Страница 63 из 74
- В Индию. Дорога далёкая. И очень трудная. Меня подстерегают опасности. Возможно, смертельные.
- М-да, - Виктор нахмурился. – Ты уверена, что найдёшь там желаемое?
- Не знаю… Я уже ни в чём не уверена. Везде ищу чего-то, ищу… Можно и там поискать…
- Знаешь, что? Я буду за тебя молиться, - пообещал он, но тут же опомнился. – А, нет, не получится. Всё время забываю, что ты не совсем человек. Будь ты человеком, было бы проще… А так… Даже не знаю, как быть…
Вдруг он просиял от явившейся в голову идеи:
- Давай так: я буду просто – за тебя.
- Как это? – не поняла я.
- Как в песне: «Пусть чёрные ветви ставят нам сети, но я – за тебя».
- Что за песня такая?
- Слышал на ярмарке, когда артисты приезжали. Слова запомнил – понравились.
«Если действительно знаешь вперёд,
Если действительно веришь, что никто не умрёт –
Счастливый полёт!» - напел он, почти не фальшиво.
- А, хорошо… Я согласна. Будь. За меня.
- Угу, - он деловито кивнул. – Ну, я пошёл. Так, стало быть… в шесть здесь никого не будет?
- Ни-ко-го, - заверила я. – Абсолютно.
- Угу… Ладно. До свиданья, - он по-дружески пожал мою руку. – Береги себя. И… по-любому, удачи.
- Спасибо. Пока…
Дверь, наконец-то, закрылась. Я осела, согнувшись в три погибели, как от удара в солнечное сплетение. Почему, ну почему он не сказал: «Останься!»? Ведь хватило бы одного слова!
Он даже не попытался меня удержать. Он ни словом не упомянул, что я нужна здесь ему лично, нужна сама по себе, а не как удобный пособник в сомнительных предприятиях. Он получил от меня всё, что мог, а теперь с чистой совестью отпускает на все четыре стороны. А чего ещё я ждала?
«Праздник закончится, праздник пройдёт.
Что-то сшибает нас влёт, но никто не умрёт,
Никто не умрёт…».
Наверное, всё-таки я суккуб. Мне не нужна одна-единственная ночь, после которой мой мужчина с прежней лёгкостью упорхнёт из уютного мирка пригревшей нас постели в огромный внешний мир, оставив меня посреди этого мира совершенно одну. Мне нужен он весь, целиком, и душа, и тело, в безраздельное, единоличное владение! Всегда подле меня, если даже не телом, так чувствами – непременно; всегда связан со мной неделимо, с моим образом в центре его вселенной, так же, как и я поместила его образ в центр вселенной собственной. Я не смогу его с кем-то делить. Это несправедливо! Неправильно! Он должен был в меня влюбиться. Обязан был! Потому что я – лучшая… даже нет, не так – единственная! Единственная в своём роде. Он должен был умолять меня остаться! Пообещать что угодно, лишь бы я осталась. Позабыть всех прочих, всю свою прошлую жизнь! Потому что я – это я! А он вот так вот запросто ушёл, простившись со мной рукопожатием, как со старинным приятелем. Дескать, езжай в свою Индию, скатертью дорога. И уже нынче вечером готов бежать на свидание с другой! Брюнетки, блондинки… Яркая карусель на празднике жизни!...
Он что-нибудь мне обещал? Нет. Он чем-то мне обязан? Нет. Все взаимные договорённости исполнены и расчеты произведены. И за всю ночь – ни слова о чувствах, ни с его, ни (надо отдать должное!) с моей стороны. Лично я много болтала о своих чувствах во время наших прошлых встреч, а слова, слишком часто сотрясающие воздух, как известно, падают в цене.
У меня нет зацепок. Нет над ним власти!
Он не будет полностью моим – никогда. Он не любит меня. Мы можем провести вместе ещё не одну ночь, или день, или час, неважно, это ничего не изменит. Он не любил меня прежде, не любит нынче и не полюбит впредь.
…Напольные часы в гостиной пробили семь. Семь утра. Уснуть я больше не смогу. Нужно что-то делать. Как-то действовать дальше. Я думала, с сегодняшнего утра для меня всё станет иначе. А как – иначе? Я думала, жизнь совершенно преобразится, перетерпит качественный скачок, окрасится новыми значениями, засияет небывалыми красками, и я буду знать без слов глубинный смысл своего бытия. А смысл непременно должен заключаться в том, чтоб находиться рядом с любимым мужчиной и блаженствовать в волнах его восхищения.
И вот: утро, я подпираю спиной стенку в коридоре, ощущаю кожей её холод сквозь ткань рубашки, и ничего… совершенно ничего иного, чего бы не было вчера, и позавчера, и месяц назад… Что было, то и будет, и ничего нового нет под солнцем…
Впрочем, я знаю одно средство, способное окрасить жизнь смыслами и расцветить красками… Где-то тут, за кучей сапог, у меня припрятано сокровище, с которым не сравнится и мифический философский камень. Початая бутыль Эликсира.