Она и прочие неприятности (ведьмак 2)

— Успокойся, успокойся… Да, уверен.

Дрожащей рукой я все же надавила на дверь, подавшуюся на удивление легко.

— Позвать? — переспросил сидящий в своем рабочем кресле папа и повернулся ко мне: — О, Брю, это тебя.

На деревянных ногах я добрела до стола и приняла трубку из его руки:

— Да.

— Брюква, я… — на том конце повисла тишина. — Я не знала, что такая фигня получится, — тихо стукнула дверь за предусмотрительно вышедшим папой, — все же нормально было!..

Я сползла в нагретое кожаное кресло.

— Как это случилось? — виновато спросила Шура.

— Просто шла, — я пожала плечами, хоть она меня и не видела, — подскользнулась, упала, а встала уже в Упсале.

— Черт! — зло вскрикнула подруга, судя по звуку стукнув по чему-то. — Чего ж ты такая невезучая?

— В смысле?

— Слушай, — она тяжело вздохнула. — Я просчиталась. В чем-то, не знаю. Наш портал в комнате открылся без всяких взрывов, как тогда. Ну, как и должен был. Я схватила коротышку в охапку и мы в него запрыгнули. Но почему-то он оказался не единственным. Целая куча наоткрывалась по всей округе, и в них полетела всякая дребедень. На кого-то там в нашем мире свиное корыто упало, кто-то саму свинью на кухне нашел и так далее.

— Так коза в постановке Королевского театра все-таки твоя работа?

— Да ладно? Коза? — Шура захихикала, но тут же попыталась замаскировать это кашлем. — Ну, в общем, тебе не повезло упасть прямо в один из таких порталов. Такие дела.

— Но ты ведь уже смогла открыть портал в конкретный мир, — я возбужденно поерзала и подтянула ноги на сидение, — значит, все еще можно исправить? Хотя бы со мной…

Шура замолчала. Я уже подумала окликнуть ее, когда ее голос вновь зазвучал из трубки:

— Слушай, — она вновь сделала небольшую паузу, — порталы вели в наш мир, но открывались где им вздумается. Тут тебе повезло, что выбросило недалеко от дома…

— Да мне все равно, Шура! — я стиснула трубку изо всех сил. — Хоть в Зерриканию, я доберусь!

— Да ты не поняла! — нервно прервала она. — Нас с Дорином вышвырнуло в Норвежское море, километрах в двух от берега. Повезло, что судно рыболовное мимо проплывало, а то повторили бы судьбу Джека вдвоем.

— Что ты хочешь сказать?

— Телепорт, он… На дне где-то, рядом с Исландией…

— Но чертежи-то остались, — с дрожью в голосе я схватилась за последнюю соломинку.

— Я сейчас дома, — вздохнула она немного помолчав. — Стены на кухне почерневшие, холодильник и плита поплавились, вместо стола и стульев угольки, почти все чертежи сгорели. Листка четыре еще можно прочесть, но на них ничего важного...

Трубка выскользнула из ослабевших пальцев и со стуком упала на пол.

***

Прошло две недели. Может больше, а может и меньше — наступило лето и необходимость следить за днями отпала как-то сама собой. Все это время я словно училась жить заново. Заново выходить на улицу, переходить дорогу, ходить в магазины и прочее, вплоть до включения компьютера. Но далеко от дома отходить не пыталась.

На следующий день после моего возвращения в дверь позвонила довольно милая женщина из полиции. По ее словам, так как я считалась пропавшей без вести в течение десяти месяцев, она обязана была допросить меня по этому поводу. Мы проговорили около двадцати минут, за которые я рассказала ей все, что мы придумали с вновь позвонившей тем же вечером Шурой. Депрессия, стремление к одиночеству, старая палатка и лес далеко от города.

— Что, даже зимой? — удивилась она тогда.

— Зима ведь мягкой была, — не изменившись в лице пожала плечами я. — А теплую одежду я взяла с собой.

Не знаю, поверила ли она в это шитое белыми нитками оправдание, но с того раза меня больше не навещали. Где-то через неделю я нашла в себе силы наведаться в Стокгольм и забрала документы из ветеринарной академии.

— И куда же вы пойдете, голубушка? — поинтересовался ректор, передавая мне папку.

— В Упсальский университет, — уверенно сообщила я. — На медицинский.

Тогда я пулей бросилась на поезд, чуть не растеряв документы, нервно подергалась в нем около получаса и, едва сойдя на станции, кинулась домой. Но превращаться в агорафоба я была не намерена, так что скорейшее путешествие по центру города откладывать было нельзя.

Я захлопнула книгу и поставила ее обратно на полку, другую руку уже протягивая за следующей.

— Подарок ищете?

Я вздрогнула от неожиданности и обернулась.

— Ой, извините, — полная старушка в шляпке улыбнулась. — Не хотела вас напугать, просто редко тут выпадает случай поговорить.

— Ничего страшного, — от радостного выражения на ее лице так и тянуло улыбнуться в ответ. — Это не подарок, просто люблю бумажные книги.

— И правильно! — она согласно закивала. — Разве смогут эти электронные штучки когда-нибудь заменить настоящую бумагу и чернила? Это же вздор! Я просто духом падаю, когда вижу, что книжные магазины теперь продают эти бумажки с кодами. Хоть и понимаю, что для природы это спасение, ведь лишняя древесина не пойдет на бумагу, но все равно никогда с этим не примирюсь! — она прервала свою гневную тираду и вновь перешла на милый светский тон: — А вы что предпочитаете для чтения?

— Я? — я пробежалась глазами по полке, выискивая что-нибудь стоящее для просмотра. — Фэнтези люблю. Но сильнее всего период с середины девятнадцатого до конца двадцатого века в американской литературе. Ни в каком больше промежутке не встречала такого настроения.