Страница 24 из 27
«Почему? Почему даже он ушел?» - я грызла кляп, лежа на боку и давясь слезами. Наверное, я задала себе этот вопрос не одну сотню раз, к тому времени, как почувствовала раздирающую голову пульсацию в висках. Мне казалось, что внутри меня что-то окончательно перетерлось и лопнуло, а сознание засасывало в какую-то дыру. Мне еще не верилось, что через какие-то часы, дни, а, может, и недели, над моим телом будут измываться. Чудилось, будто это даже не мое тело, не мой мир – я просто попала в него совершенно случайно, так, чтобы глазами местного глянуть на его же серые будни. Вокруг все казалось чуждо-нереальным, кучкой декораций из папье-маше, крашенное разведенной старой гуашью. Чужой и жуткий спектакль.
Лицо горело от соли слез, даже когда я перестала плакать, когда уже нечем было плакать. Я продолжала лежать, сдерживая колотящие меня судороги. Запах сырости стал привычным, как и равномерное покачивание. Наверное, я была в том же самом корабле, что купил кронпринц, а, может, это был какой-нибудь алианский борт – в полумраке разница не ощущалась, хоть, в принципе, была очень большой. Форма, дерево, последовательность постройки… Единственное, что я хотела для обоих кораблей – чтобы они тут же вспыхнули и прогорели вместе с грузом до безразличного ко всему пепла. Пусть хоть мой Старший сможет достойно похоронить меня, раз тот, кто стал для меня дороже всего на свете, не в силах это сделать.
Отчаяние и горе выматывали. Я пыталась думать о чем-нибудь постороннем, но ничего не выходило – в голову упрямо лезли алианы, ходящие где-то над моей головой, близкий город Белых и провал между мной и…
А, если так подумать – кем? Для кого мне все-таки стоит вернуться? Для Хали? Маэрор запретил мне видеться с ним, да и он сам, наверное, будет только рад тому, что наконец от меня избавился. И не мать я Хальвадору. Моя привязанность к нему только делает больнее. Для Таргора? Он так жаждал моей компании, так рвался забрать меня… Но он не нужен мне. И я не смею даже ставить на весы желание быть с кронпринцем и желание избавится от пут и неволи. Это настолько разные понятия, что о них и говорить не стоит. Но согласилась бы я на свободу, заплатив жизнью рядом с наследником Империи?.. Даже если бы и согласилась, то очень скоро сошла бы с ума от тоски.
А когда-то, совсем-совсем недавно, я хотела угодить куда угодно, но только не в объятия Светлейшего! Насколько же странным все представлялось! Я хотела никогда не видеть князя! Я!
В полумраке нашлась стена. С усилием я смогла изменить положение на более-менее вертикальное, ткнувшись плечом в опору. Руки уже были настолько натерты веревкой, что я практически не чувствовала боли – она стала частью меня, пульсирующим нытьем отзываясь от локтя до кончиков пальцев. Даже в какой-то мере сладостно было. Это не позволяло мне окончательно рехнуться от тиши и ожидания мук. Иногда алианы наверху выкрикивали что-то слишком громко. Их языка я не понимала, поэтому пыталась угадывать – о чем они сообщают друг другу. А, может, просто шутят. Или ругаются. Их речь была плавна, словно бег ручья, но я все равно недоумевала – почему тогда они такие… такие? Я видела их закованными в цепи, погибающими от рук собратьев на арене Столицы. Они вполне были физически симпатичны и умны. Мне неизвестны были размеры земель, поэтому я не знала насколько велика их жажда захвата новых просторов. Зачем воюют Империи? У всего две стороны медали, но что-то я не находила первопричину в нелиях – хранитель земель Альдерас благоволил им, армию в захватнические походы они не высылали, а их боевая ярость и жажда мести были объяснимы. Тогда что, Природная жадность?..
Прижавшись виском к стене, я прислушалась к шумящим за досками волнам. Покачивание пола и бьющаяся в каких-то сантиметрах около меня вода настраивали на дремоту, если не на погружение во что-то большее. Я даже не заметила как рухнула – по-иному не скажешь – в полумрак. Мир стал единой черной массой, а я – пылинкой, которую гоняет даже не ветер, а поток жидкой грязи. Я чувствовала трюм, эту крошечную каморку, в которой меня заперли, как тени ощущала те немногие предметы, оставленные здесь – пару ящиков, набитых ветошью и гнилые канаты, забытые до тех славных времен, когда их решат выкинуть или, наконец, сжечь. Звуки над головой стали громче, отчетливее, но ясности в речи находящихся выше не прибавилось.
Кажется, я в каком-то смысле находилась в обморочном состоянии. Эхо безумия поддерживалось жжением пут. Руки, вывернутые за спину, отекли. Ног я не чувствовала, наверное, несколько часов, а тело было как желейное – его трясло при первом же колыхании воздуха, холодного и сырого.
Мне приносили еду раз или два, точно не помню. Желудок завязывало узлом от одного запаха, словно от каких-то помоев, хотя в ином случае я была бы уверена, что кормить меня пытались деликатесами. Я мерзла и не различала особо приходящих, однако, остро чувствовала, что в одном и том же углу за мной беспрестанно следит пара глаз. Он просто стоял, наблюдая, как мне оставляли еду, как пытались выяснить в сознании ли я вообще, шлепая мне по щекам, как позже разрезали веревки и нацепили на запястья тяжелые цепи.
Более-менее я пришла в себя фиг знает сколько часов спустя. Удивительно, но хотелось есть. Подумав о еде и увидев невдалеке стоящую миску, я отвернулась от этой картины – меня мгновенно замутило, и рот наполнился желчью. Прочистив заодно и желудок, я отползла от разящей кислятиной лужицы и, сглотнув, откинула голову назад и повернула набок – лишь бы не видеть наполненную едой посудину. Да даже мысль о ней вызывала приступ тошноты – в какой-нибудь мне наверняка принесут отравы, припрятав ее среди одурманивающих запахов мяса и хлеба, но происходило это словно здесь и сейчас.
«Лучше я сдохну с голоду!» - яростно пнула я себя, а потом напомнила, что на все про все у меня может уйти около месяца. К его исходу с меня могут снять кожу несколько раз и еще порадоваться, что содержание жертвы настолько маленькое. Отчаяние подкатило к горлу, поэтому, когда в углу снова замаячило густое темное пятно, я была готова повеситься на цепях, которые соединяли мои кандалы, да и еще и жалела, что они слишком короткие.
- Ну, урод, может, теперь ты меня прикончишь? – полушепотом огрызнулась я, зная, что произнеси я фразу даже на выдохе, Ворон бы все равно меня услышал. Он продолжал недвижно стоять на своем месте, из-за чего привел ко мне мысль, что от страха я просто начала сходить с ума. Волк больше не показывался, но этого и не надо было – как только моя душа соберется вернуться к Альдерасу, его мохнатый посыльный вырвет ее из тела, вот только совсем не мохнатый агент какого-то черта не собирается помогать мне умирать!
Чуть подтянув плечи повыше, а ноги наоборот, расслабив, я невесело усмехнулась. В то, что меня быстро убьют, я уже не верила. Ворон или издевался надо мной по приказу своего Господина, или ждал какого-то особого момента. Я с радостью поделилась этой мыслью с божественным убийцей.
- Что, уродина, луна не в той фазе или тебе нужно выпить своего любимого чая? – представив ожидающего особого положения ночного светила убийцу с чашкой чая в руках, я хихикнула как идиотка. Ворон не шевельнулся на такую провокацию. Я продолжала глазеть на него все с той же мыслью о галлюцинациях, как фигурка развернулась и ушла прямо в стену. Не прошло и минуты, как дверь, которую я не единожды пыталась открыть, отворилась, и в полумраке показалась уже знакомая мне рожа того, кому я была обязана своим нынешним положением и, если Ворона я бы еще позлила, то этому не хотелось дарить и молчания, кроме его собственного.
- Выспались, княгиня? – улыбнулся мой тюремщик. После прошлого раза он старательно замаскировал все свои «прелести» нелия – смуглую кожу и рыжину волос на подобие фарфора и блонда. Пошаманил он немного и с одеждой, перекроив ее на что-то похожее на римскую тогу, но только короткую и снабженную мешковатыми штанами. Несмотря на своеобразное преображение, я прекрасно чувствовала, что все ухищрения – не больше, чем иллюзии, навеянные магией. От такого прикрытия несло душком, не замечаемым носом, но воротило похуже городской помойки.
- Вы ужасно выглядите. Неужто Лебедя укачало? Как это странно! Не волнуйтесь, денек вы сможете отдохнуть на берегу, а потом уже прямым ходом отправитесь в новый дом, - с приторной улыбкой он снял с пояса моток тонкой золотистой веревки и повязал простой узел на правом запястье. Мне это показалось довольно странным, если не смахивающим на издевательство. Желание пребольно ударить его с ноги в колено, отчего я испытала приятное чувство расплаты. Однако, уже через секунду мне так припекло кожу под веревкой, что толика выдержки не дала мне вскрикнуть от боли – я только крепко закусила губы и вжала голову в плечи, потянув руку к себе. Мужчина внимательно взглянул на меня измененными темно-синими глазами.
- А вот про рукоприкладство можете думать сколько захотите, моя милая княгиня. Эта веревочка с вас кожу снимет, можете мне поверить, - и снова та же приторная улыбка, от которой хотелось воткнуть в горло этому уроду любую из спиц, с которыми я танцевала в Игле. Минуты не прошло, как я поплатилась за мысль новым ожогом, задохнувшись от боли.
«Чертова веревка!» - с досадой подумала я, уже тщательно фильтруя мысли. Магия пут, как я тогда уяснила на горьком опыте, довольно сильная и скорее позволит мне удавиться, нежели убежать. Что ж, к тому времени это было очень удачно, особенно, если мне оставят ее короткий кусочек. Для последнего ожерелья она просто идеальна. Не Ворон, так я сама все сделаю… как прошлый раз.
«Какая досада!» - с горькой иронией вздохнула я. Веревочка посчитала мысль приемлемой, поэтому не обратилась в пеньковую змею. Нелий потянул меня за собой, выводя из трюма. Как оказалось на деле, шевелить ногами оказалось намного труднее. Мне и после первой веревки не слишком-то много удавалось ходить – конечности почти не слушались, да и после таких похождений меня тянуло вздремнуть.
Вот так, словно на поводке, меня вытянули на свежий воздух. У меня, может, и не закружилась голова от его свежести, но все равно не то, что внутри трюма. Да и свет неприятно резанул по глазам, хоть и день клонился к вечеру. Значит, со времени моего похищения прошли минимум сутки.
Я правда оказалась на том же самом корабле. То, что случилось с командой родом из Черной Империи, стоило только гадать – если бы это были замаскированные алианы, их бы давно отправили на дно, а тут я предстала взору целой своре алианских матросов. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – они с радостью утопят меня, но и не прочь поиметь меня до этого мероприятия или после. Что касается конвоира, то на него почти не смотрели – то ли настолько боялись, то ли ненавидели. Во всяком случае, не восторгались, зная его происхождение. А они знали – иначе бы восторгались.
Корабль стоял на якоре. Нелий позволили мне спуститься по веревочной лестнице в лодку, спущенную на воду, кинул ожидавшего на веслах алиану веревку и быстро спустился сам, пинком отправив меня на дно лодки. Я мысленно выругалась, но магия не коснулась меня – поносить ублюдка я могла сколько угодно, избегая мечты о мести. Так, лежа лицом в мотке канатов, меня везли дальше. Пленивший меня на всякий случай прижал еще сапогом, будто мне было мало одной его веревочки. Мало же было времени – я умудрилась задремать, чувствуя, как свинцом налились ноги. Собственное состояние совсем меня не радовало – думать четко о попытке сбежать я не могла, лишь с горечью вспоминала краешек увиденного леса и небольшой частокол лагеря, куда и направлялась лодка. Я просто ждала. Убивать здесь меня не будут – мне уже сказали, что я стану игрушкой на другом далеком берегу, однако, это значит, что у меня есть время на избавление их всех от такой радости. Выживу я после этого или нет – это будет уже чисто моя заслуга. Если раньше свой план не осуществит Ворон.
Из лодки меня выдернули одним нетерпеливым рывком, ободрав и без того не раз содранную и обожженную кожу. К нелию примкнула пара солдат из лагеря, с любопытством косившихся на меня и о чем-то спрашивающих предателя. Давний купец отвечал монотонно и вальяжно, но я, не зная языка, пыталась вылавливать знакомые слова, из всего поняв лишь одно слово – «женщина» и то, что речь идет обо мне. Впрочем, учитывая все лингвистические нюансы, меня могли назвать ночной бабочкой в самых разных красках.
Приморский фортик не отличался ничем примечательным после красот Клыка и величия Иглы. Это был наспех собранный лагерь, обнесенный частоколом и обжитый. Максимум ему было пару лет. Его тщательно укрыли в небольшой бухте, и единственной причиной, по которой, как мне подумалось, это то, что берег был утыкан каменными зубами, лишь немного скрытыми под водой. Лодка бы там прошла, но не корабль.
Пока мы шли к лагерю по почти незаметной тропке, вытоптанной в крошеве мелкого щебня, я раздумывала о том, откуда нелий мог знать язык врагов, будучи купцом. Может, его учили на шпиона? Это объяснило бы его глубокие познания вражеской лингвистики и мирное отношение Белых – он знал что им предложить и как предложить с выгодой для себя. Тогда не понимаю зачем он решил предложить алианам меня. Нет, конечно, с одной стороны ему нужно было отомстить мне. Маэрор больше не станет воскрешать ненавистную ему супругу, а этот урод насладится моими мучениями…
Да, кстати, как его зовут? Почему-то я помнила кусочки жизни с его присутствием, понимала причины его ненависти ко мне (хоть, говоря честно, это он оказался не там не в то время), но вот имени его я никак не могла вспомнить. Оно карамелькой вертелось на языке, но никак не хотело явить себя миру. Другая я знала имя, дрожала от ярости от одного его звучания и готова была вцепиться выродку в горло. Ради любви Маэрора, ради смеха Хальвадора, ради спокойствия Хальдраида. Я же его боялась. Хотела его смерти и боялась, хоть по сути его гибель не принесла мне ничего такого, что могла раньше. Да и желать чьей-то смерти гадко. Если только это не такой предатель, как этот… Отдать на растерзание алианам! Да, он действительно меня ненавидел.
Громадные створки врат, закрывающих вход в фортик, открывались с минуту, если не больше. Их собрали из нескольких стволов и связали крепкими канатами. Видеть в таком состоянии погибшие деревья было для меня очень больно, особенно осознавая, что ими воспользовались алианы. Боль исходила из древесины, и я чувствовала ее, словно это меня рубили тяжелыми острыми топорами, а пни вырывали и пускали на растопку вместе с негодными для строительства ветками. Даже земля под моими ногами неприятно дрожала от какой-то неведомой муки, будто ей приносил мучения каждый шаг Белого, ходящего по ней, и она спешила поделиться со мной своим горем.
Давний купец заметил то, что я остановилась у невидимой черты, разделяющей лагерь и берег, и новым рывком магической веревки затянул меня внутрь. Наш приход уже заметили, и вскоре я поймала несколько любопытных взглядов на себе и на моем конвоире от переставших таскать какие-то тюки белобрысых парней в поношенном тряпье, которые на вид были немногим старше Хали. Ухмыляясь, они о чем-то переговаривались, пока позади них не появился какой-то мужчина в кожаном панцире и не отвесил каждому по увесистому подзатыльнику, после чего подошел ко мне и нелию. Яркие голубые глаза изучили меня с ног до головы, и кривая не слишком-то довольная улыбка замерла на губах алианского солдата. Он о чем-то спросил своего черного гостя и тот согласно кивнул. Алиан шагнул ко мне и схватил меня за подбородок, рассматривая лицо получше. Мысли путались – слишком большое желание было не только вырваться из хватки, но и пнуть. Рука, ощутив жжение, затряслась, а следом я вся вздрогнула, поторопившись поднять подбородок, чтобы не было видно предательских слез. Мой жест вызвал у златовласого выродка улыбку. Опустив взгляд, он вдруг нахмурился и протянул руку к моей шее, вытянув из-под одежды перстень Маэрора на шнурке. Не успела я и протестующее вздохнуть, как из ножен алиана выпорхнул нож и разрезал кожаную нить. Белый не без интереса изучал свою находку, кивнув подошедшим солдатам. Я переключила ненадолго внимание на них – бывшему купцу кинули увесистый мешочек, содержимое которого он тут же изучил, но, судя по короткому возмущению, он был недоволен.
«Плата за меня?» - удивилась я, но тут же поправила сама себя. – «Доплата или что-то похожее. Основное, он сам говорил, уже получил, так что вряд ли за что-то типа корабля. Может, за то, что привез меня сам?»
- Забирай и проваливай! – произнесенная фраза с жутким акцентом дошла до меня, заставив вздрогнув пуще прежнего. Я даже не заметила, как алиан тряхнул рукой, в которой все еще был нож – оружие удлинилось, став чем-то похожим на шпагу. Заметила лишь когда он нацепил перстень на палец и сделал несколько пассов другой рукой – выпущенная «купцом» веревка послушной змеей перехватила обе мои руки прямо поверх кандалов. Железо же необычным образом словно вытекло из-под пеньки и со звоном упало на землю. Метаморфозы на этом не закончились – веревка крепко связала руки от запястий до локтя, а потом разделилась, оставшись своеобразными браслетами. Хвостик веревки скользнул вниз, и я чуть было не упала, когда почти то же самое произошло и с ногами, за исключением того, что магия лишила меня обуви, разодрав выделанную кожу в мелкие клочья.
- За мной, - коротко приказал вояка, но и не сдвинулась с места, не спуская глаз с кольца. Мужчина подождал с секунду, и я заметила как сжимаются его пальцы в кулак, а за пальцами мои руки и ноги что-то стискивает, будто пресс. Сжав зубы, я замычала. Ноги подкашивались и наливались тяжестью. Сдаваться не столько не хотелось, сколько было стыдно сдаваться, сколько не позволяла гордыня.
- Нет! – собрав все силы и рассыпавшуюся храбрость, рявкнула я. Алиан, не обращая внимание на уходящего купца, поджал губы, смотря куда-то себе под ноги. Нелий же, косясь на усиливающуюся охрану отступал к воротам, потеряв ко мне интерес.
Голубые глаза снова посмотрели на меня, но уже холодно. Мне даже показалось, что на меня смотрит пара льдинок. Даже у Маэрора не было никогда такого взгляда.
«Ты пойдешь за мной! Хочешь ты этого или нет – мне плевать!» - голос, прозвучавший в голове, как мне показалось, прошелся хлыстом вдоль спины, выбив из меня дух. В нем уже не было никакого акцента – у мыслей нет такого свойства. Это была алианская магия.
- Нет, - прохрипела я, глотнув воздуха. – Не пойду.
Повторно из меня выбили дух уже физически – приложили чем-то тяжелым в живот, и я медленно осела, провалившись в туман. Я продолжала краем сознания чувствовать как меня куда-то отнесли и уложили, а потом руки до локтя и ноги до колен стали невыносимо тяжелыми.
Очнулась я через полчаса-час максимум в какой-то комнатушке на тонкой шерстяной подстилке в духоте и полумраке. Мои руки и ноги были свободными, не считая веревочных «браслетов» на конечностях, но радости от этого не прибавилось – к ним словно грузы привязали. Я попыталась хотя бы смахнуть прядь волос со лба, но не смогла оторвать руку от пола. Лишь немного полежав, я смогла присесть и поджать ноги. Не прошло и минуты, как я заметила задремавшего у входа парня, одного из тех, которые совсем недавно получали затрещины. Оставалось только удивляться как этот малый успел прикорнуть на посту. Однако, стоило мне шевельнуться, как он осоловело моргнул и уставился на меня. Дабы не смотреть на этого белобрысого выродка, я отвернулась к ближайшему углу. И замерла – совсем рядом с алианом, в углу, словно поддаваясь какой-то привычке, стоял Ворон, укрывшись лишь в естественном полумраке комнаты.
Мой рот приоткрылся от шока и удивления. Я осторожно перевела взгляд на алиана-охранника и вздрогнула снова – тот все еще смотрел на меня, сдвинув белесые брови, после чего резко повернул голову в сторону того самого угла. Следом это сделала и я, вдруг испугавшись за своего неторопливого убийцу.
Угол был пуст, но это я осознала намного позже – в ту секунду в мою сторону, неслышно хлопая крыльями, летела самая настоящая птица, - ворон! Птица с маслянисто-черным оперением приземлилась на пол в каком-то шаге от меня, подняла голову куда-то к потолку и сделала попытку взлететь. В тот момент, когда она почти завершила тяжелый прыжок, начинающий полет, пернатое создание гухо вскрикнуло, пригвожденное к полу одной-единственной стрелой.
Белый лучник уже опускал свое небольшое оружие, натренированно выхваченное быстро и убившее за какие-то доли секунды. Коротко усмехнувшись, он двинулся навстречу своей необычной добыче.
«Это был мой убийца? Неужели его убили? Так быстро! Как ученик самого Альдераса мой умереть настолько…» - отчаяние с новой силой принялось обгладывать меня. Если раньше у меня была надежда, что слуга Бога Смерти прикончит меня до того, как за дело возьмутся палачи Белого Императора, то теперь я больше всего напоминала себе оболочку мумии, лишь сохранившую форму тела хозяина, которого след простыл. Для полнейшего уничтожения мне, кажется не хватало одного-единственного удара…
- Rranran! – усмехнулся алиан, подняв тушку птицы за ногу и тряхнув едва ли у меня перед носом. На полу осталось несколько крупных капель и пушинки. От встряски черные перья не устояли, потеряв парочку из своего легиона, а легкий сквознячок разлучил ее, разметав подальше от места смерти хозяина, но не от моего взгляда. Белобрысый все еще ухмылялся, в то время как я уже думала над оброненным им словом.
Dranra. Так называл бы ворона нелий. Может, и много тысячелетий прошло с тех пор как Боги научили своих детей говорить, но сотворившая алианов Джуиса и создавший нелиев Альдерас вряд ли говорили на разных языках. Просто дальше потомки богов развивались по-своему каждый из народцев, со временем возненавидев друг друга – алианы за презрение к смерти и тьме, скрывающей посланников гибели, нелии – за роболепие перед теми, кто дал жизнь и господское поклонение равным, словно кем-то действительно великим. Годы углубили различия и причины вражды, не забыв и коснуться речи.
Парень добавил что-то новое, а потом испуганно обернулся – его резко окликнули и он начал что-то втолковывать вернувшемуся уже знакомому моему взору алиану, тому самому, который отправил восвояси моего недавнего тюремщика, став новым. Более старший хмурился и говорил резко, несмотря на общую плавность языка. Парнишка несколько раз произносил одно и то же слово – «k’aruum», но я довольно быстро отмела предположение о том, что это было имя алиана, да и обращение как к старшему или родственнику тоже, пусть даже юноше дали наставление следить за мной – я видела здесь достаточно вооруженных мужчин-Белых, да и одежда этого K’аruum-а больше походила на солдатскую броню. Контрабандисты или пираты бы не осмелились селиться так близко от стен Иглы, да и везти настолько ценное по их мнению приобретение своему повелителю, которого они должны грабить вместе с кораблями Черного Императора и Князей. Я точно оказалась в военном лагере, а отвечающий за меня Белый - солдатской мордой немалого пошиба. Не по имени его называли – по званию.
Молодой охранник едва не получил новую затрещину, отмахиваясь от более старшего представителя Белой Империи своей добычей и был выдворен за дверь. Оставшийся алиан доплелся до подобия кровати и рухнул в ворох одеял, шумно потянувшись и выдохнув.
Ругаться мысленно мне было противопоказано, поэтому я все так же изображала мебель, которая в отличие от той же кровати, наблюдала за хозяевами. Сердце все еще бешено колотилось как сумасшедшее, - я все еще не могла отойти от картины почти мгновенно погибшей у меня на глазах птахи, которая на самом деле была моим убийцей-неудачником. Разум не мог принять истины – он сопровождал меня на корабле все время, а тут – незамеченным прокрался в лагерь… и умер как какая-то нерасторопная зверушка!
Вернувшийся парень принес с собой поднос с едой и поставил его на столик неподалеку от старшего, торопливо затеплив несколько свечей по углам комнаты и у принесенного ужина или завтрака. Стрельнув по мне презрительно-любопытным взглядом, он удалился восвояси, прихватив стул, на котором совсем недавно дремал. Другой алиан же и не думал засыпать – громко вздохнув, он лениво поднялся с места, с недовольством изучил содержимое одной из мисок, запустил туда руку, а через секунду закинул в рот какое-то произведение национальной кухни из теста. Когда его скучающий взгляд отыскал меня, Белый усмехнулся и взял с подноса еще что-то, шагнув ближе.
Когда мужчина остановился в нескольких шагах и брезгливо взглянул на пятнышко крови, оставшееся после птицы, он бросил в мою сторону ношу. Ко мне подкатилось и слабо ударилось о ногу небольшое яблочко. Я постаралась не слишком-то радоваться такой подачке, что было почти невыносимо – есть уже хотелось более, чем сильно. Изобразив безразличие, я проследила за траекторией движения плода и подняла на белобрысого выродка глаза.
- Ешь, - кошмарный акцент превратил слово в рычание. Исполнять приказ я не собиралась, даже зная, что еда не отравлена. «Я досталась на его голову – я стану ему настоящей проблемой» - именно это я тогда решила, поэтому не стала отвечать уже слышанным ему «Нет!». Я только смотрела и смотрела на алиана, не думая даже об издевательской улыбке. Убить пусть меня и не убьет, но отметелить может так, что в Агонар, Белую столицу, я доеду в полубессознательном состоянии, еще более худшем, нежели была на корабле. Улыбаться я не буду. Но и подчиняться - тем более.
Фыркнув, солдат ушел к себе за стол, полностью отдав себя во власть чревоугодия. Видимо, он посчитал, что излишне уже позаботился о моем пропитании, поэтому побеспокоился о собственном. Лишь раз взглянув на процесс поглощения им пищи, я поджала губы – до этикета ему было как до звезды. Впрочем, кланяться мне в ноги у него не было планов, посему – с чего ему было держаться манер в моем присутствии?
Отведя глаза от единственной еды в радиусе досягаемости, я задержала внимание на крупном черном пере, оставшемся лежать на земляном полу. Блестящее, очень темное, словно отлитое из металла. Примерно как то, что я нашла у себя в волосах как-то утром. Протянув руку, я медленно дотянулась до него, уже потом обнаружив, что на ощупь оно мягкое, - как настоящее.
«Значит, это не твое, Вороново отродье?» - я с толикой нежности подумала о том, кто должен был меня убить. Ну, нежности все-таки хватало на крупинку – пусть это создание и не желало мне ничего хорошего, но… Хорошее все-таки было, - в том, что он мог избавить меня от больших мук.
На меня упала тень, и я отвлеклась от пера, испуганно выронив его. Алиан встал надо мной и немигающее пялился на мои ноги грудь, прихлебывая из своей чаши. Наползающая на губы улыбка скрутила внутренности в узел.
- Sei, te-e bao leilei… - улыбка переросла в ухмылку. Мужчина хлебнул еще, довольно много для среднего глотка, вернулся к столу чтобы оставить там посудину и снова шагнул ко мне, утирая рот на ходу.
Громкое карканье, раздавшееся над головой, напугало меня и ненадолго остановило алиана. Мы оба подняли головы, обнаружив на одной из горизонтальных балок, поддерживающих потолок, наблюдающую за происходящим черную птицу. Алиан, ругаясь сквозь зубы, потянулся за ножом на поясе, но не успел ничего сделать – ворон сорвался с места и, каркнув еще раз, вылетел в узкое окно. Белый прищелкнул застежкой, пряча лезвие и присел рядом со мной, быстро схватив меня за ногу и потянув на себя. Я попыталась лягнуть его, но это было похоже на попытку поднять ногу, к которой привязали свинцовую гирю.
- Отвали от меня, K’аruum! – раз не получилось лягнуть, то я решила, что лучше уж я свою ногу заберу себе, сжавшись в комочек. Не получилось – лодыжку взяли в такие клещи, что я чуть было не завалилась на спину.
- Не «отвали», - Белый осклабился, облизав губы и впившись пальцами в мое плечо. То, что он говорил на языке нелиев куда лучше, чем мне показалось сначала, пугало до дрожи, - а «идите сюда, Kramotu»!
От такой поправки мне сделалось дурно, и дело даже не в том, что он алиана разило выпивкой, чуждой магией и властью, а в том, что я практически перевела имя, которым он предлагал назвать себя. Нет, скорее званием, положением старшего – Хозяин, Повелитель.
- Будь ты проклят, урод! – от вслух произнесенных мыслей веревки моментально припекли кожу, но, по крайней мере, двигаться стало легче. Я почти смогла дотянуться до голубых глаз, залепив мужчине в ухо, за что получила вполне ожидаемую пощечину, которая отбросила меня на подстилку и оставила в онемении половину лица. Алиан хохотнул, услышав новые проклятия, вытолкнутые сквозь зубы, и дернул меня за одежду, в первую очередь занявшись и без того пострадавшим платьем. Через минуту оно стало еще более многострадальным – несколько рывков руками разорвали подол до самого пояса. Широкая ладонь, схватившая за ногу выше колена, была просто обжигающей. На вторую мужчина быстро намотал угол разорванного подола, пододвигая ближе к себе.
Наверное, в тот момент на моем лице было столько неподдельного ужаса и отвращения, что они сильнее распалили златовласого выродка. Я вряд ли когда-либо забуду его широкую ухмылку и то, как он прикусывал губы, нависнув надо мной. То, что произошло дальше, могло бы по праву стать одним из моих кошмаров. – Когда рука алиана потянулась к вороту платья, он как-то странно замер. Время и для меня словно внезапно растянулось – я не могла не заметить как изменилось выражение его лица. Сначала на нем появилось недоумение, потом – удивление, следом – страх. Руки – одна держащая меня, а другая еще не доставшая – рванули к горлу алиана, где, насколько я могла заметить, начала проступать тончайшая полоска, надвигающаяся под подбородок.
Безымянный для меня враг дернулся лишь один раз, когда бесцветная полоска впилась уж совсем глубоко, после чего его голова безвольно упала на грудь. У меня перед глазами еще сохранилась картина его попытки глотнуть воздуха, а тело уже медленно оттаскивали назад, не издав ни шороха. Мой взгляд зацепил в первую очередь черные сапоги, а потом уж и всю фигуру, выточенную словно из глыбы очень плотного угля.
«Ворон! Он, что, убил этого Белого?..» - страх перестал сковывать меня, из-за чего я пыталась отдышаться, наблюдая за действиями незнакомого мне воина. И там было на что посмотреть! Я не слишком заостряла внимание на том алиане, которому меня отдали, но со стороны было заметно, что по комплекции Ворон уступает ему, пусть и не сильно. Однако, убийца бесшумно смог доволочь тело до кровати и так же неслышно уложить его вполне обычную для сна позу. Шаги Ворона, грациозные и гибкие, напоминали кошачьи, но были настолько непринужденными, будто Ворон родился со способностью тихо передвигаться.
Закончив с алианом, ученик Альдераса направился ко мне, доставая что-то из рукава. Когда он присел сбоку от меня, я заметила как его указательный палец коснулся недвижных губ, хотя едва смогла оторвать взгляд от небольших ножен с удобной круглой рукоятью. Сглотнув, я поджала губы, а рука убийцы осторожно взяла мою, касаясь так осторожно, что мне почудилось, что это даже не прикосновение, а дуновение ветра. В тусклом свете свечей показался короткий нож-спица, хоть я потом и разглядела, что лезвие все-таки заточено, но только кончик с небольшим ребром.
«Не похоже, что этот нож убьет меня быстро. Ну, разве что если он вонзит мне его в голову. До сердца вряд ли хватит,» - тревожно подумала я, почувствовав как подкатывает к горлу истерическая дрожь. Ворон протянул мне ножны так, что коснулся ими моих губ, но ткнул посильнее. Смутно понимая жест, я чуть приоткрыла рот и закусила крепкую кожу чехлов, после чего спица молнией нырнула между стягивающей руки от запястья до локтя веревкой и кожей. Короткий нетерпеливый рывок, после которого я вскрикнула, опалил меня будто настоящим огнем, но конечность тут же стала двигаться легче. От боли я закрыла глаза, чувствуя, как наружу не просто выступили, а брызнули слезы. Находясь в шоковом состоянии, я плохо соображала – лишь наблюдала, как Ворон без жалости резал и резал веревку. Я, с каждым движением лезвия испытывая мучительную боль, словно резали меня, раз за разом прикусывала ножны, чувствуя, что вот-вот насквозь прокушу толстую кожу. Когда в последний раз полосанула спица, я от облегчения расслабилась, выпустив чехол оружия. Ворон ловко поймал их, убирая снаряжение на место. От меня не укрылось то, как посланник Альдераса сжал в ладони самый длинный кусок веревки, а потом вынул другой клинок, потянувшись к разорванному подолу платья. Одновременно созерцая вздувшиеся под веревочными браслетами волдыри и красные пятна, оставленные от магического ожога, я не смогла вымолвить и слова, пока металл кроил одежду, обрезая подол до колен.
Ворон, поднявшись с пола, прошелся по комнате, бросив мне какой-то плащ и сделав резкий взмах рукой. От предложенной одежды несло убитым алианом, но выбор у меня был невелик. Завернувшись в тонкую кожу, подбитую шерстью, я поднялась на непослушные ноги и, пошатываясь, смотрела, как Ворон неторопливо тушит пальцами свечи и все той же тихой грациозной походкой движется на выход.
Из комнаты куда-то вниз вела широкая скрипучая лестница. С каждой ступенькой я боялась, что выдам себя, но это оказалось лишним страхом, если не считать тот, который сопровождал меня дальше. – Чуть ли не в каждом углу, за столами, на скамьях и просто на полу лежали алианы, хоть вещи и оставались так, словно окружающие их на самом деле живы и просто прилегли или присели отдохнуть. Но я видела так же, что абсолютно все обладатели золотистых шевелюр мертвы – у одного слишком неестественна была повернута шея, у другого в груди и шее имелись отметины от метательных спиц, проникнувшись слишком глубоко для неудачного броска. В очаге все так же продолжал гореть огонь, а в котле готовилось что-то съестное. Я же думала, что его отведают в самом лучшем случае когда еда перестанет вариться и начнется жариться.
Свобода встретила меня прохладой наступающей ночи. Не успела я выглянуть из строения, как тишину разорвал чей-то истошный крик, за ним раздался вопль другого неизвестного, а совсем скоро из-за стены частокола поднялся яркий из-за мрака времени суток столб пламени. Не смотря на общую жуть картины, мне стало легче, особенно когда в освещенном огнем небе показалась фигура громадного крылатого создания.
- Маэрри!.. – одними губами произнесла я, чувствуя, как стало тепло на душе. При виде дракона я, кажется, вообще перестала бояться чего-либо, но только до той поры, пока совсем рядом не раздались яростные крики, а на глаза не попалась группа идущих к нам навстречу. Я прерывисто вздохнула, не зная куда деться, но посланник Альдераса уже решил все за меня. – Краем глаза я заметила, как он провел рукой по своему резному шлему и тут же взмахнул рукой – неизвестно откуда взявшийся ворон, негромко каркнув, сел на его руку. Убийца снова взмахнул рукой, будто прогонял птицу, и та сорвалась с места, полетев в другую сторону от опасности. Ворон шустро развернул меня и ткнул рукой в сторону удаляющего прислужника. Возразить мне не дали – упрямо подтолкнули в спину и ринулись навстречу толпе. Жест был понятным, хоть и неожиданным, но я все равно последовала за пернатым проводником, услышав, как позади сталь встретилась со сталью.
Разыскивать над головой ворона в сгущающемся мраке была бы сложнее, если бы кучка зданий, имеющихся в лагере, не была освещена как изнутри, так и снаружи. Отголоски чужой магии, такие необычные в тех же Клыке или Игле, тем поздним вечером кусались и щипались невидимыми зубами и пальцами. Я, торопясь за птицей, чувствовала как меня изнутри колотило ужасом от обилия смертоносных оружия и колдовства, последствия которых я слышала, но не видела. Пару раз я оглядывалась, наблюдая за тем, как вспыхивают одно за одним строения, но все так же не видя новых алианов. Ворон уверенно отвел меня к стене-частоколу и дальше показывал путь вдоль ограды, безмолвно перелетая с одного столба на другой.
Выглянув из-за очередного домика, я увидела проломленные магией ворота. То, что именно магия использовалась для стука в дверь, сомневаться не приходилось – несколько бревен было срезано под самый «корень» так ровно, что можно было подумать, что тут орудовали бензопилой, но очень тихой, что само по себе было запредельно глупым словосочетанием – «тихая бензопила». Больше радости бы доставила ее сестра «безмолвная циркулярная» или «лобзик-ниндзя». Как бы то ни было, но проход внутрь лагеря, как и выход, были, и поблизости как раз происходила драка. Точнее – кровавая бойня.
Ворона-проводника и след простыл, но даже без нового указания я бы нашла союзников-нелиев, размахивающих кто копьями, а кто и клинками, без подсказки – мелькающая смоль волос и яростные крики на знакомом языке были откровеннее чего бы то ни было, но я и не представляла что мне теперь делать – если я ворвусь в толпу с призывом о помощи, то меня наверняка зарубят куда раньше ее появления, если вообще не на подходе и не свои. Решение было очевидным – прорваться и подальше уйти от места сражения, причем действовать надо было чем быстрее, тем лучше. Рванув настолько резво, насколько позволяли больные ноги, я пробежала вдоль оставшегося участка частокола и практически выпрыгнула сквозь проем в воротах.
Морской ветер дохнул на меня соленой прохладой. От нахлынувшего облегчения я почти не почувствовала как мелкий камень уколол ступни. Новый шаг помог мне ободрать коленку – я подскользнулась, но продолжила путь, обнаружив, что поблизости почти нет никого. Кроме алиана, с которым я едва не столкнулась нос к носу. В огне пожаров я видела, как искривилось ненавистью его лицо. Враг покрепче сжал окровавленный меч и надвинулся на меня. Я оцепенела от ужаса и задрожала как лист на ветру. Хрустя щебнем, Белый поднял клинок. Горло разорвал писк страха. Как во сне я видела приближение алиана, но не могла и пальцем шевельнуть. Для меня стало неожиданностью, когда что-то ударило меня сзади в плечо, сорвав плащ и швырнув одежду в лицо врагу. Следом появилась высокая гибкая фигура, ударившая алиана узким длинным мечом. То, что алиан не поднялся больше, свидетельствовало о том, что удар оказался поистине сильным. И смертельным.
- Рии, Рии! – меня трясли за плечо, ласково, но требовательно зовя именем, которое связывало меня настоящую с той, с кем меня ассоциировали с тех самых пор, как я очутилась вне своего дома. Я вздрогнула, подняв глаза. Узнав того, кто в тот момент стоял рядом, я дала волю слезам.
- Хадди! – я ткнулась в грудь Изумрудному Князю, и меня тут же укрыли плотным плащом.
- Надо уходить, Рии! Скорее! Здесь опасно! – настаивал Хальдраид, обняв меня за плечи. – Тише, милая, тише! Все хорошо!
Оторвавшись от мужчины, я внимательно посмотрела на него – правда ли это он рядом, не кажется ли мне это? Нет, это действительно был князь-Змей, облаченный в кольчугу. На лице его были пятна копоти и кровавые брызги, но я радовалась и этому. Свирепый рык, донесшийся с небес, отвлек – я устало подняла голову, увидев, как надо мной пронесся в какой-то сотне метров дракон, повернув к морю. Поняв, что это Маэрор, я не сводила с него взгляда, хоть его и сложно было разглядеть на темном небе. Корабль, загоревшийся совсем недалеко от берега, помогал разглядеть любимого мной князя. Существо выпустило еще струю пламени на и без того обреченное судно, усложняя работу снующим по палубе фигуркам. Огонь, как я видела, и не собирались тушить – алианы торопились покинуть борт. Однако, кое-кто пытался даже сопротивляться – небо рассекла яркая белая полоса, выстрелившая прямо с полыхающего судна. До меня дошел магический отголосок – Белый использовал сильную магию, но ему недоставало практики – он раз за разом повторял попытку, но ничего не получалось. Дракон с низким ревом опустился ниже и обдал корабль новой порцией огня. Белоснежная змейка, выстрелившая прямо из пекла, не дала напоследок осечки – как плеть, она захлестнула громадное тело огнедышащего змея на несколько витков, отдавшись в воздухе хлопком молнии.
Мне показалось, будто удар пришелся по мне. Я видела, как дракон в воздухе дрогнул, заваливаясь на бок, как хлопнул крыльями не в силах подняться выше.
«Маэрор! Он падает в море!» - меня затрясло от ужасной картины. Ноги дрогнули, но я смогла сделать несколько шагов по направлению к воде. Осознание того, что ему невыносимо больно и, наверное, даже страшно, мучило меня. В тот момент я хотела отдать все, все что угодно лишь бы остановить этот кошмар, но не могла помочь даже сама себе. Я рвалась к нему – все равно рвалась, ощущая запах гари. Голова закружилась, а силы начали покидать меня. Последние я истратила на еще один шаг, после чего крошево щебня очень быстро кинулось ко мне.