Афферентация

– То есть, со свёкром моей внучатой племянницы? – уточнила она всё тем же беззаботным тоном. – В условиях чрезвычайной ситуации в одной из наших колоний? – удостоверившись, что эта деталь уж точно угомонила оператора, она продолжала: – Я вовсе не требую от ваших людей снимать все кольца – просто демонтируйте те участки, которые мешают проходу техники.

Это предложение вызвало более чем затянувшееся молчание. Анастасия почти услышала, каким скептическим оно было. Оператор откашлялся:

– Кольца составляют между собой одну систему. Да, мы можем изъять несколько, но, боюсь, это повлечёт за собой разбалансировку всего контура.

– Что это означает? – резко спросила княгиня, досадливо поморщившись.

Ох, отец не стал бы задавать такие вопросы – он-то, в отличие от неё, разбирается в таких вещах.

– Технику забросит... сложно сказать, куда.

– То есть, не на эр?

– Возможно.

– Значит, единственная возможность – постараться пройти впритирку?

– Боюсь, что да, вашество, – закивал оператор. – Но... в таком случае... всем машинам...

Анастасия уже не слушала его:

– Хорошо, – медленно произнесла она, похвалив сама не зная, что.

– Бабушка! – княгиня обернулась.

Морруэнэ спрыгнула с пандуса, ведущего к раме. В руках девочка тащила нечто, покрытое белой с рыжиной шерстью и отчаянно вырывавшееся. Вблизи улов оказался ничем иным, как непомерно разожравшейся морской свинкой. Под ошейник грызуна была засунута свёрнутая в несколько раз бумажка.

– Перешёл только что, – сочла нужным пояснить девочка, держа свинку на вытянутых руках. Оператор наклонился, было, чтобы взять животное из рук Морруэнэ. Свинка клацнула зубами. – Он кусается, – заявила девочка, перехватывая свинку и гордо показывая оператору окровавленный средний палец. Контурщик убрал руки.

Анастасия со всей тактичностью вытащила послание из-под ошейника грызуна.

«КХ возвернуть!!

     зда ох-лю. 1 С – 1 О. Σ-100!!!» – гласила записка.

Великая княгиня прочитала ещё раз. Буквы, в основном, были знакомые, но то, в каких комбинациях они стояли, ввергало в уныние с первого недопредложения. Доминик заглянул в письмо через её руку и присвистнул. Анастасия решила отталкиваться от того места в послании, где было хоть одно понятное слово:

– Что такое «КХ»?

– Контрольный хомяк, – важно провозгласила Морру, посасывая пострадавший палец. – Вот этот, – она повторно продемонстрировала общественности вырывавшегося грызуна.

– Это не хомяк, Морру, – уверенно заявила княгиня. – И пальцы в рот не бери.

Морруэнэ и ухом не повела на замечание.

– Хомяки довольно мелкие, всё время терялись в ангаре, – влез со своей ремаркой оператор. – Пришлось переходить на морских свинок.

Анастасия сделала глубокий вдох, втайне радуясь, что не имеет никакого отношения к замороченному миру контур-операторов.

– А причём тут сигма?

– Какая ещё «сигма»? – Морру опять склонилась над запиской. – Вот эта, что ли? Так это «эпсилон».

Боже Триединый, кто-нибудь когда-нибудь займётся образованием этих позаброшенных чад?

– Поспешу разочаровать тебя, – мягко произнесла Анастасия. Если Небеса выбрали её для этой ноши, то так тому и быть. – «Эпсилон» пишется не так.

Морруэнэ нахмурилась, а потом строго посмотрела на Великую княгиню:

– Бабуль, эта буква выглядит агрессивно! Поэтому это «эпсилон».

– Что тут непонятного? – с покровительственным видом влез Доминик.

И тут Анастасия подумала, что пусть тяжкий крест просвещения детишек Ресто и Элоиз несёт кто-нибудь другой.

– Морру? Ты понимаешь, что здесь написано? – сдалась княгиня. – Прочитай, пожалуйста.

– Эй, я хочу! – заявил Доминик.

– Не-ет, мне бабушка сказала читать! Убрал свои загребущие руки от письма! – зашипела на него сестра.

Морруэнэ отпихнула брата, влезла обратно на пандус, перехватила свинку одной рукой, а другой подняла над головой бумажку с посланием, предвкушая звёздный час.