Страница 17 из 107
В ответ – снова непроницаемое молчание и хитрый, острый взгляд исподлобья.
Тогда, по привычке проверив, не появилась ли сеть, я открываю на мобильнике записную книжку и бросаю телефон на заднее сидение.
– Буквы знаешь? Пиши.
Она берет телефон. Закусывает губу, рассматривая клавиатуру.
– Окей, – радуюсь я. – Насмотришься – пиши потихоньку. А я пока выеду на трассу.
И получаса не проходит, как попутчица толкает меня кулаком в плечо и кивком указывает на телефон в ее руке. «Стоп», – гласит надпись.
– Прямо здесь? В чистом поле?
Я даже скорости не снижаю.
Тогда деваха начинает тыкать мне телефоном в лицо так, что я едва могу рассмотреть дорогу. Приходиться притопить педаль тормоза.
– Отва!..
Не успеваю я закончить фразу, как раздался громкий хлопок, джип резко ведет в сторону, крутит, едва не переворачивает. Наконец, хрипя и кашляя, он замирает в облаке пыли.
Выскакиваю из машины. Мы стоим посередине моста, перекинутого через мутную речушку. Под ногами валяются ржавые гвозди и куски арматуры, облепленные бетоном.
Пока я вел машину, яркий солнечный свет, бьющий в лобовое стекло, толком не позволял рассмотреть поверхность дороги. А теперь я вижу полноценную полосу препятствий. И как раз на мосту, где машина легко может сорваться в реку.
Оглядываюсь. Если кто-то хотел остановить именно меня, то сейчас он наблюдает за происходящим. Но вокруг – поля. И только далеким гребнем торчит на пригорке перелесок.
Снова мобильный у меня перед носом. «Я предупреждала».
– Отвали, дура! – отмахиваюсь я, всматриваясь в перелесок.
И слышу в реке всплеск, нехарактерный для рыбы. Скорее, похожий на звук упавшего в воду камня.
Оборачиваюсь. Девица стоит у парапета. С пустыми руками. И вид у нее развеселый и наглый.
– Где телефон? – спрашиваю я, чувствуя, как холодеет в груди. – Где, мать твою, телефон?!
Перегибаюсь через парапет. Подо мной жизнерадостно плескается вода, колыхаются раскрытые солнцу кувшинки. Черт, черт, черт! Оборачиваюсь. Девица больше не улыбается. Смотрит на меня настороженно, пожевывая обветренную губу.
– Твое путешествие со мной закончилось здесь и сейчас, – произношу я уже спокойно, взяв себя в руки.
Затем открываю багажник. Стою, тупо глядя на его содержимое.
– Где домкрат?
Девица, уже без улыбки, с холодным выражением лица, пожимает плечами.
В деревне, пока моя попутчица ожидала в машине, джип стоял открытым. Кто угодно мог спереть. Только почему домкрат? Куда привлекательнее – дорогущий набор инструментов. Или зачехленное ружье.
В общем, не мой это был день. Не мой! – я с грохотом захлопываю крышку багажника – сегодня! – снова открываю и снова захлопываю – день! – и снова хлопок.
Следующие несколько часов я трачу на то, чтобы в ближайшем лесочке, до которого, на самом деле, идти и идти, напилить два бревна подходящей длины. Кое-как заезжаю поврежденным колесом на одно из бревен, другое помещаю под нижний рычаг подвески.
Стоило установить «домкрат», как на мосту сбрасывают скорость древние запыленные «Жигули». Водитель даже опускает стекло пассажирского сидения, чтобы внимательнее рассмотреть, что у меня происходит. Прикладываю растопыренные пальцы к уху: прошу мобильный. Водитель мотает головой и прибавляет газа. Козел. Не стоило мне очищать дорогу от мусора, пусть бы присоединился ко мне.
Снимаю поврежденное колесо и, щурясь, смотрю на солнце. Все эти мелкие пакости лишь отдаляют время, когда я найду Дикарку. А я обязательно ее найду, лишь бы с ней не произошло ничего плохого. Они же твари. На все способны ради своей цели. Не хочу выглядеть самураем даже перед самим собой, но я знаю, что нарушу все законы, и божеские, и человеческие, если с головы Веры упадет хоть волос.
Палит нещадно. От духоты не спасает даже легкий ветер. Дорожная пыль лезет в глаза, забивается в нос, оседает на коже. Я чувствую вкус песка на сухих губах. Шею и руки щипает от долгого прямого солнца.
Делаю несколько глотков воды из пластиковой бутылки. Оглядываюсь. Моя бывшая попутчица сидит возле воды, обхватив колени руками, и вид у нее настолько жалкий, что на несколько минут я забываю, что она сделала с мобильным.
– Пить хочешь?
Девица подходит, послушно, настороженно, словно не раз битая дворовая собачонка. Берет бутылку из рук. Делает несколько жадных глотков и, поглядывая на меня, вытирает губы тыльной стороной запястья.
– Все пей.
Она утаскивает бутылку под мост, а я продолжаю. Меняю запаску, закручиваю болты, подкачиваю колесо. Еще четверть часа – и машина снова на ходу.
Теперь, когда до кафе с едой, интернетом и, возможно, душем меня отделяет всего ничего, я сказочно добрею. Зову свою красавицу. Она показывается из-под моста.
– Довезу тебя до трассы, а потом ты исчезнешь. Пф-ф-ф! – я резко раскрываю ладонь, словно фокус показываю.
Она выпрямляется, медленно, словно размышляя, не пошутил ли я. Потом, не спуская с меня глаз, поднимается по насыпи к джипу. Ее заметно покачивает. От жары, усталости, голода? Она выглядит, словно изможденный подросток, хотя еще вчера я рассмотрел у нее под глазами тоненькие морщинки.
Через час мы прибываем на место. Паркуюсь последним в череде фур. Деревянное кафе гудит, как улей. Из открытых окон доносится звон посуды и мужская брань. Солнце давит раскаленным боком на черепичную крышу.
Галантно открываю дверь машины.
– Приятно было… – можно сказать «познакомиться», если я так и не узнал ее имени? – составить вам компанию. Теперь наши пути расходятся. Навсегда.