Страница 4 из 50
– Мистер Бишоп, утверждают, что вы были последним психологом, кого посещал Марк Галбрейт, известный художник. К сожаленью, он долгое время не проводил никаких своих выставок из-за нервного расстройства. Теперь же он взял себя в руки и поговаривают, что он вскоре откроет новую выставку, впервые за, если не ошибаюсь, семь лет. Скажите, действительно ли вы причастны к его выздоровлению?
– Марк Галбрейт? – начал Джеймс. – Да, я наслышан о его работах, так как сам интересуюсь современной живописью, и я, как человек, искренне желаю ему здоровья и еще долгих лет успешного творчества, но как психолог, я, безусловно, был бы очень рад, если бы моим клиентом являлся этот всемирно известный американский художник.
Джеймс смотрел на одного из экспертов, который задал ему вопрос о Марке Галбрейте. В другой обстановке такая попытка разузнать информацию о возможных клиентах, будь то известный художник, актер или простой человек была бы воспринята как нечто недопустимое в обществе. Частная жизнь священна и неприкосновенна, но это было телевидение, а тут многие общепризнанные нормы могли уйти на второй план, уступая место телевизионному антуражу. Эксперта, а был им некий Крис Мерфи, ответ Джеймса не удовлетворил. Он продолжал давить:
– Так да или нет, мистер Бишоп? Вы не ответили четко.
Джеймсу было необходимо сохранять спокойствие. Он не хотел раскрывать какую-либо информацию о своих клиентах. Сейчас все зависело от его умения держаться на публике. Достаточно было малейшего нервного движения его ноги, или одного мизинца на руке, и, как минимум, одна пара глаз из миллионов могла распознать правильный ответ.
– Вы меня слушали? – невозмутимо спросил Джеймс. – Я четко дал понять, что никакой Марк Галбрейт никогда не был моим клиентом. Однако, я был бы не против, если бы он пришел ко мне, но я надеюсь, что этого никогда не случится.
– Значит, Марк Галбрейт не проходил ваш курс? – присоединился Брэндон Фейн после продолжительного перерыва в непосредственном участии.
«Вам нужна сенсация…»
– Нет. И я уже говорил, что я применяю не только метод, о котором вам рассказывал в начале, и не факт, что человеку, который ко мне придет, я порекомендую именно его.
– А чем вы руководствуетесь при выборе того или иного метода? – спросил другой эксперт, Ричард Дайсон.
– Как и все психологи, – начал Джеймс, – я смотрю на суть проблемы, что беспокоит моего клиента и даю четкие рекомендации в целях ее устранения.
– Но так работают исключительно все, мистер Бишоп, разве нет? – уточнил Ричард Дайсон. – Почему же вы говорите о своей исключительности?
– Небольшое замечание: я не говорил, что я особенный – таким меня делаете вы сами. Но моя исключительность заключается в том, что, и вы это уже прекрасно знаете, я даю четкие рекомендации для действий. Они эффективны не только с точки зрения конечного результата, но и с точки зрения продолжительности их применения – она намного меньше, чем при простой болтовне, которую обычно любят вести психологи.
«Ах, ты, сука…»
– Послушай, ты!.. – Ричард резко замолчал и оглянулся на окружающих. Он был готов сорваться, но понял, что выдаст себя, если не остановиться. Подобная реакция – ответ на колющую правду. Впрочем, было поздно. Все четко услышали. Такова цена твоего неумения держать себя в руках. – Мистер Бишоп, вы пришли сюда с целью опустить в глазах миллионов людей других психологов?
Напряжение в зале вновь пошло вверх.
– Нет. Я не оспариваю опыт и профессионализм моих коллег, включая и ваши, мистер Дайсон. Я лишь указываю на проблему общей методики осуществления нашей с вами работы, – Джеймс взглянул прямо в глаза Ричарду.
– И в чем же заключается проблема, мистер Бишоп?
– В зачастую бесполезных разговорах, которые ведут психологи с клиентами. У меня самого большой опыт в практике, и я наблюдал за несчастными людьми, которые ко мне приходили. Это было в начале моей самостоятельной работы. Я хочу сказать, что я совершил тогда много ошибок – я не решал проблему человека, напротив, я еще больше углублялся в нее, втягивая в это самого клиента. Каков итог, господа? – Джеймс развел руки. Он вошел в кураж. – Клиент, вместо того, чтобы выйти из моего кабинета неподавленным, еще больше убеждается в своей мнимой, надуманной ничтожности. Хороший я психолог, ничего не скажешь! – воскликнул он. Теперь каждое произнесенное им слово работало на него безукоризненно. Он овладевал зрительской публикой. Он задевал за живое своих коллег и находил поддержку в других людях.
Бриджет всецело поддалась чарам Джеймса. Ее взгляд был направлен только на него. Она чувствовала себя как молоденькая девушка из группы поддержки футбольной команды, в которой она когда-то участвовала в школьные годы. В ее памяти начали всплывать воспоминания о тех временах: эти взгляды зрителей, напряжение, нервы матерей, чьи уже достаточно взрослые сыновья бились друг с другом за мяч на поле, кровь, их крики от радости, слезы от поражения (да, и такое бывало, в школьные-то годы), азарт, соперничество, даже, что-то далеко напоминающее на борьбу за выживание.
Джеймс Бишоп продолжал:
– Задача каждого психолога – помочь человеку, облегчить его душевные беспокойства, задать ему верное направление, наконец, но не добиваться этого, нарезая круги вокруг да около, или еще хуже – пытаясь проникнуть глубоко в его душу.
«Глу…», – Бриджет вникала.
– Проблему необходимо четко увидеть, ее необходимо четко осознать, рассмотреть, но не нужно для этого обнажать его душу, вскрывая все новые и новые подробности его прошлого и настоящего. Это может ему навредить. Постоянно всплывающие факты, говорящие не в пользу добрых черт человека, вносят свой вклад в безуспешную работу с ним – человек может еще больше уйти в себя, отстраниться, он может еще больше убедиться в безнадежности своего существования. А кто помогает ему в этом? – его психолог. Простите, но я не готов так работать…
– Мистер Бишоп… – начал Брэндон Фейн.
– Простите, я не закончил. Душа человека, это как большой город со своими улицами и закоулками. Даже, если этот город чистый, но чем больше вы будете ходить по его ночным улицам, чем больше вы будете заворачивать в новые закоулки, освещая их фонарем, тем больше вы встретите мусора. Простите, если я так выражаюсь, но со мной все согласятся, если я скажу, что человек – существо не идеальное. Каждый человек, как город, имеет свои темные, грязные и не слишком закоулки.
«Не останавливайся…», – мысли Бриджет шли в один такт со словами Джеймса.
«Не останавливайся»
– Мистер Бишоп… – ведущий убедился, что Джеймс закончил свой монолог.
– Да?
«Не останавливайся»
– Объясните одним словом, в чем выражаются ваши методики?
– В простоте.
– В простоте… чего?
«Не останавливайся»
Где-то у себя внизу, в районе живота и чуть ниже, Бриджет ощутила легкую щекотку, доставляющую наслаждение, и от этого все больше увеличивалось ее желание.
– В простоте работы с клиентом. Простота – вот основной залог успеха. Я избегаю всего лишнего. Я только вывожу на поверхность его проблему. Я делаю так, чтобы эту проблему решить. Метод, что я применяю в том или ином случае – эффективен и, самое главное, он быстро приводит к нужному для человека результату. Это позволяет не только уберечь его нервы, но и, буду откровенен, позволяет уберечь его кошелек.
«Не останавливайся. Не останавливайся».
Брэндон опешил. Он слегка откинулся в своем кресле, посмотрел в сторону центральных телекамер, но ничего не сказал. Тогда он взглянул на экспертов, в надежде, что кто-то из них скажет слово в противовес слову психолога, но те предательски молчали – каждому из них требовалось время, чтобы еще раз осмыслить такую, безусловно, наглую выходку Джеймса.
«Уберечь кошелек!»
«Выродок!»
Брэндон в тупике. Эфир идет.
«Все просто – это деньги!» – думал старый ведущий.
«Не останавливайся, Джеймс!»
«Да! Деньги!»
«Вы хотите сказать, что… – Брэндон пытался сформировать очередной вопрос. – Нет! – отказался он».
Необходимо сказать. От Брэндона ждут слова.
«Как же быть…»
«Не останавливайся!»
По старому, сморщенному лбу потекла капля пота. В области подмышек разгоралось пламя.
«Вы хотите… Нет! Вы хотите сказать…»
«Не останавливайся, Джеймс!»
Брэндон сдался и осмелился, в конце концов, задать вопрос:
– Вы хотите сказать, что психологи обогащаются на человеческих проблемах, не решая, при этом, их?
– Я хочу сказать…
«Не останавливайся! Не останавливайся!»
***
– НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ, ДЖЕЙМС!
Миссионерская поза. Своими руками Бриджет обхватила упругие ягодицы партнера, вцепившись в кожу ногтями. Кажется, еще немного, и под пальцами пойдет кровь. Кровать в спальне была широкой, рассчитанной даже не на двух, а на трех человек. Малазийская. Металл с деревянными элементами, украшенная декоративными частями, имитирующими литье и ковку – произведение искусства, в котором до этого долгое время находился только один человек – Бриджет Оллфорд.
Овдовевшая почти пятнадцать лет назад женщина снова начала жить только сейчас. Так, по крайней мере, казалось лично ей. Несмотря на потерю дорогого ей человека, которого она оплакивала днями и ночами, несмотря на внутреннюю опустошенность и безысходность, на тоску от одиночества, Бриджет хотела продолжить жить. Хотела, но ее сковывали невидимые цепи человеческого горя от утраты. До этого момента… Она, скрытая за телом Джеймса, захотела почувствовать жизнь во всех ее проявлениях, ощутить телесные наслаждения, чистые и естественные для человеческой сущности. Жизнь… Что за такое сложное явление? Кем она создана? Кто заложил в саму жизнь стремление к жизни? Почему каждое существо стремится к ней? Возможно ли замкнуть жизнь в закрытом пространстве, не дав ей возможности распространения за пределами этого пространства? Возможно. Но только временно. Насыпьте земли в банку, поместите туда растение, закройте крышку, но не забывайте поливать его. Если в растение заложено бесконечное стремление к росту, рано или поздно, банка треснет, когда огромная сеть тоненьких корней снизу пробьется за пределы прочного стекла, когда зеленые, напитанные жизнью листья прорвутся сверху, вытолкнув под напором крышку или пробравшись наружу где-то сбоку. Жизнь будет стремиться к росту, к развитию, к размножению, к усложнению в своей структуре – жизнь будет стремиться к жизни.
Бриджет Оллфорд – отдельная жизнь, отдельная частичка вселенной, стремилась к прекрасному. За пятнадцать лет, до Джеймса, у нее были мужчины, но осознание того, что она продолжает жить, не приходило. Только сейчас она почувствовала это. Все, что было с ней после кончины мужа до появления Джеймса Бишопа в ее кровати – пустая нирвана. Временная и безжизненная. Теперь, все вновь пошло на взлет.
– ДЖЕ-Е-Е-ЙМС!
Горячее тело Джеймса быстро двигалось. Массивная кровать, казалось, намертво стоящая на полу, начинала маневрировать вперед – назад. Передняя ее часть, та, у стороны которой лежали подушки, постукивала в холодную стену. Раздавался слабый, глухой стук, словно наносили легкие удары маленьким молоточком.
Джеймс был плотно прижат к Бриджет. Его нос соприкасался с носом партнерши. Если он открывал глаза, то впритык видел и ее, то закрытые, то открытые. Когда Джеймс выдыхал, Бриджет вдыхала и наоборот – так они дышали друг другом, достигая наибольшего чувства единства.
Бриджет ощущала Джеймса в себе. Его член быстро и плавно проходил туда-сюда, не выходя полностью наружу.
– ДЖЕЙМС!
– Я хочу тебя! Я хочу тебя!
Бриджет ощущала наслаждения не только там, внизу, но и по всему телу, словно волна, берущая начало снизу от проникновения Джеймса, накатывала вверх до самой макушки, омывая весь организм. Так Джеймс продолжал двигаться. Крики Бриджет становились для него не так слышны, потому что его самого начинала поглощать эйфория. Бриджет чувствовала то же самое. Она обхватила своими ногами ноги Джеймса, а руками она цеплялась то за его спину, которая становилась мокрой от пота, то за его ягодицы.
– Еще, Джеймс! Еще! Еще!
Джеймс непроизвольно прикусил язык зубами. Его кончик немного выглядывал изо рта – признак сосредоточенности. Он приподнял свою голову вместе с торсом. Теперь он разглядывал ее большую грудь. Приподнявшись выше, как только это ему позволяло, его нижняя часть тела оставалась в тесном контакте с телом Бриджет. Руки опирались в кровать. Такое изогнутое положение позволило ему увеличить нагрузку на свои бедра, вкладывая силы в движения вперед. Бриджет еще сильнее сжала ноги. Она запрокинула голову назад, ее рот был постоянно открыт. Задняя часть шеи изогнулось и не соприкасалось с подушкой. Из Бриджет вырвался протяженный стон.
– ДЖЕ-Е-Е-Е-ЙМСС!
Прерывистый звук стука кровати об стену участился, сократив промежутки между ударами.
Член то быстро отступал назад, то с каждым разом все сильнее и сильнее проникал внутрь. Бриджет ощутила боль.
– ЕЩЕ!
Джеймс толкнул вперед. Боль усилилась.
– ЕЩЕ!
Еще один толчок и еще один. Боль жгла.
– О-О-О, ГО-О-ОСПО-ОДИ-И!
Снова толчок. Джеймс не жалел ее – на миг он потерял контроль, но она и не просила жалеть. Это была чертовски обжигающая приятная боль.
– ЕЩЕ!
Толчок. После него Джеймс немного расслабился и Бриджет это почувствовала.
– НЕТ! ЕЩЕ, ДЖЕЙМС, МОЛЮ ТЕБЯ!
Джеймс приподнял правую руку, навалившись чуть больше на левую, чтобы вернуть ей наиболее удобную точку опоры – за это время ладони незаметно отодвинулась в стороны, дальше от Бриджет. То же самое он проделал и с левой рукой. В его изогнутой пояснице начиналось чувствоваться напряжение мышц, включая и всю спину. Чуть-чуть приподняв бедра, Джеймс сделал очередной резкий толчок вперед с новым запасом сил.
Крик Бриджет все это время не прекращался. Теперь член доходил до самого основания, и она ощутила, как лобковые волосы Джеймса щекочут ее кожу.
– БО-О-Ж-Е-Е!
Новые, сильные толчки Джеймса. Где-то снизу стал слышен скрип.
Толчок. Скрип. Толчок. Скрип. Толчок. Скрип.
– КОНЧАЙ, ДЖЕЙМС!
Джеймс услышал и для приближения конца еще больше придал сил своим движением. От стен этой шикарной квартиры отражались крики, сотрясая их.
– ДЖЕЙМС!
Конца нет. Джеймс не останавливается. Ощущения кайфа граничат с болью.
– БО-Ж-Е-Е, ДАВА-А-Й!
***
В это же время.
– Давай, – мягким тоном проговорила Сандра. Она целовала щеки и губы своего мужа. Она делала это особенно, вернее, старалась делать особенно, когда ее губы прикасались к его – с проникновением языка ему в рот, с прикусыванием его верхней губы и небольшим оттягиванием на себя. Руками Сандра массировала его уши. Так она хотела вызвать большее возбуждение у мужа. – Ну, давай.
Говорила Сандра медленно и спокойно, пытаясь придать своему голосу романтический оттенок.
– Но-о-рман… – нашептала она имя ему на ухо. Сандра почувствовала Нормана – тот вошел в нее медленно. Медленно и… как-то боязливо. Правую ногу Сандра запрокинула на него, словно намеривалась ею удержать Нормана, опасаясь, что тот снова решит прекратить и начнет подниматься с кровати.
Медленное движение Нормана назад, затем чуть быстрее вперед. Сандра застонала от приятного ощущения, почувствовав одновременно радость, что ее страхи не оправдались – Норман начал.
Медленно назад, вперед, назад, вперед. Сандра открыла глаза, чтобы взглянуть на Нормана – тот смотрел на нее, но когда увидел, что она стала наблюдать за ним, то увел взгляд в сторону.
«Что-то не так…», – вновь появились знакомые Сандре ощущения тревоги.
Норман продолжал движения, но он не чувствовал ничего, словно бездушная кукла. У Сандры так же быстро пропали приятные ощущения от близости, как и возникли в начале. Личные беспокойства за Нормана и за их отношения препятствовали ощущению настоящих эмоций, которых так не хватало ей. Норман был похож не на живого человека, а на робота, запрограммированного на монотонные движения и, хотя Сандра и не видела его лица, так как Норман отвернулся от нее, она знала, какой у него сейчас взгляд: холодный и мертвый. Ему будто отдали приказ и он, во что бы то ни стало, должен его выполнить, хоть и без личного энтузиазма, вдохновения и страсти.
Норман замедлился, хоть и замедляться было некуда.
– Норман…
Он молчит.
– Давай, Норман… – просила Сандра.
Толчок.
***
– ДАВАЙ, ДЖЕЙМС!
Толчок.
***
Сандра ничего не чувствовала, хоть и Норман по-прежнему был в ней.
– Давай…
Толчок.
***
– ГО-О-О-СПО-О-ДИ.
У Бриджет начало гореть все тело.
Толчок.
Она собралась с новыми силами. Теперь каждый ее крик сопутствовал каждому движению Джеймса.
– ДАВАЙ!
Толчок.
– ДАВАЙ!
Толчок.
– ДАВАЙ!
Начались судороги.
***
– Давай, Норман… Ну что же ты?..
Толчок.
***
– ДЖ-Е-Е-ЙМСС, КОНЧАЙ!
На тумбочке рядом с кроватью зазвонил мобильник телефон Бриджет. Никто не слышал мелодию.
– ДЖЕЙМС!
Толчок. Толчок. Еще толчок.
– ДА-А-А!
Джеймс вынул член. Белое семя вырвалось и попало на участок тела Бриджет между животом и ее грудью.
– Боже мой… Господи… – простонала Бриджет. Она смотрела на потолок, который то отдалялся от нее выше, то приближался к ней. Голова кружилась. Сердце билось со страшной силой. Джеймс, обессилев, свалился рядом с ней. Спальню наполнили отдышки, как будто в ней совсем не было воздуха, и теперь туда пустили кислород, и каждый из них пытался надышаться.
***
– ДА ЧТО С ТОБОЙ, НОРМАН?! – сорвалась на крик Сандра. Она уже ничего не чувствовала. Член Нормана расслабился, и он вынул его наружу.
– Прости… – сказал он тихо.
– ЧТО ПРОИСХОДИТ? ОЪЯСНИ МНЕ!
От крика Кейт их кошка, которая все это время лежала на кресле, спрыгнула с него и выбежала из комнаты.
– Давай потом.
Норман сидел на краю кровати спиной к Сандре. Он хотел повернуть голову в ее сторону и посмотреть на нее, но не мог.
– НОРМАН! ТЫ РАЗМАЗНЯ, НОРМАН! – Сандра не контролировала себя.
– Пожалуйста, не кричи.
Она подвинулась к нему ближе и, размахнувшись рукой, ударила по его плечу, сколько в ней было сил.
– РАЗМАЗНЯ!
Норман встал с кровати и взглянул на Сандру. Та, по сравнению с ним, была гораздо меньше по размеру, но удар был нанесен с таким отчаянием, что у него заболело плечо.
– Боже мой… – Сандра легла на живот и уперлась лицом в подушку. Норман услышал, как она заревела. Он нагнулся и попытался как можно нежнее притронуться к ней.
– НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!
Она приподнялась и попыталась еще раз ударить Нормана. Все вышло из-под контроля – она не понимала, что делает.
– Сандра…
– Уйди…
***
– Джеймс…
– Да?
– Мне нужно выпить…
Дыхание Джеймса почти восстановилось, и он почувствовал, как силы стали к нему возвращаться. Он поднялся с кровати и ушел на кухню за виски. Наполнив стаканы для Бриджет и для себя горячительным напитком, он вошел обратно в комнату, где Бриджет уже сменила позу: она уперлась спиной к передней части кровати.
Джеймс подал ей стакан, а сам начал ходить по комнате и пить. Бриджет рассматривала его голое тело. У него была не атлетическая фигура, но вполне стройная: на животе присутствовали слабые квадратные выпуклости, ровные бока, не широкие, но мощные ноги, а чуть ниже – выпячивающие икры. И хотя Джеймс никогда усердно не занимался ни в каких спортзалах, он часто прибегал к спорту в домашних условиях для поддержания своего здоровья.
Бриджет кое-что вспомнила, и это заставило ее немного посмеяться, пусть и с некоторой долей смущения и неловкости.
– Ты чего? – спросил Джеймс, взглянув на Бриджет, когда услышал ее смех.
– Посмотри…
– Куда?
Бриджет развела руки в стороны вместе со стаканом виски, полностью открыв свое тело. На ее белой коже между животом и грудью Джеймс увидел то, от чего ему самому стало неловко. Бриджет продолжала улыбаться, и он улыбнулся ей в ответ.
– Ах, да… прости…
– Все в порядке. Я пойду в душ.
– Прости… – смущенно повторил он, когда Бриджет проходила мимо него в ванную.
– Да перестань ты, все хорошо.
***
16 лет назад.
– Джеймс…
Молчание.
– Джеймс…
– М…
– Джеймс!
– М-ММ…
Рик дергал Джеймса за плечо, пытаясь пробудить его.
– Джеймс, старик, вставай, мы проспали.
– Угм.
– Вставай, скотина!
Голова Рика раскалывалась на две части. Он сильнее дернул плечо Джеймса, но тот лежал неподвижно. Тогда, он поднял с пыльного пола пустую пластмассовую бутылку и швырнул ее в своего друга.
– Вставай, пьяный ты ублюдок!
– Пшлл нн-а-х-р… – нечеловеческое бормотание в ответ.
– Чего-о?
– Пшл…
Рик взял со стола другую бутылку, опустошенную наполовину, и, запрокинув голову вверх, поднес ее ко рту. Жидкость потекла мимо, и только небольшая ее часть попала Рику в рот. Он сам был чертовски пьян.
– Ах, ты, блять… – выругался он вслух, вытирая рукой свой рот и футболку. Рик решил сменить тактику: он сначала поднес бутылку ко рту, плотно обхватив ее губами, и затем, вместе с ней поднял голову. Выдохшееся пиво устремилось прямо внутрь. Джеймс, чей слух в эти часы был особенно обострен, услышал, как что-то льется с жадными прорывами кому-то в глотку. Как измученное от жажды животное, кто-то с хищной прожорливостью заглатывал быстро льющеюся дрянь себе в желудок. Джеймс знал, что это. Он чувствовал себя паршиво. От этих звуков на него резко нашел рвотный позыв. Он быстро перевернулся с живота на спину, все его тело будто охватил спазм и...
– ДЖЕЙМС! – Рик бросил бутылку на пол. Теперь все началось разливаться по паркету. – Только этого не хватало! – он схватил Джеймса и приложил все усилия, чтобы перевернуть его вниз головой. – Ты захлебнуться решил, придурок?
Оставив Джеймса в таком положении, Рик метнулся в ванную, чтобы взять таз. Он подставил его прямо под свисавшей с кровати головой Джеймса.
– Не умеешь ты пить, Джеймс.
– Б-У-У-Э-Э
– О-о-й, бля-я-ть, – проговорил Рик, отвернувшись от Джеймса.
***
– Алло, Рик?
– Привет, Джеймс! – услышал он восторженный голос в трубке. – Вспомнил старого друга! Ты куда пропал? Я не мог до тебя дозвониться весь вечер.
Джеймс решил набрать Рика, увидев пропущенные от него звонки, пока Бриджет принимала душ.
– Я был занят, Рик, извини.
– Да я мог только догадываться. Ты теперь у нас знаменитость! Можно ли мне начинать тебя поздравлять?
– Я позже тебе скажу.
– Ты что, не уверен?
– Уверен, но…
– Ладно, ладно – я все понимаю. Можешь не объяснять. Надо встретиться.
– Да, согласен. Может, завтра?
– Когда угодно, старик.
– Я позвоню тебе завтра.
***
– Джеймс…
– М-м?
– Тебе лучше?
– Вроде.
Джеймс сидел на кровати. Его лицо покрывали красные точки – лопнули капилляры в результате сильной рвоты. Весь сгорбившись, свои ноги он скрестил между собой и поджал их. Руки немного тряслись, а в голове так и раздавался болезненный звон.
– Вот посмотри, что ты наделал… Я пока крутился вокруг тебя, твою блевотину разносил по всей квартире.
– Прости, Рик. Ах, да – пошел ты в задницу, – сказал Джеймс и заулыбался.
В ответ лишь смех.
– Ты похож на Свими, – заметил Рик после недолгого молчания.
– На кого?
– На Свими.
– Кто это?
– Поросенок Свими из мультфильма. Он такой же розовый. Прям, как ты.
***
Несколько часов назад.
– Брось, Джеймс. Не подводи меня.
– Что это такое, Рик?
– Говори тише.
– Рик, объясни мне, что ты задумал?
– Ну а как ты думаешь?
– Ты что, собрался тут прямо с тремя?!
– А что такого?
– Рик, это дело твое конечно. Мне насрать, кого ты сюда водишь, мне насрать, сколько ты денег выложил за троих, хотя я уверен, что не мало, и я готов опустить глаза даже на то, что завтра ты начнешь клянчить у меня деньги, которых мне самому чертовски не хватает, но ты можешь устраивать свои развлечения в мое отсутствие, а не когда я сам возвращаюсь домой?
– Перестань, Джеймс, они услышат.
– Что, стесняешься шлюх? Ладно, хрен с тобой, я пошел, – Джеймс взял с кровати куртку, которую он бросил туда по возвращении.
– Куда ты собрался?
– Не твое дело.
– Да ладно тебе, Джеймс…
– Пойду в офис.
– В какой офис?
– В офис мистера Мо, куда же еще…
– Джеймс, уже вечер, какой тебе офис?
– У меня есть ключи. Переночую там.
***
Рик наполовину опустошил бутылку. Он передал ее Джеймсу, почувствовав, как простая вода освежила засохшую полость рта.
– Десять часов, Джеймс! – воскликнул Рик, пока его друг отпивал. – Самые безумные за мою жизнь десять часов!
– Да, есть, чем гордиться.
– Я про тебя молчу… ты еще тот лицемер, как оказалось.
– Я знаю, к чему ты клонишь. Я не буду возражать. Однако, мы все лицемеры.
– Я – нет. Мои намерения всегда соответствуют моим поступкам.
– Как бы не так…
– Ты же меня хорошо знаешь, Джеймс.
– Ты не представляешь, насколько хорошо я тебя знаю…
– Когда мне начинать бояться?
– Ты не будешь бояться, пока в твоей жизни не появится человек, который будет для тебя по-настоящему дорог. Есть еще вода?
Рик достал из-под письменного стола еще одну бутылку и подал ее Джеймсу.
– Опять твои умственные размышления…
– Ну, ты же меня хорошо знаешь, Рик, – Джеймс открутил крышку и начал пить.
– Но ты… – заговорил Рик, – да, Джеймс, теперь я тебя хорошо знаю. Вчера ты полдня просидел в колледже с умным видом, потом приперся к этому мистеру Мо. Там ты сделал еще более умное лицо, а в перерывах между посещениями клиентов ты наклонялся над какой-нибудь очередной умной книжкой. И все время ты тих и спокоен, как таракан, пока на тебя не наступят, и ты не издашь хруст.
***
– Не дури, Джеймс. Ты видел девчонок?
– Девчонок? Да каждой из них за тридцать лет.
– Ну и хорошо – опытные и все такое. Джеймс, да ты благодарить должен, не знаю кого, правда, но благодарить за то, что у тебя есть я! Девчонки, куча алкоголя – и все за мой счет. Это еще и в придачу к тому, что у нас нет проблем с оплатой квартиры за этот и следующий месяц. Ты, я, мы оба вкалываем целыми днями, и что, я не могу насладиться компанией этих женщин?
Джеймс молчал. Он хотел подобрать слова для возражений, но так и ничего не сказал.
– Давай, Джеймс, я угощаю…
– Рик, вообще-то у меня есть девушка, в отличие от тебя… Ты об этом не подумал?
– А… Верна? Ты про Верну? Извини, Джеймс, но я никак не могу понять – встречаетесь вы или нет. Ты целыми вечерами можешь просидеть дома. Друг к другу вы не ходите, куда-то в другие места – тоже… Я не помню, была ли она хоть раз здесь?
– Я ничего не буду тебе объяснять, Рик. Это наше дело…
***
Джеймс допивал вторую бутылку дешевого пива. Приятное чувство легкого опьянения немного затмило ощущение реальности. Он сидел на диване в комнате, которую занимал Рик, с широко расставленными ногами, а прекрасная шатенка отсасывала ему. Ее звали Наоми. Джеймс знал, что Рик выложил немалую сумму для того, чтобы в этот день их посетили сразу три женщины. Большая часть денег ушла на проституток, так как каждая из них была хоть и не из категории премиум класса, но и не из самых дешевых. Так получилось, что каждая проститутка была разной национальности: Наоми была американкой, Ким – кореянкой, уже десять лет проживавшей в штатах и занимавшаяся этим промыслом, а Маргрет, как оказалось, была родом из Норвегии. Девяти с лишним часов хватило, чтобы Джеймс и Рик узнали больше о жизни каждой из них.
– Давай, Наоми, – спокойным, но приказным тоном сказал Джеймс. Левой рукой он обхватил ее голову и начал придавливать ею сверху, показывая той свое желание ускориться. Наоми все поняла. Она увеличила темп, опуская, при этом, свою голову ниже. – Да-а-а, вот та-ак, – произнес он.
Получая наслаждение, он мог наблюдать и другую картину: у другой стены комнаты, прямо напротив него с Наоми, в сложной позе, называемой просто как «поза 69» расположился Рик с Ким и Маргрет. Он лежал на спине. Ким находилась сверху, а Маргрет разместилась у его ног – обе по очереди ласкали член языком.
Так началась их долгая, совместная оргия.
***
– Папа, папа! – маленькая девочка, только что выбежавшая из дома, направилась на встречу к своему отцу, который вышел с припаркованного у дома автомобиля. – Папа вернулся!
– Э-э-й, привет, принцесса.
Мужчина поцеловал свою дочку. Девочка крепко обняла его.
– Что, успела соскучиться?
– Очень, очень сильно успела, – прокричал ребенок, смотря снизу вверх на улыбающегося отца.
– Пойдем, найдет маму.
– Она на кухне. Мы готовим ужин.
– И что мне готовит моя маленькая?
– Я уже не маленькая, пап. Сегодня я научилась делать салат!
– Правда?
– Да! Мама сказала, что у меня получилось очень вкусно!
– Конечно вкусно, а как же иначе?
– А еще мы были в магазине!
– Серьезно? Вы у меня молодцы.
Они зашли в дом. Девочка первой вбежала на кухню, а следом за ней зашел ее отец. Остальные члены семьи в спешке накрывали на стол.
– Всем привет.
– Привет, па, – быстро произнес сын, раскладывая вилки с ножами.
– Здравствуй, дорогой, – поздоровалась мама детей, уставшая от постоянной беготни по кухне. Она подошла к нему и поцеловала.
– А к чему такая спешка? – спросил он у своей супруги.
– Просто хотели все успеть к твоему возвращению.
– У меня для всех хорошая новость, – сказал мужчина так, чтобы все услышали.
– Какая? – спросил мальчик.
– Накрывайте быстрее. За столом скажу. А где Брэд?
– Он еще наверху, – ответила девочка, неся к столу большую тарелку с приготовленным ею салатом.
– Софи, только аккуратно! Чендлер, помоги ей, – обратилась мама к сыну. Чендлер подошел к младшей сестре и прихватил снизу тарелку.
– Я сама! – стала отказываться от помощи брата Софи.
– Дорогой, позови Брэда. Пускай спускается.
– Ладно, – сказал отец семейства и пошел к лестнице. Он решил не кричать на весь дом, в котором и так царила суета, чтобы позвать старшего сына. Он поднялся на второй этаж и постучал в закрытую дверь комнаты Брэда.
– Брэд, спускайся, все почти готово.
Брэд не откликнулся. Никаких обычных «иду, пап» или «сейчас».
– Брэ-э-д, – повторил отец и постучал еще раз.
За дверью тишина. Мужчина только слышал шум, издававшийся снизу, с кухни.
– Брэд…
***
– О-о-о, – выдыхал из себя Джеймс. Свои ноги он расставил еще шире, а за голову Наоми держался теперь двумя руками. Ночная жрица любви перешла к быстрому минету. Джеймс чувствовал, как его член засасывает между двух щек, а снизу дополнительные приятные ощущения вносил язык.
Стоя на ногах, руками к стен упиралась Маргет. Рик входил в нее сзади, держа ее за бедра, а Ким находилась сбоку и одной рукой массировала то левую, то правую его ягодицу. Иногда Рик поворачивал голову к Ким и их языки сплетались вместе. Вот и сейчас, высвободив свой язык от ее, он повернул голову обратно и принялся сильнее двигать своими бедрами. Маргрет, в свою очередь, начала производить встречные движения. Они ускорились. От ударов тел в комнате стали раздаваться отчетливые звуки шлепков, словно кто-то хлопал в ладоши. Маргрет застонала. Ким поняла, что Рик закончит с ней, поэтому она подошла к Джеймсу. Она выпятила перед ним свою грудь, и Джеймс немного наклонился в ее сторону. Своим языком он начал водить вокруг ее соска, а затем буквально впился в грудь.
***
– Здравствуйте, могу ли я поговорить с мистером Норманом Булманом?
– Это я. Добрый день, – ответил Норман. Он узнал молодого человека по голосу, так как тот ему звонил уже не в первый раз. Этому звонку он был не рад, но понимал, что участие в диалогах, где Норману приходилось отвечать на неудобные вопросы, было не избежать. Он добавил, ощущая злость: – Вы что, каждый раз не узнаете меня по голосу?
– Я узнаю вас, мистер Булман, но кодекс чести специалистов нашей компании говорит…
– Мне плевать, что там говорит ваш кодекс. Я слушаю вас.
– Мистер Булман, перед тем, как начать разговор, в целях информационной безопасности я прошу вас подтвердить дату вашего рождения, – чуть растеряно сказал молодой человек из трубки. Он не ожидал, что Норман Булман его перебьет, когда будет рассказывать про свой кодекс.
– Вы прекрасно ее знаете, – без интереса проговорил Норман.
– Мистер Булман, в целях информационной безопасности, прежде чем начать разговор, я прошу вас подтвердить…
– Вы что, робот?
– Простите?
– Вы все прекрасно обо мне знаете. Задавайте свои вопросы.
– Мистер Булман, правила гласят…
– Мы с вами общаемся уже на протяжении двух месяцев, – снова перебил Норман, – и вы прекрасно знаете, что это я.
Молодой человек замолк. Норман слышал, как он только дышал в трубку на том конце провода.
– Послушайте, мистер Булман…
– Задавайте ваш вопрос, Джон!
Вновь молчание.
– Мистер Булман, я хорошо знаю ваше положение…
– Вопрос, Джон!
– Мистер Булман, я действую только ради сохранения конфиденциальности вашей информации и…