аркадцев, голосовал за меня. Думаю, для такого дела подойдёт. Если позвенеть монетой.

– Отлично. Деньги найдутся.

– Допустим, они выйдут, – предположил Агесилай, – но в их рядах и духа нет сплочённости. Если Антипатр их потеснит – побегут.

– Куда? Обратно в Фермопилы? И много их таким способом сбежит?

– А если сдадутся?

– Да пусть македоняне их даже перебьют всех до единого, нам только на руку.

– То есть, они все – лишь мясо и мой брат рассчитывает только на наши с Леосфеном силы? Маловато.

– Хватит, Агесилай, главное связать Антипатра боем, не дать ему уйти. Неужели ты пытаешься оспорить приказ царя?

– Нет, – гордо выпрямился полемарх, – приказ священен. На рассвете Врата вновь увидят бой спартанцев.

[1] Лохаг – командир лоха, тактической единицы фаланги. В разное время, в зависимости от полиса и способов комплектования, лохи могли состоять из 100, 144, 256 и 512 воинов.