Страница 34 из 45
- Мерин? Мы что, на лошади поедем? – удивилась Марина. И услышала в ответ: «Вот дура! Это я так мерс зову. Мерседес. Ну, пошли завтракать».
- А если я скажу – нет?
- Тогда отвезу тебя домой. Только давай сначала позавтракаем. Ты пиццу любишь? Она уже в микроволновке. И тортик нарезан уже... то, что осталось, - извинительно улыбнулся Дима.
И они пошли завтракать.
Бутик
После завтрака Дима повёз Марину домой. Ника устроилась на заднем сиденье роскошного серебристого «мерседеса» – «Я с вами!»
- Там бутик по дороге. Заедем, и отвезу тебя домой, - миролюбиво ответил Дима на безапелляционное заявление Марины: «Я домой поеду. Загостилась у вас». Как это он так быстро согласился? – удивилась про себя Марина. Демосфен не хотел её отпускать, и Марина об этом догадывалалась. Он и сейчас держал её за руку, а другой рукой держал руль. Марина отняла руку.
- А ты не убежишь?
– Это смотря как ты будешь себя вести…
Ника, в присутствии Марины говорившая с братом по-русски, по дороге к бутику ныла попеременно на двух языках…
- Дии-им, ты деньги-то взял? (вредный Дима погремел в кармане мелочью). – Та кермата? (греч.: медные деньги, мелочь) – поддела брата Ника. Ты же мне обещал... Там такая шубка!
- Я карточку взял.
– А денег хватит? У тебя там сколько?
- Я не помню, - отвечал сестре безжалостный Дима, и Ника начинала снова: «Диииим! А на шубку хватит? И к ней ещё сапожки, там такие сапожки! Ну, Демос! Паракало! (греч.: прошу,пожалуйста»
Ника как-то странно произносила слова, и Марина не выдержала: «Хримата. Правильно говорить – хримата, а не кремата». (Демосфен подавил смешок).
-Это одно и тоже, - огрызнулась Ника. – У вас так говорят, а у нас – так.
- У нас говорят: деревянные! – рассмеялась Марина.
- Это у неё островной диалект, - вклинился в разговор Дима. – Её на летние каникулы к бабушке отправляли, в деревню… С глаз долой. Вот там она и набралась… Деревенская девчонка, что с неё спросишь…
Ника надулась и замолчала. Демосфен «добивал» сестру: «Ох, и достанется кому-то жена! Не позавидуешь. В два счёта сделает миллионером... если он миллиардер»
Сзади всхлипнули и засопели. Нику надо было выручать, и Марина спросила: «Тебя уже сделала?»
- Меня она довела до порога нищеты, - серьёзно ответил Демосфен. – Мне кредит за коттедж десять лет выплачивать, плюс проценты. Мне машину новую покупать… А она на шубе этой помешалась, ей, видите ли, она к лицу! Мне, может, вилла в Ницце к лицу? Я ж её не покупаю!
- Да ты уже купил… домик экономкласса, - отозвалась из угла вредная девчонка Ника. – На сто первом километре от Москвы.
Ответом было возмущенное сопение.
Когда они наконец доехали до магазинчика, Демосфен, как настоящий мужчина, молчал, Марину душил смех, и она с трудом его сдерживала, а Ника ныла и скулила, как молодой щенок. И оказалась права – песцовая шубка-свингер и впрямь была великолепной. Как и всё в этом необыкновенном бутике.
Войдя в зал, Ника схватила вожделенную шубку и исчезла в примерочной. Демосфен что-то тихо сказал продавщице – и через минуту она вынырнула откуда-то из недр магазина, держа на вытянутых руках переливчатое синее платье, на котором сверкали голубыми льдинками стразы (или это были не стразы?) Наверное, в таких нарядах танцуют феи в лунном свете. – И Марина ахнула…
А когда она вышла из примерочной в этом необыкновенном платье – ахнул Демосфен… А Светлана (так звали девушку) уже несла в примерочную целый ворох отобранных Демосфеном вещей.
- Ну и не буду! – твёрдо сказала Марина. – Я не буду это носить! У меня всё есть – дома. Демосфен посмотрел Марине в глаза и, взяв её за плечи, мягко подтолкнул к дверям кабинки: «Будешь. Ты будешь носить то, что я скажу». Он говорил – и улыбался. И Марина уступила. – И пропала в примерочной на целый час…
Демосфен терпеливо ждал. Запыхавшаяся Светлана сновала как челнок, перетаскивая туда-сюда вороха одежды: покупательница оказалась привередливой и угодить ей было трудно.
Покидая гостеприимный бутик, они уносили две объёмистые сумки. Ника прижимала к груди третью – с песцовой шубкой, по которой скулила всю дорогу.
- Песец – это для подростков, - объявил сестре безжалостный Дима. – А тебе мы подберём что-нибудь поприличнее, - повернулся он к Марине. Марина, уставшая ему возражать, покорно ждала. Тем более, что возражать было бесполезно…
Дима о чём-то пошептался с хозяином бутика, который вышел «проводить гостей» и с которым Дима целый час просидел за накрытым «гостевым» столиком, выпив несчётное количество кофе и выкурив дорогую сигару. От коньяка пришлось отказаться – Дима был за рулём. Он пошептался о чём-то с хозяином, и тот принёс Марине изящного покроя шубку необыкновенного голубовато-серого цвета, так подходившего к её волосам. У Марины захватило дух – голубая норка!
- Нет, нет! Охи, де боро (нет, я не могу)... Прошу, пожалуйста, не надо, – сказала Марина. – Но шуба оказалась у неё на плечах, а нетерпеливые руки Демосфена уже распустили хитрые узлы лыжной бечёвки, выпустив из плена её волосы, и завязали на талии Марины жемчужно-серый поясок. В шубе было тепло и уютно. Марина попыталась её снять и вернуть обратно в магазин: она знала цену вещам и представляла, сколько может стоить такое чудо (вернее, не представляла – цена была запредельной). Но Дима не позволил ей это сделать, железной хваткой стиснул Маринины плечи и вывел из магазина.