Страница 21 из 74
Это ли было не чудо?!
За собой же я заметила, что могу теперь контролировать свои внешние реакции в его присутствии. Не трясусь, не теряю дар речи, не лепечу бессвязный бред и даже (!) умудряюсь избегать грубых выражений. О да, в ходе наших бесед я оставалась корректна и спокойна. Внешне. И ещё: я научилась в большей степени следить за тем, что высказываю вслух. И поняла, что именно в этом заключается один из атрибутов человечности. (В вере, возможно, тоже, но о вере мне было гораздо сложнее судить…). Пока из твоей глотки вылетает всё, что приходит тебе на ум – ты будешь носить клеймо демона и отщепенца. Но как только ты постигаешь высокое искусство «фильтровать базар»… Как выразились бы люди – эстеты: «обзаводишься внутренним цензором»… Только тогда ты сможешь вписаться в людское сообщество как полноправный его член!
Итак, я научилась вовремя прикусывать язык. А иногда – даже говорить то, что от меня хотят услышать. Это был, без сомнения, прорыв.
…Катехизис у меня как-то не пошёл. Я завалилась на диван читать его тем же вечером. Но уже после первых двух абзацев мысли уплыли в такие дали, что смысл текста стал проскальзывать полностью мимо сознания. Требовалось какое-то вспомогательное средство, чтобы достичь большей концентрации. Виктор говорил, что постигать истинный смысл книг о боге помогает искренняя молитва. Но демон, естественно, на молитву (тем более, искреннюю!) не способен в принципе. В связи с этим в мозгах у меня сложилась ассоциативная цепочка, которую коротко можно сформулировать так: молитва – божественно – эликсир – Фламмель – эликсир Фламмеля.
Слегка обыскав гостиную, пока хозяин дома отсутствовал, я без труда обнаружила бутыль с вышеуказанным напитком.
Возможно, алхимик не слишком преувеличивал чудесные свойства своего творения. Потому что пара рюмок, принятых без закуски, помогла мне существенно продвинуться в освоении текста.
Я пролистала катехизис «по диагонали» за один вечер. Тут даже не с чем было поспорить. Потому что с первой страницы делалось совершенно очевидно, кем и для чего это писано. Добротная, по всем правилам составленная агитка в пользу единственной истинной Церкви Христовой, то есть, Католической. Не то, чтобы в книге совсем не было спорных утверждений… Просто, какой смысл спорить с рекламной листовкой? Её можно либо прочесть и воспользоваться информацией. Либо… Я подумала, что Виктор счёл бы мои рассуждения кощунственными, и тяпнула ещё эликсира. «Здравствуй, Бог! Это же я пришёл! Так почему нам не напиться? Я нашёл, это же я нашёл – это мой новый способ молиться!». Вполне искренне.
Далее я натолкнулась на фразу, которая воссияла светочем истины среди всех прочих, содержащихся в книге. Фраза была такова: «Мы не можем понимать этой тайны, ибо конечный, ограниченный человеческий ум не может вместить бесконечную сущность Бога».
Помещённое в конце повествования, сие высказывание подвело бы вполне закономерный итог, и за ним можно было бы поставить жирную точку.
Но фраза почему-то находилась гораздо ближе к началу, странице на пятой. И после такого глубокого излияния мудрости совершенно непонятно было, о чём вообще ведётся речь на последующих двадцати листах. Если всё уже сказано? Если ум – не может вместить?! Чего ж тогда бумагу-то изводить попусту…
- Ну, как? – спросил Виктор, когда я возвращала ему катехизис на следующий день.
В какой-то краткий миг он уже взялся за книгу, а я ещё не выпустила её из своих пальцев, и мы держались за неё вместе. О, сладкий миг…
- Если честно… Никак, - я разжала пальцы.
- Я этого и ждал, - кивнул Виктор. На удивление спокойно кивнул.
- В ней больше идейной агитации, чем высших откровений, - осторожно пояснила я. Ссориться на идейной почве не хотелось.
- Книга написана людьми и для людей. Неудивительно, что ты так на неё отреагировала.
- Значит, это всё потому, что я – не человек? – печально спросила я. Кажется, сейчас меня опять начнут в чём-то обвинять.
- Именно. У тебя не-человеческие познания о мире и не-человеческий склад ума.
- Это плохо?
Вообще-то, с моей точки зрения, слова Виктора про мои не-человеческие качества прозвучали, как комплимент. Но сам он мог иметь в виду иной смысл.
- Это данность, - отвечал он. – Тебе нужно читать первоисточники.
Он скрылся в ризнице и через несколько минут вернулся с толстым солидным томом в кожаном переплёте. Углы обложки были окованы настоящим золотом.
«Если отковырять и попытаться продать… Много не дадут, по весу мало выйдет», - отметила я, совершенно автоматически.
- Это Евангелие, - сообщил Виктор. И я уловила торжественные нотки в его голосе. – Возьми.
- А его можно выносить отсюда? – обеспокоилась я. – А то я ведь дома читаю.