Страница 22 из 83
Додумать Ярренвейн не успевает – в зал врывается Астариэнн, Хранитель Кеории, человек, которому подчинились в своё время и гордецы-нортийцы, и упрямые горцы, и скорые на расправу жители холмов Осгана; человек, которого никогда не волновали ничьи традиции и планы, кроме собственных. Хранитель мало изменился за прошедшие годы – те же резкие, порывистые движения, одежды цвета пламени, голос, в котором чудится сдерживаемое рычание… Астариэнна приветствуют со всем положенным почтением и предлагают занять одно из многочисленных пустующих кресел ( нортийцев мало, очень мало и становится всё меньше год от года), Хранитель досадливо отмахивается, заявив, что ему нужен Арамано Хэсэллаир причём немедленно и со всеми потрохами. Опешившие ярны пытаются возмутиться, сам Эро что-то лепечет весьма невразумительное, а Алри Астариэнн спокойно объясняет собравшимся, что под потрохами он имеет в виду драгоценную цепь нортийского экана, обруч-венец ярна Морэллина, Владетеля Жемчужной Долины и все памятные вещицы, некогда принадлежавшие Диру Хэсэлле и жене его, ярнэа Амарэанни.
Ярн Тсэя, друг деда и большой любитель рассуждать об особой роли нортийцев в истории Мира, порывисто и несколько нарочито неуклюже вскакивает:
- Постой, Элир! Тебе не кажется, что ты забываешься? Здесь Совет Ярнов Нортайи, а не кеорский р’ханк, где каждый может выкрикивать своё, без очередности и приличий! – глядя прямо в лицо Хранителю, громко говорит он. – Тебе позволили здесь находиться, хоть ты и не нортиец, да и явился незваным, а ты осмеливаешься чего-то требовать…
- Осмеливаюсь, - тихо, но отчётливо произносит Астариэнн. – Именно потому, что я - не нортиец. Я, знаешь ли, - Элир, то есть Хранитель этой земли, имя которой Кеория, а уж никак не Нортайа. Где она эта загадочная страна, детьми которой вы продолжаете себя называть, хоть давно позабыли, что это означает? Нет её? А, может, не было никогда и не будет, если не-нортиец Асхэви не надерёт задницы сидящим на вашей исконной земле митлам?
Тсэя качает седой головой.
- Не надерёшь. Никогда. Ты не кангорн, Элир, и таковым уже не станешь, раз не стал во время четырехлетнего бунта. Твоя слава осталась в прошлом – даже не слава, а возможность её завоевать, но ты растерял все свои возможности – остался пепел и необходимость строить дом на пепелище. Дом ты, бесспорно, построишь, а вот переломить судьбу уже не в твоей власти.
Астариэнн, до того хмурый, как туча, неожиданно улыбается – странной выглядит эта улыбка на усталом лице.
- Может быть так, а может – и нет, - туманно отвечает он, чтобы тут же добавить, - но мальчик всё равно должен идти со мной.
Тсэя ответить не успевает, со своего места поднимается ярн Еллга, самый старый среди участников Совета. Его уважают даже горцы, которые к нортийцами вообще относятся крайне холодно.
Астариэнн низко кланяется старику.
- Элир, - скрипучим голосом возвещает седобородый ярн. – Этот мальчик – наша надежда. Надежда не только для нашего народа, но для всей Кеории, порукой тому его кровь – кому как не тебе знать это? Но для того, чтобы звезда Ярен Ийкэ Яээн когда-либо взошла в небесах, юный шалопай Эро должен выжить, вырасти и повзрослеть. Можешь ты обещать, что, забрав его с собой, ты сможешь его уберечь? Не можешь. Ты сам – дитя ветров, а они в Ан Пил’аэ дуют всякий миг в другую сторону и хорошо, если меньше полудюжины сразу… Подожди хотя бы до совершеннолетия Эро – не нужно ему ввязываться во все твои авантюры, восстания, освободительные войны, магические опыты до срока. Ни к чему это.
Старик тяжело опускается в кресло, Алри Астариэнн явно собирается длинно и пространно ему возражать, но слушать всё это экану нортийскому и ярну Жемчужной Долины Эро Ярренвейну не досуг. Он, стараясь производить как можно больше шума, шествует к середине длинного, покрытого алой скатертью стола, бросает перед ярнами драгоценную цепь с изумрудами, обводит зал внимательным взглядом.
- Венец снимать не буду, я всё-таки последний в роду, а это забирайте, - говорит, стараясь казаться спокойным как Астариэнн, но звонкий детский голос звучит не очень убедительно. – Мне бы хотелось, чтобы эканом стал Еллга килн Яхх-лит-Лирро, но я понимаю, что у меня не спрашивают. Я еду в Ингилор.
Он едва ли осознает, что решается его судьба, тем более – что он сам только что её выбрал. Всё его существо поет в предвкушении грядущего приключения, мысли заняты мечтами о бессмертных подвигах, а ноги готовы пуститься в пляс. Позже он не раз задумывался о том, как могла бы сложиться его жизнь, если бы он остался в доме деда – наследником, преемником, ярном. Но – было то, что было, и он не жалел – никогда. Просто с того дня на протяжении многих лет больше не называл себя – Эро, а только полным именем, причём не на нортийский, а на ингилорский манер – не Ярмэйн, а Арамано.
Совет на удивление легко и просто его решение принимает: Тсэя становится эканом, Еллга выбран наместником Мирхэата, а смотрителем Крыла Дней призывают Алэну килн Мейт, подругу матери Ярмэйна, в битве под Антэйорро потерявшую мужа. Сборы получаются недолгими – Эро так вовсе готов выехать в тот же день, но спутнику его требуется отдых и время на долгие и горькие разговоры о провалившемся восстании. Уезжают они через два дня, на закате – Алри Астариэнн мало того, что сам видит во тьме как кошка, так ещё и требует от мальчишки, чтобы тот учился этому как можно быстрее.
Они скачут в ночь и где-то в глубине души Ярренвейну холодно, и сладостно, и жутко…
Глоток пятый. Долгий.
… Ингилор Белостенный, город – сердце Кеории, построенный Ингилом Вихрем, сыном Последней Владычицы Аэнийской. Белая пыль немощённых ни разу извилистых улочек, переброшенные через многочисленные реки-речушки-ручьи висячие мосты, уединённые беседки над ущельями, высокие стены, круглые, покрытые разноцветным металлом крыши, распахнутые с ранней весны до первого снега окна, верба и укрывающая по весне всё жёлтым облаком мимоза… Город, в котором бок о бок живут строгие заносчивые нортийцы, честолюбивые и добродушные беглецы из завоеванной митляндцами Аэнны, гости из Алайны в золото-алых вышитых одеждах, неразговорчивые кеоры в узорчатых плащах через одно плечо, уросские бродяги в лохмотьях с дудками и бубнами, спрятанными в пропыленные чехлы – много кого можно встретить в столице Страны Ветров. Ярренвейн, жадный до всего нового, часами бродит меж людей, наблюдая, изучая, а то и заводя неожиданные знакомства. Впрочем, как правило, любая прогулка завершается тем, что его вылавливает Астариэнн и возвращает к суровой реальности: то есть занятиям, книжным и не очень. С Алри Астариэном – в доме деда его называли Элир Асхэви – спорить трудно, признать, что – попросту невозможно Ярренвейну мешает одно лишь родовое упрямство.