Круги на воде

– Молосс пойдёт через Тимфею?

– Нет. Он хитёр. Его пропустят иллирийцы. Пройдёт к северу от Лихнида и обрушится прямиком на Линкестиду.

– Откуда известно?

– Есть верные люди. Нашептали.

Леосфен поскрёб бороду.

– Который раз мы ни с чем уходим из-под Амфиполя? Теперь вот дарим Севту.

– Пусть забирает, – ответил Ликург, – мы потом с ним разберемся. Нам ли бояться фракийцев?

– Ну, – протянул Леосфен, – Котис нас успешно колотил.

– Руками Харидема, – напомнил Ликург и посмотрел на больного.

Лицо того не выражало никаких эмоций, лишь веки время от времени вздрагивали.

– Македоняне совсем ненадёжны. Мои люди устали, – сказал Леосфен, – всю зиму и весну мы тут гнили в грязи.

– Больных и раненых отправим домой.

– Не только в ранах дело. Осада неудачна, большие потери. Люди ропщут. Боеспособна едва половина. Совсем павших духом тоже лучше отправить домой. Они уже не воины.

– Демосфен и Гиперид ведут переговоры с Олинфом и Меноном-фессалийцем. Войсками нам помогут, снабдят провизией. Все будет.

Леосфен помолчал.

– Проклятье, Ликург! Ты землю выбиваешь из-под ног!

– Не переживай. Даже великий Ификрат не смог взять этот город. Крепок для нас этот орешек оказался. Лучшие стратеги десятилетиями пытаются его расколоть, а все впустую.

– Интересно, если лучшие стратеги не смогли, то каким стратегом считать Филиппа? Величайшим?

– Не бери в голову. За неудачу тебе не грозит преследование. Не ты был верховным командующим. Демосфен держит толпу на Пниксе в руках. Сейчас нам никакие эсхины не мешают.

– А Фокион?

– Фокион копается в своём огороде.

– Неужели ни разу не выступил против?

– Ну почему, выступал несколько раз. Заявил, дескать, плохо ли, когда граждане умирают на родине в своих постелях? К чему все эти войны на чужбине?

Леосфен фыркнул.

– Высшая слава – это погребение в Керамике и надгробная речь. Фокион превратит Афины в болото, где лягушки квакают. Надеюсь, его не послушали.

– Демосфен ещё не растерял своего искусства. А за всяких фракийцев не переживай. Мы, Леосфен, ещё разберемся с ними, со всеми. И с Севтом и с Молоссом. Мы в шаге от гегемонии в Элладе, надо хватать удачу за хвост, а то улизнёт. Македоняне сделали за нас всю грязную работу. Фивы разрушены, и земля на их месте посыпана солью. Спарта – давно уже дряхлый старик с кучей болезней. Даже подталкивать не надо, скоро сам упадёт. Периклов Золотой Век не вернётся от тупого сидения на заднице, как предлагает Фокион.

– Когда я должен выступить?

– Чем скорее, тем лучше. Начинай сборы немедленно. Несколько кораблей придут завтра-послезавтра, они вывезут раненых и все ценные детали машин.

– Там мало что ценного осталось. Кассандр разломал и сжёг все камнемёты.

– Наплевать, пусть подавится. Сейчас важнее разобраться с Молоссом. Он хочет, чтобы его побили. Мы ему это устроим. По шумок мы ещё и Керкиру приберём к рукам. Афинская морская держава возрождается, Леосфен.

Ликург вышел из шатра. Леосфен задержался, глядя на беспомощного Харидема, голову которого заботливый Галавр поудобнее устраивал на подушке. Младший стратег наклонился к верховному.

– А я ведь тебе говорил, предупреждал. Надо было в первую очередь с Кассандром разбираться. Ты слишком много времени ему подарил. Вот щенок тебя и уделал. Видать, подохнешь скоро, а мог бы жить. Нет предела человеческой глупости.

Леосфен вышел. Харидем еле слышно захрипел, а пальцы его левой руки судорожно сжались в кулак.

– Они уходят, царь! – воин влетел в шатёр, оторвав Севта от еды.

Царь вытер жирные пальцы куском хлеба и потребовал подвести коня.

У шатра собрались советники и старшие дружинники. Уже сидя верхом Севт подозвал одного из них.

– Что слышно от Зунла?

– Он ничего не сообщал уже несколько дней.

– Скверно. Всем готовится к выступлению. Займем их место. Терес, Садок, за мной! Съездим, поглядим поближе, что там и как.

– Меня возьмёшь, государь? – спросил, "украшенный" шрамом, советник-македонянин.

– Куда я без тебя, – усмехнулся царь.

Фракийский лагерь пришёл в движение. Севт, расположившийся на одном из холмов к северу от города, ещё не успел вдоволь насладиться зрелищем уходящего эллинского войска, как к нему подлетел всадник и прокричал, протягивая восковую табличку.

– Есть вести от Зунла, государь!

Севт забрал табличку, пробежал глазами, нахмурился.

– Возвращаемся.

Фракийцы сворачивали палатки, но царский шатёр пока не тронули. Севт собрал в нём ближайших советников и изложил сообщение лазутчика:

– Александр Эпирский собирается напасть на Македонию. Эллины вместе с Линкестийцем ушли ему навстречу. Хотят устроить западню возле Лихнидского озера.

– Не может быть! – воскликнул македонянин, – сведения надёжны?

– Да, – подтвердил Севт.

Сведениям, сообщаемым Зунлом-Змеем, он доверял безоговорочно. За годы своей службы Змей не подвёл ни разу. Известный эллинам под именем харидемова раба Галавра, он действительно был предан своему хозяину, как собака. Вот только хозяин его вовсе не Харидем. Галавр-Зунл верой и правдой не первое десятилетие служил царям: Котису, Керсоблепту и Севту.

– Как вовремя выступил Молосс, – усмехнулся советник Терес.

– Боги за нас, – кивнул Севт.