Несколько эпизодов. Часть 2. Люди.

…Как хорошо, что он нашёлся. На середине второго стакана я почувствовала себя существенно лучше. То есть, с физиологической точки зрения - хуже, но в данной ситуации «хуже» и «лучше» выступали понятиями весьма относительными. Я могла уже со всей честностью, на которую способен либо глубоко пьяный, либо глубоко праведный человек, признаться себе, что не желаю никакой Индии, никакого Тибета, никакой левитации и прочих сиддх. И никогда по-настоящему к ним не стремилась. Я поняла, что все последние два месяца продолжала слепо следовать собственной природе, каковая естественным образом и разрушает правильный порядок человеческой жизни, и вовлекает самого демона в состояние, о котором поэт сказал: «Печальный демон, дух изгнанья…». Я считала, что ловко манипулирую окружающими, в то время как некие силы – то ли высшая воля, то ли безличные законы природы  - успешно дробили меня в своей мясорубке.

Некий смутный образ зашевелился в воображении, требуя воплощения. Кажется, сейчас я была готова подвести итог всем моим бестолковым метаниям.

Я нашарила на столе перо и кусок относительно чистой бумаги. В чернильнице, по счастью, что-то ещё плескалось на донышке, не успев засохнуть.

 

«Как липкий кошмарный сон», - криво выцарапало перо, подрагивая в неверной от воздействия алкоголя деснице. Почерк выходил неровный, но покуда ещё вполне читабельный. Тоска бурлила в душе… в том, что у демонов вместо души… готовая излиться на бумагу длинной волной океанского прибоя.

 

Как липкий кошмарный сон,

Как в череп бьющая трель,

Возник в моей жизни ОН –

Величье весны, Апрель.

 

Размеренный жизни ход –

Под взмах смертельной косы.

Отравленный древа плод

Не прячет своей красы.

 

Вкусивший – станет, как бог.

Хозяином станет гость.

На перекрестье дорог

Мне предуготован погост.

 

Зачем в этой шкуре я?

Жжёт истина – горячо!

Князь мира сего стоял

За левым моим плечом:

 

Заботами хмур и хвор,

Рукой водил по судьбе…

Подписывала приговор.

Как выяснилось – себе.

 

Блуждала – слепым вождём.

К обрыву вела слепцов.

Но, светочем возрождён,

Мир выжил в конце концов!

 

И май – Воскресенья суть –

В мир явлен был, как итог.

… Прощайте. Лежит мой путь

На перекрестье дорог.

 

…Перечитав творение по пятому или шестому разу, я вновь убедилась в своей гениальности. Это была настоящая Прощальная Записка, которую я вымучивала из себя уже не один день. После такой записки оставалось только обрубить последние концы, дабы умчаться в дрейф… А главное, в ней предельно ясно и красноречиво была изложена вся суть тех бесплодных исканий, что наполняли моё жалкое существование в прошедшие два месяца.

Теперь никому ничего не нужно объяснять. Всё и так очевидно. Фламмель, конечно же, поймёт, ведь у него семь пядей во лбу. И, кстати, не будет особо доискиваться, куда пропал его запас эликсира.

Я оставила записку на каминной полке, придавив для верности тем самым булыжником, что Фламмель так бережно хранил среди прочих реликвий.

Дольше находиться в доме не было никаких сил. Каждая деталь обстановки напоминала о сегодняшней… нет, уже вчерашней ночи, а сразу вслед за тем – ядовито намекала на грядущий вечер.

Я уходила навсегда. Я ещё не добралась до моря, а меня уже основательно пошатывало. Баллов, эдак, на пять. Из двенадцати. Но горлышко заветной бутыли моя кисть сжимала по-прежнему крепко…

 

…Напиваться с утра – удел социально и морально деградировавших личностей. Спать на голой земле, под открытым небом – удел опустившихся бродяг и вольных трубадуров.

В тот день я опустилась на самое дно.

Как-то так получилось…

Сначала я, было, решила немедля отправиться в задуманное путешествие. Отправиться назло себе, в наказание за дурь, уже зная, что я туда вовсе не хочу. Но сразу определить, в какой из сторон находится Тибет, оказалось затруднительно. В поисках единственно верного пути ноги занесли меня в пару давно знакомых кабаков.