Страница 28 из 57
Она молча прошла в свою комнату, села за пианино и открыла ноты злосчастной сонаты. Ничего в ней нет сложного, и как она могла её забыть! «И переоденься! – громыхнул отец, и Маринэ вздрогнула. – Не пристало в одной комбинашке бегать, не маленькая уже… Но сначала сонату. Сыграешь нам с матерью эту чёртову сонату, потом можешь делать что угодно. В своей комнате. К телефону не подходить».
Вот же не повезло… Отар даже не узнает, что она не придёт. Так что вместо выпускного был «бахчисарайский фонтан» слёз, «бестолочь», «лентяйка «и «бездарь», последнее обиднее всего. И хотя её не тронули и пальцем («Только тронь её, сама получишь, обещаю» - сказал Гиоргос Регине, и Маринэ ахнула) – только не пустили на выпускной, не разрешили телефон, не разрешили телевизор и усадили за рояль – учить наизусть злосчастную сонату, – Маринэ проплакала весь вечер, стирая с клавиш слёзы носовым платком.
А всё потому, что на экзамене она забыла сонату. Первую часть помнила, а вторую – забыла напрочь. Что называется, как отрезало! Соната была длинная, на одиннадцати страницах, и состояла из трёх частей: «Andante», «Grazioso» и «Allegro ma non troppo» («быстро, но не слишком»). Маринэ знала наизусть все одиннадцать страниц, хотя они дались ей с трудом. Другие две пьесы – «Кобольд» Эдварда Грига и этюд a-moll (ля минор) опус 76, №2 Яна Сибелиуса она играла без запинки и в хорошем темпе, а злосчастную сонату забывала в самых неожиданных местах, и приходилось заглядывать в ноты.