Страница 20 из 74
«…Бес в храме Божьем – это извращенье.
Ошиблась в ставках, как плохой игрок.
Не приходить сюда дала зарок.
Но вот – иду! Здесь есть один священник…»
«Монолог Демона». О. Станишевская.
http://stihi.ru/2008/03/10/1438
«…Отныне жизнь моя обрела некую вполне определённую размеренность. С утра я пила кофе, чтобы продрать глаза (привычка не спать допоздна никуда не делась, а просыпаться приходилось теперь довольно рано). А после спешила в храм, к мессе, чтобы доступными мне способами приобщаться к таинствам людских верований. Нет, пардон, следует сказать иначе: к таинствам единственной истинной веры, дарующей возможность спасения человеческой душе. Этот тезис я почерпнула из катехизиса.
Приобщение удавалось в известных пределах. Вода в кропильнице по-прежнему жглась, но я уже успела привыкнуть, так как за час – другой кожа полностью возвращалась к норме. А вот крестное знамение не получалось никак: рука застывала где-то на уровне лба и дальше не шла ни в какую. Честно признаться, меня это не очень беспокоило… Наверное, я слишком легкомысленно относилась к серьёзным вещам.
Как тень за спинами прихожан, проскальзывала я на самый задний ряд скамеек и проводила самые дивные полчаса в каждом из выпадающих мне дней. Полчаса безо всяких помех я созерцала и слушала ЕГО. Но теперь всё было совсем по-другому, не так, как тогда, когда я скрывала свою сущность в теле Марии и, глядя на меня, ОН видел её. Нет, теперь я точно знала, что ОН может увидеть МЕНЯ, когда захочет. И мне иногда казалось, что я ловлю на себе его беглый взгляд.
Моё пребывание на самом последнем ряду имело два основных резона. Во-первых, я не хотела, чтобы меня разглядывали посетители. Здесь все друг друга знали, и я, как новое лицо, уже и так привлекла чрезмерное внимание. Пришлось упрочить слух, что я – двоюродная сестра Фламмеля, приехавшая к нему из провинции. Народ немного успокоился, но продолжал следить за каждым моим шагом, стремясь уловить повод для пересудов.
Впрочем, систематическое посещение церкви обеспечило мне неплохую репутацию.
Второй резон состоял в том, что в ходе некоторых процедур, составляющих ритуал мессы, Виктор кропил присутствующих той же самой святой водой. И если брызги попадали мне на лицо, бывало весьма неприятно. Мало того, что болезненно, так ещё и некрасивые красные пятна какое-то время держались на физиономии.
До последнего ряда брызги гарантированно не долетали.
Заметив, что я никогда не осеняю себя крестным знамением, народ снова заволновался. Пришлось пустить новый слух, будто я – иудейка, но жажду перейти в истинную веру. Мой нос вполне подтверждал данную легенду, особенно первую её часть. Доверчивые обыватели снова покорно проглотили дезинформацию и смирились с моим существованием.
Почти каждый день видела я в церкви Марию. Она тоже старалась не пропускать ни одной мессы, но садилась всегда в первом ряду. Не без удовольствия я отметила, что она продолжает носить то голубое платье, которое выбрала в своё время я. Эта девочка вызывала во мне определённую симпатию. Всё-таки, мы вместе столько пережили, в стольких переделках поучаствовали… Есть что вспомнить обеим. Впрочем, я отдавала себе отчёт, что её воспоминания о «сожительстве» со мной вряд ли носят столь же приятный характер. Скорее, после перенесённого кошмара она удвоила-утроила старания по искоренению всех ростков греха в своей юной душе. Чтобы уж ни одна тварь вроде меня не нашла к ней лазейки. Молилась она весьма рьяно, выражение лица имела одухотворённое, и, видимо, вся духовная работа над собой шла ей на пользу. А может, апрель и здесь оказал своё неотвратимое влияние. Только выглядела она ещё краше, чем в те времена, когда мы с ней были «едины»: в глазах добавилось блеска, а на щеках – румянца.
Появлялись временами и её родители, супруги де Мюссе, но далеко не так часто. Они тоже казались повеселевшими. Наверное, солнышку радовались. Или с деньгами, наконец, получше стало. По крайней мере, Мари щеголяла в новой золотой цепочке.
По большому счёту, все их дела меня волновали ничтожно мало. Ведь в жизнь мою пришло нечто, несравненно более чудесное.
…Виктор по-прежнему не стремился к общению со мной. Но и не гнал прочь, не осыпал оскорбительными прозвищами, придуманными людьми для нашего брата-демона, не обвинял в коварных происках и вредительских планах. Он просто НОРМАЛЬНО разговаривал со мной, если я обращалась с вопросами! От одного этого уже захватывало дух: он был в такие моменты рядом, говорил спокойным тоном (то чуть ироничным, то слегка поучающим) и даже время от времени взглядывал мне в лицо. Мы поддерживали вполне мирные диалоги, не скатываясь в позиционную войну.