Страница 153 из 187
Шура вздохнула, закрыла глаза, словно перед шагом в пропасть, и выпалила:
— Вам разносчица нужна?
— Разносчица, — протянул трактирщик, оглядывая ее с головы до ног. — Ну отчего ж нет?
— И типа все? — Шура даже думать забыла о своем падении с вершины на дно общества. — Собеседование закончилось? Взяли меня?
— Ну да, — мужик пожал плечами. — Мне лишние руки не помешают. И фигура у тебя ладная, лицо, вроде, тоже. Почему б не взять? Поднос бери да начинай, а я погляжу, как дело пойдет.
— А деньги? — тут же поинтересовалась практичная девушка. — Крыша над головой? Форма там рабочая?
***
— Нет, — я покачала головой. — Нет, не верю. Ты не могла просто работать. Это же ты!
— Я сама поверила только на второй день, — пожаловалась подруга. — Я — вольный физик-изобретатель, таскала липкие подносы с пивом и терпела щипки за задницу! Как может существовать мир, где подобным образом вынуждены выживать гении?
— Ты познала всю жестокость общества, милая, — Астрид поковыряла столешницу пальцем. — Ни одному высокопоставленному мужчине не приходилось проделывать столь же тернистый путь наверх, как женщине.
Я удивленно покосилась на чародейку, но ничего не спросила.
— Так чего, все? — Сахарок удивленно поерзала на стуле.
— Демо-версия, — сообщила Шура, откидываясь назад и складывая руки на животе. — Для продолжения нужно добыть мне колбасы.
— Рассказывай давай, — я ткнула ее стул носком сапога.
— Ну ла-адно, — протянула подруга, махнув рукой. — Уговорила.
***
Длинная грубая веревка натирала шею и болталась впереди, мешая идти, но поднять ее или, по крайней мере, закинуть назад не было никакой возможности. Шура скрипнула зубами, когда древко алебарды вновь ткнуло ее в низ спины, принуждая пошевеливаться. Едва не споткнувшись, девушка поставила ногу на первую ступеньку ведущей на виселицу лестницы...
***
— Шура, какого черта? — только и смогла выдавить я.
— Ну, я подсократила, — скромно пояснила подруга. — На два месяца, там скучно было.
— Скучно? — простонала я. — Ты издеваешься что ли?!
— Ой, да не ной ты, — она поморщилась. — Сейчас расскажу.
***
Быть разносчицей Шуре не понравилось. Конечно, другого она от себя не ожидала, но столь настойчивое отторжение душой поэта науки плебейской профессии все же было ей удивительно. Что ни говори, девушка со всей искренностью считала себя созданием неприхотливым, способным приспособиться к любым условиям. Лишь бы была еда, крыша над головой и, конечно же, возможность время от времени вонзать зубы в гранит науки. Она была более чем убеждена в том, что при необходимости смогла бы зарабатывать на жизнь чем угодно (в рамках приличия, разумеется). Но, как ни прискорбно, все это было лишь ее персональным суждением, мало общего имеющим с реальным положением вещей. На деле же, почти двадцать два года просидевшая под крылышком обеспеченных родителей, потакавших каждому капризу единственного чада, она захотела убивать уже на второй минуте работы. На третьей с половиной это трансформировалось в желание лечь на пол и умереть самой от беспросветных в своей безнадежности перспектив. Всеми фибрами души она ненавидела каждого человека, пересекавшего порог трактира. А еще (не в таком же ключе, конечно, но все же без положительных эмоций) она вспоминала единственную подругу, усвистевшую в другую страну без нее в компании ведьмака и одноглазого Робина Гуда. Только подумать, она даже не попыталась отыскать ее или, хотя бы, подождать пару дней в городе! А она, Шура, теперь вынуждена была опускаться все ниже и ниже на дно, чтобы добраться до поганки, без прикрас высказать все, что думает о ней, схватить за шкирку и вернуть домой.
Разумеется, в списке вещей, раздражавших незадачливую изобретательницу, эти пункты были далеко не единственными. К примеру, Шуру бесила выделенная ей сердобольным трактирщиком каморка, почти целиком занимаемая подпирающей дверь лежанкой, к изголовью которой девушка вынуждена была протискиваться бочком. А чтобы в комнатушку влез еще и бесценный телепорт, спать приходилось в обнимку с ним. Впрочем, в такие моменты Шура не унывала, частенько утешая себя тем, что множество гениев и до нее жили в бедности и ужасающих своим убожеством условиях, не принятые неотесанным обществом.
Еще одной вещью, имевшей способность довести ее до зубовного скрипа и пара из ушей, стал ее же телепорт. Нет, конечно же на само свое гениальное изобретение Шура нарадоваться не могла, вот только, единожды переправив свою изобретательницу и ее подругу, тот перестал подавать признаки жизни. А еще больше Шуру бесила даже не невозможность добыть в случае необходимости нужных деталей на замену вышедшим из строя (прежде для этого было достаточно одного звонка папе), а отсутствие даже самых элементарных инструментов. Черт побери, у неё, девушки, поднявшей науку на несколько ступеней выше, не было даже проклятой крестовой отвертки, чтобы заглянуть внутрь своего творения! Она, конечно же, в конце концов использовала для этой цели кухонный нож, но боль и обида в душе после этого инцидента остались.
В общем, Шура ненавидела и презирала свою работу и теперешнее положение до глубины души. Именно об этом она и размышляла, петляя между поддатыми посетителями флотзамской таверны с заставленными не самыми чистыми кружками подносом в руках, когда на ее зад совершила приземление чья-то омерзительная лапа. За прошедшие два с лишним месяца это не стало первым или (Шура прекрасно это осознавала) последним разом, но хрупкие девичьи нервы не выдержали такого объема насилия над собой и своими принципами в частности в один день. С ревом раненного бизона Шура круто развернулась на пятках и впечатала поднос прямо в лицо обидчику, не обращая внимания на разлетевшиеся во все стороны кружки с пивом. Гордо отбросив челку с лица, она уже собралась удалиться (обязательно бросив в работодателя своим передником для пущей эффектности), но притормозила, обратив внимание на мигом сменившую веселый шум и гам гробовую тишину. Последней каплей в осознании того, что что-то пошло не так, стало появление из-под одного из столов заинтересованной рожи пьяницы, свалившегося туда еще около часа назад.