Афферентация

Центральный монитор показывал неактивную раму – уже больше часа с той стороны не решались посылать даже подопытную животину, не то что курьера. Сидя в кресле главного оператора в пункте управления контуром, Анастасия пристально вглядывалась в соседний экран – там некто из персонала «Олдвея» тряс какими-то бумажками перед носом командира звена. Судя по обеспокоенному выражению лица сотрудника компании, речь шла о чём-то, требующем контроля и вмешательства.

Анастасия повернулась в кресле в поисках правнуков. Доминик украдкой жал кнопки на панели управления контуром, вероятно, считая свои манипуляции незаметными, а вот Морруэнэ в поле видимости не было, что уже являлось причиной для лёгкого беспокойства. Опыт общения с отпрысками Ресто быстро прививал всему правящему дому подсознательное раздражение при одном только виде детей.

– Ник, будь добр, разузнай, о чём они там спорят.

Доминик вприпрыжку сновал между глухо рокочущими боевыми машинами, работавшими на холостом ходу, иногда благоговейно касаясь их брони, тёплой по сравнению со стылым воздухом ангара – контур, находившийся в этом Плане, старательно охлаждали. Тяжёлая техника несколько запоздала из-за того, что её переправляли с другой оси Новой Москвы. Экипажи сидели на броне машин, меланхолично ожидая направления на переход.

Ник не видел явных путей для того, чтобы незамеченным подобраться к спорящим на предел слышимости, потому счёл, что настало время импровизации и святой наивности.

– Чего тебе, парень? – спросил кто-то из экипажа танка, на броню которого Доминик влез.

– Дядя, а можно башню покрутить?

– Нэ можно.

Ник печально вздохнул. Хотя, достаточно было того, что сердобольный командир машины разрешил ему потусоваться на броне танка. Если свеситься сверху, оператор со своими таинственными бумажками и претензиими командиру звена, оказывался практически рядом. Таинственные бумажки вблизи оказались спецификациями контура эр-два. Ник обернулся:

– Дядя, это ведь у вас «Фрактал»?

– Да, «Фэшка», двадцать шестая.

– Высота – два и три, ширина – три и шесть? – спросил Ник, отвернувшись от экипажа и переводя взгляд на раму контура.

– Правильно, парень. Танкистом, что ль, хочешь быть?

– Не знаю, может... – рассеянно ответил Доминик, вскакивая. – Я... мне пора.

Он спрыгнул и, ловко уворачиваясь от брызг освящённой воды, которой штатный священник кропил машины, побежал обратно в пункт управления.

– Говорят, что танки не пролезут в контур, бабушка, – отрапортовал Ник, вернувшись.

Кто-то из экипажа боевой машины уже успел угостить Доминика самокруткой, которую Анастасия, к разочарованию правнука, отобрала. Затянувшись сама, она откинулась на спинку кресла. Выдворенный ею с насиженного места оператор мялся у пульта управления.

– Что вы предпринимаете, когда техника не проходит в раму? – спросила его княгиня, переключая экран на другую камеру.

Оператор, тощий и высокий, подёргал себя за козлиную бородку, собираясь с мыслями, нервно покосился на княгиню, и ответил:

– Разбираем что можно и перемещаем по частям, Сиятельство.

Анастасия с каким-то скрытым удовольствием отметила его нервозность – отец действовал на людей похожим образом. Правда, в случае с отцом это происходило благодаря оживлённому дружелюбному любопытству, которое он проявлял к любому просителю и предмету его просьбы. Она нахмурилась и потёрла бионический коленный сустав, ничего не почувствовав при этом – синхронизации ещё было далеко до завершения.

– У нас будет время ставить броню обратно там, на эр? – спросила она, стряхнув сигаретный пепел.

Не то что бы Анастасия не пыталась по-человечески подходить к проблемам окружающих, просто... по правде сказать, считала всё, с чем так носится Государь, бесцельной тратой времени и денег. Её дядя и то делал больше для того, чтобы эта страна окончательно не укатилась к чертям собачьим. Княгиня снова раздражённо щёлкнула тумблером, сменив изображение на мониторе.

Контурщик вздрогнул:

– Учитывая время сборки... и эпсилонцев... в общем, не будет, – выдал он, наконец, вердикт. Анастасия вздохнула. – Решение за вами, Сиятельство, – добавил оператор.

Что, чёрт побери, ей делать? Доминик утверждает, что изначальные спецификации контура были другими – если бы не проклятые операторы с их шилом в заднице и непреодолимым желанием накрутить на внутреннюю раму побольше охладителей. Что самое отвратительное – она была уверена, отец в подобной ситуации не колебался бы ни секунды – сфера знаний Государя включала куда больше вещей, чем те, которые когда-либо интересовали его дочь. Великая княгиня сжала зубы, схватила свою трость и с щёлканьем бионики поднялась с кресла. Нет, она не будет ни с кем консультироваться – ей восемьдесят семь – по всем критериям достаточный возраст, чтобы научиться принимать решения самостоятельно.

– Снимайте охладительные кольца, – приказала она, выходя и пункта управления и погружаясь обратно в гул и вонь ангара.

Контурщик, как ошпаренный, выскочил вслед за ней:

– Вашество! Сиятельство, вы не можете!..

Анастасия медленно обернулась к нему, переспросив с лёгким смешком:

– Я?.. Не могу?

Оператор имел куда больше мужества, чем она предполагала в нём сначала:

– Действия такой сложности требуют санкционирования с руководством компании, – не сдавался он.

Не глядя в его сторону, княгиня продолжала свой путь через ангар к контуру.