Страница 8 из 24
И думала лишь о том, что неплохо было бы скончаться прямо здесь. Потому что перспектива попасть в руки разъяренного директора была по-настоящему пугающей, а спокойным он точно не будет, когда узнает, что мы сотворили со склепом одного очень важного мага. Других в подобных местах и не хоронили. А он узнает. Непременно. Подобную вспышку темной магии очень сложно не заметить.
— Конец нам, — прохрипел кто-то совсем рядом, вторя моим безрадостным мыслям. Слева от меня согласно простонали, и в склепе наступила звенящая тишина, погружая в вязкое забытье.
***
— Ты посмотри. Все живы и даже несильно пострадали, — веселый, смутно знакомый голос вырвал меня из болезненной полудремы, в которой я плавала, - нет, ты можешь себе представить? Нарвались на защитный амулет и отделались легким испугом!
— Тогда почему они не шевелятся? — глухо поинтересовались откуда-то сверху.
Услышав раздраженный и усталый голос нашего директора, я пожалела, что пришла в себя. В бессознательном состоянии было не так страшно.
— Сквозь них только что прошел полувековой запас темной магии, как ты думаешь, почему они не шевелятся? Меня радует уже то, что они просто дышат.
— Инэй, — устало и совсем нестрашно вздохнул директор, а я поняла, почему этот голос казался мне знакомым.
Магистр Инэй Фьяллар являлся целителем, деканом факультета целительства и лекарского искусства и, пожалуй, единственным человеком во всей академии, кто не боялся магистра Огдэна Хэмкона, нашего славного директора.
— Брось, Огдэн, я всего лишь поражаюсь крепости наших студентов. — голос немного отдалился: магистр отошел в сторону. — Кстати, трое из студентов некроманты. Твои птенчики, — злорадно закончил он.
— С этим я разберусь позже, сейчас их нужно показать целителям.
— Вызывай троих, — крикнул вслед вышедшему из склепа директору Фьяллар, — свою девочку я сам отнесу.
На «свою девочку» я отреагировала конвульсивным подергиванием. Своих студентов магистр любил, но очень странною любовью, больше всего похожей на садистскую. Несчастные целители стонали под гнетом его требовательной натуры, что не мешало их большей части, в основном женской, быть тайно влюбленными в обаятельного магистра.
И такая забота с его стороны грозила мне нехилыми проблемами в будущем. Если это будущее у меня будет.
Впрочем, в этом были и свои плюсы. К целителям я попала на ручках у живого и неплохо пахнущего мужчины. Некромантам повезло куда как меньше. Правда, узнать об этом мне было уже не суждено.
Как не суждено было узнать, каким именно образом в тесный склеп протискивались большие, плохо пахнущие зомби, которых смекалистые некроманты запрягали для переноса тяжестей. И как они, не беспокоясь о целостности своей ноши, взваливали бесчувственные тела моих неудачливых подельников на свои полуразложившиеся плечи.
Сознание я потеряла намного раньше. Аккурат в тот миг, когда магистр, недовольно бормоча себе под нос что-то о безголовых студентах, которые даже гадость не могут сделать правильно, вздернул меня вверх. Острый приступ боли прошелся по всему телу, отдаваясь даже в волосах. Кажется, я застонала, сильнее сжимая пальцы; камень, который так и не выронила, успокаивающе пульсировал теплом, прогоняя боль и погружая меня в темноту.
Очнуться уже на неудобной жесткой койке. Такие пыточные приспособления стояли исключительно в лазарете, побуждая студентов выздоравливать как можно быстрее. Совсем рядом кто-то тихо сидел, изредка вздыхая. Очень жалостливо. Не решаясь открывать глаза, я прислушалась. Мало ли, вдруг тот, кто вздыхает, сейчас еще что-нибудь сделает. А в руке все так же был сжат камешек из склепа, который я каким-то чудом не выронила.
— Хватит притворяться, Ларс, я же вижу, что ты очнулась, — голос был жизнерадостный, и принадлежал он магистру Фьяллару. И вздыхал уж точно не он, а это значит…
На соседней кровати со вселенской тоской во взгляде, как птички на жердочке, сидели некроманты. Пыльные, помятые и несчастные. Кемар, самый впечатлительный из всех, со скоростью здорового бобра подгрызал свои ногти, изредка вздыхая. Вельва, мрачная и нахохлившаяся, застывшим взглядом уставилась в противоположную стену. А Нагаш… бледный и уже во всем раскаявшийся, казалось, даже не дышал.
— Ну что же, — продолжил между тем магистр, — раз все пришли в себя, самое время навестить кабинет директора.
Нагаш что-то неразборчиво промычал, а мне вдруг стало мучительно удобно лежать на койке и вставать категорически не хотелось.
— Давайте, давайте, — поторопил нас Фьяллар, — поверьте мне на слово, от ожидания Огден добрее не станет.
Нервно хихикнув, я медленно села, спустив ноги на пол. На кровать меня закинули прямо в грязной мантии и пыльных сапогах, не особо заботясь о чистоте казенного постельного белья.
В коридор выходили похоронной процессией, и у каждого из нас было такое неприятное чувство, что хоронить будут именно его. Гулкое эхо наших шагов отдавалось в высоких каменных сводах коридора мрачной мелодией.
А на горизонте уже занимался рассвет. Это я заметила, когда мы проходили по просторному гулкому коридору третьего этажа. В большом окне было хорошо видно, как восходящее солнце раскрасило небо яркими полосами всех оттенков золотого: от бледного, почти белого, до насыщенного янтарного. Вид был красивый, волшебный и волнующий, вот только мне было не до любования природой. До кабинета директора и неминуемой расправы оставалось от силы несколько минут и два поворота.
Фьяллар шел легко и довольно быстро. Бледный Кемар брел за магистром и тихо, монотонно повторял:
— Мы все умрем. Мы все умрем. Мы все умрем.
— Конечно, хорошо, что ты наконец-то это осознал, — дернув за грязный край темной мантии, шепнула я раздраженно. От его бормотания мои и без того натянутые нервы неприятно звенели, - но тебе не кажется, что ты как некромант должен был знать об этом уже давно?