Страница 34 из 83
Яска подбежала к нему – потребовалось всё уросское мужество, чтобы не отшатнуться – взяла за руки – её прикосновение обжигало… Хотя, может быть, это от того, что теперь он знал?..С неба сорвались первые капли. Рыжая каннка смотрела требовательно и в то же время беспомощно: она заранее знала, что он ей ответит. Что он мог сделать? Он – урос, сказочник, бродяга? Убеждать, говорить, или – развернуться, уйти, сбежать?
Он достал флейту и медленно-медленно поднёс к губам. Яска отступила на шаг. Он закрыл глаза и заиграл – для этой медноволосой девочки, этого ребёнка – ребёнка, несмотря ни на что! - для серебряных холмов Нэриаэаренны, для себя самого, для Вечности, которая здесь, на Севере, так и осталась непобеждённой – почему бы и нет?
Когда музыки больше не осталось, и он всё-таки взглянул на неё, Яска плакала. Она не вытирала слёз, и они смешивались на её щеках со всё усиливавшимся дождём. Наверное, это было хорошо, что она – такая, какой была – ещё умела плакать. Пока ещё умела, но в одиннадцать лет в этом не было ничего необыкновенного.
- Это потому что я – каннка? – спросила. - Если бы я родилась дочерью пастуха, всё было бы проще, да?
Он не сразу понял, о чём она. Ну да, конечно: Страна Ветров – её мысли как прежде, как всегда, вертелись только вокруг одного, и проклятые озарения её не посещали.
- Тебя? В Кеорию? – повторил полушёпотом, чувствуя, как голос предаёт его.
Она кивнула, закусив губу.
- Там война, - попробовал сказать, как можно мягче.
- Там раньше была война, я знаю, но сейчас – нет, - уверенно возразила она.
- Там всегда война, - вздохнул он. – То вроде затихает, то разгорается снова: столько лет, столько жизней брошены к её ногам.
Она замотала головой и ответила с неожиданной горячностью:
- Но Ингилор всё равно выстоит! Стены его высоки и неприступны, а Астариэнн – самый храбрый и благородный канн в Уумаре!
- Да, конечно, - уросу не оставалось ничего, кроме как улыбнуться: вера Яски, в неведомо кем рассказанные истории была непоколебима. – Но это далеко. Невыносимо далеко отсюда, Ясенька. А ты… Что ж ты – действительно каннка…
- Я даже не наследница! – возмущённо выкрикнула девочка, мгновенно вся подобравшись и даже отступив на шаг. – Рони – старшая, а кроме меня есть ещё Эрима и Айтин, даже если Рони выдадут замуж, Яшмет всё равно не будет моим, я здесь не нужна! Тебе значит тоже?
- Ясс, даже если бы вас было восемнадцать, а не четверо, это ничего бы не изменило. Ты – каннка Нэриаэаренны, тебя будут искать и найдут прежде, чем мы успеем даже выйти за пределы этого вашего заповедного края.
- Не будут, - Яска яростно сверкнула глазами. – Я не бываю дома целыми днями, иногда и ночью не прихожу. Никто меня не ищет.
- Ясс, ты выросла здесь, в Яшмете. Ты наслушалась сказок, ты даже не понимаешь, что на самом деле ждёт тебя за порогом. Для тебя всё, что я рассказываю – игра, диво дивное, чудеса чужеземные, странные, страшные, бурная река непонятных образов, несущаяся по камням-граням живого чувства…
Она перебила его очень быстро.
- Не надо. Ты – урос, ты умеешь говорить.
- Болтать даже, - улыбнулся Гэлл. – Чего ты хочешь, Яска? В страну своих грёз, в Кеорию? Мой путь сейчас лежит совсем в другую сторону. Я и так слишком часто бываю на Востоке, чтобы потом свободно бродить по дорогам Империи, так что возвращаться туда из-за глупых мечтаний сбежавшей из замка каннки я точно не буду.
- Я слышу, Гэлл. Только ты меня слышать не хочешь. Возьми меня не в Кеорию, возьми просто с собой. Я смогу, хоть и каннка из древнего замка. Я ведь это не сейчас решила. Я сильная, ты не смотри, что маленькая – я вырасту. Но чего хочу – я знаю точно. Хочу видеть древние леса Кеорэна, зелёные долины Мрийи, снежные пики гор, ночевать у костра, плыть в волнах Эантинэ… Подожди меня здесь, ладно? Я домой сбегаю. Я быстро, только узелок возьму – я давно собрала, знаешь – и пойдём!
Гэлл с усилием сжал пальцами виски, словно стараясь удержать готовые сорваться с языка слова – их ей слышать было нельзя ни в коем разе. По крайней мере, пока он не решит, что ему с ней теперь делать.
- Яска, сестрёнка… Это ведь – Дорога! Она ревнива до боли, к ней не идут с мирским скарбом, с заботами и проблемами, сомнениями и страхами. Те, кто решил отдать ей сердце, отдаёт всего себя без остатка, ничего не сохранив не только себе самому, но и все прочим на этом свете. Не проси, Яска. Подрасти немного, подумай ещё; ты будешь меняться, всё вокруг будет меняться вместе с тобой – со смехом вспомнишь детские мечты, каннка Нэиаэаренны. А я уйду, не буду дразнить тебя неосуществимым… Быть может, мы ещё встретимся. Быть может – никогда. Я тебя об одном попрошу: сходи к ней, к Каньэ, расскажи обо мне, сможешь?
Яска побледнела.
- Нет. Ты не понял, Гэллирэ! Ты считаешь меня глупым ребёнком, но я докажу, я сумею… Ты ошибся. Я не цацки каннские брать собралась, не детские погремушки, не тряпки какие… У меня богатства мало: деревянный дракон, дудка да пояс из куска корабельного каната – мне он привёз…
Гэлл покачал головой. Если бы он мог выбирать дорогу, как бы кощунственна не была эта мысль, он бы дорого отдал, чтобы путь его прошёл далеко-далеко от благословенного Яшмета, места, где он, давно считавший себя только камешком на обочине жизни, снова должен был решать – и не свою только судьбу, не только долю глупенькой северной каннки…
- Я очень давно хожу один, Ясенька. Мои тропы – по болотам, пустошам, там такие твари водятся – лучше тебе и не знать, и не слышать, там даже мне туго приходится порой, а защищать и оберегать я не умею – просто не доводилось никогда. Я – бродяга, не нянька. Откроешь на заре свой заветный узелок с деревянным драконом – солнце Нэриаэаренны вспомнишь, золото садов Яшмета, серебро ковыля… Ступай домой, Ясенька.