Страница 25 из 91
-Разве может быть больше, чем спасенная жизнь? – юноша сел, недоверчиво глядя на ворожею.
Хозяйка подошла к очагу. Отлив из горшка дымящуюся жидкость в две большие раковины, и, подав одну Зоулу, вернулась в кресло.
-Пей, не бойся, тебе понравится, - и первой отхлебнула глоток. – Дети Пернатого давно ждут Обещанного, который придет с заката. Ты очень похож на него. И когда после всех стараний все же ушел в земли вечного лета, так и не сказав ни слова, Кайры решили вернуть тебя. Да, да, - глядя в округлившиеся от удивления глаза гостя, повторила ворожея, - мудрейшие догнали твой дух на небесной тропе и вернули в тело, добавив по крупинке своей жизни. Вот только память… Память навсегда ушла за край моря. Ты никогда не сможешь вспомнить прежнюю жизнь, только увидеть со стороны. Ты хочешь этого? Тогда пей.
Варево вспыхнуло на языке пряностью незнакомых трав, сладостью корешков и кислинкой ягод. Улеглось в животе теплым шаром, разбежалось по жилам ручейками крохотных мурашей, слизнувших лапками ноющую усталость. Звенящая ясность мыслей изгнала испуганные клочки сонливости.
Отставив пустую раковину, хозяйка встала, и Зоул под ее взглядом послушно допил отвар до дна.
Что-то случилось с его глазами. В прозрачном прежде воздухе шевелились сонмы неясных теней. Обострившийся слух ловил гул сотен голосов, потрескивание огня и скрип рогожи под бестелесными ногами. Над почти потухшими углями плясало в диком танце голубое призрачное пламя.
-Теперь ты готов, - услышал он гремящий на весь мир голос. - Идем.
Проплыв сквозь туман теней, хозяйка подошла к ковру на стене и отдернула его.
Пещеру затопило радужное сияние. В серокаменной плоти холма открылся проход в рост человека.
-Иди за мной, приказала ворожея, и Зоул молча повиновался.
Они шагали по проходу. Свет становился все ярче и гуще, будто уже светился сам воздух. Миновав пару узких ответвлений, юноша, нагнув голову, протиснулся вслед за хозяйкой в маленькую комнатку, круглый пузырь пустоты в самом сердце холма, большую часть которого занимало сооружение, очень похожее на станок для тканья ковров. Гладкая белая рама переливалась перламутром. Казалось, в пещерку втиснули часть костяка неведомого чудовища. И лишь приглядевшись, Зоул понял, что это Великое Древо, но не Древо Мира, а Древо Вечности. Змей, кусающий свой хвост. Тонкие корни, похожие на чешуйчатых змеек, вырастали из черной плиты, утонувшей в сером камне пола. Они тянулись вверх, переплетаясь, и сливались под потолком в монолитный ствол. Белые ветви, усеянные листьями – чешуйками раскинулись по гладкому куполу пещеры. На причудливое резное основание натянута кружевная сеть из блестящих желтым металлом нитей, в которой билось, словно пытаясь вырваться на свободу, разноцветное сияние.
Ворожея подошла к золотистой сети и быстрыми движениями раздвинула вынутым из волос гребнем ячейки, создав проход.
Когда глаза юноши достаточно привыкли к свету, он разглядел, что сияющий туман сложен из множества цветных прожилок, сплетенных в бесчисленные узлы и петли, шнуры и жгуты, в сложные узоры и полный хаос. Возникая из черного камня основания, они вновь растворялись наверху в белом киселе.
Ворожея погрузила гребень в самую гущу нитей и осторожными движениями начала расчесывать, раздвигая в стороны. Синий камень в окружении радуги стал чернее ночи, и, казалось, разноцветные полоски разбегаются от него, а, коснувшись, на мгновение теряют упругость и блекнут. Переплетение волокон все больше редело, они исчезали где-то с боков рамы, и вот, наконец, в молочном тумане-мареве осталось всего несколько прожилок.
-Ты пришел вовремя, - не оборачиваясь, произнесла колдунья, - в день даров огонь погаснет до новой луны. А теперь подойди ближе, смотри, вот нить твоей жизни...
Она подцепила гребнем темно-серую с сапфировыми искрами жилку и, схватив ее пальцами, начала проворно вытягивать из черной плиты основания, подбрасывая вверх. Петли повисали в молоке тумана, множились, синие искры разгорались, сливались, и вот уже под золотой сеткой плясали языки живого голубого огня.
Колдунья обернулась. В опаляющем свете обращенное к Зоулу лицо утратило сходство с человеком, преобразившись в высеченную из белого камня маску божества с черными провалами вместо глаз.
-Если хочешь вернуться назад, не отпускай нити.
Гремящие слова огненными рунами вплавлялись в память. Мраморная рука протянула ему пульсирующее голубое волокно. Юноша сжал его ладонью. По жилам разлился холод, глаза заволокла васильковая пелена, и только завораживающий голос звучал в ушах:
-А теперь входи в пламень!