Страница 4 из 59
Он молчал. О чем были его мысли, можно было только догадываться, на лице беспристрастная маска. Обижать его я не хотела. Он хороший, добрый – таких сейчас мало, пришел мне на выручку, когда я думала, что мне конец. Вот помог бы он если бы на моем месте оказалась страшная старушка? Думаю, помог бы. Благодарности за помощь не потребовал, до Крелана довел. Грубовато подкалывает, конечно, но и я себя в обиду не даю. И это все еще прилагается к умопомрачительной внешности – высокий, статный, синеглазый. Мм-м-м… Вот и сейчас встряхнул своими волнистыми черными волосами, повернувшись в профиль. А профиль… Прямой красивый нос с хищными ноздрями, высокие скулы, глаза в обрамлении густых черных ресниц… Я уже вся извелась и начинала ерзать не по-королевски. И когда мое терпение готово было разорваться на тысячу мелких осколков, он спросил:
– Так Вы… то есть ты, та самая принцесса, что подложила «свинью», то есть лягушку в торт на День рождения императора?!
Да, вопрос не в бровь, а в глаз! Что тут можно ответить?
– Нет, не я.
– А кто тогда?! У императора нет других дочерей!
– Если нет, зачем спрашиваешь! Конечно я, больше некому! – задрала свой курносик, в то время как приличная принцесса должна бы была скромно промолчать и густо покраснеть. Не на ту напали!
– Расскажи, слухи ходят разные, а правда одна. Расскажи.
Ну как ему откажешь?
– Ладно, если ты настаиваешь…
– Я не настаиваю, если не хочешь…
– Настаиваешь, настаиваешь!
– Хорошо, настаиваю, если ты настаиваешь.
– Я настаиваю?! Ну ты совсем совесть потерял!
– Так ты будешь рассказывать или нет?
– А я что же по-твоему пытаюсь сделать?
– Я уже слушаю, а ты к сути дела так и не подошла.
– Так вот, у меня есть любимица и вовсе не лягушка, а большая такая жаба, еле в две ладони умещается. Вся в пупырчатых бородавках, скользкая, просто жуть, – о какой жути может идти речь, если при воспоминании о такой красавице земноводного племени у меня улыбка от уха до уха?
– ЖАБА?! У принцессы? Ты же должна их бояться – при одном только виде истерически визжать и лезть на стул!
– Должна, но не лезу и вряд ли буду! – глянула я на него.
– Понял, молчу, – стушевался под моим грозным взглядом Танн.
– Она у меня разгуливает по дворцу, доводя до икоты придворных дам и фрейлин. И надо же было ей забрести в пиршественный зал во время Дня рождения императора. Я хотела потихоньку вынести земноводную, пока ее не заметили особо чувствительные дамы и не полезли на стол, но не получилось. Понимаешь, она у меня свободолюбивая и терпеть не может ограничения этой самой свободы. Когда я проходила мимо стола эта хулиганка вывернулась из рук и прыгнула. И надо же было ей умудриться приземлиться в самый центр торта.
– Зачем? – сложившись пополам, и сквозь слезы от смеха еле выдавил парень.
– А ты предпочел разбиться об пол или приземлиться мягкой посадкой?
– Второе, – только и выговорил он.
– Вот и она предпочла сливки, которые круглым ореолом обозначили ее приземление, прекрасные сливки высочайшего качества. Вот только все дело в том, что на прическах и дорогущих платьях смотрятся они плохо, зато хорошо на императоре, правда под нехорошим взглядом, который мне ничего приятного не обещал. А так как я была дальше всех от торта, мне и сливок досталось меньше, а взглядов даже больше чем жабе. А стульев так и вовсе не досталось. Да и уши слегка пострадали. Правда меня потом заставили с братом в наказание все это отдирать, но оно того стоило.
– А брата-то за что?
– За то, что не смог меня переубедить дать жабе свободу на воле, а не во дворце, как того требовал отец.
– И он на тебя не обиделся?
– Ты когда смеешься – в состоянии обижаться?
– Пожалуй, нет.
– Вот и он не смог.
Минуту мы не могли вымолвить и слова. Как только вспоминала императора в глазури, аж слезы из глаз текли! Видимо Танн представлял себе то же. Сколько мы бы еще смогли выдержать безудержно смеяться не знал ни он, ни я.
В этот момент, видимо кто-то тоже захотел посмеяться и зашел к нам на «огонек». В надежде увидеть дворецкого я обернулась, но на пороге девушка. Когда же дворецкий-то появится! Я же так с голоду помру – будут потом, как за хорошую отвечать!
У девушки были длинные светло-желтого цвета волосы, уложенные в витиеватую прическу. Голубые глаза, светлая кожа, стройная худощавая фигурка, роскошное платье и если бы я не знала, что именно я вторая наследница престола, то запросто могла бы ее принять за сказочную принцессу. Как всегда, она произвела впечатление на мужскую половину и Танн не оказался исключением. Я всегда пользовалась ее красотой в своих целях и меня это устраивало. Например, для отвода особо рьяных ухажеров, желающих поближе оказаться к трону – знакомила их с Рисаной и пока они были пленены ее красотой, я потихоньку «делала ноги». Заодно люди проходили проверку – интересую их я или мое положение при дворе. А выглядело это так: если они увлекались ее красотой, то их интересовала не моя личность. К счастью, были и такие, которых не брала ее красота, и они все равно проявляли интерес только ко мне. А сейчас я впервые пожалела, что выгляжу менее эффектно, чем она. Мне почему-то захотелось хоть разок поймать такой его взгляд на себе. Но с тех пор, как он узнал, что я не просто попавшая в беду девушка, его отношение ко мне изменилось не в лучшую сторону.
– Это Рисана – моя лучшая подруга и дочь Крелана Даронского. Прошу любить и жаловать (любить можно и не очень),– указала я на подругу. – А это Танн, мой спаситель.
Рисана склонилась в реверансе и подала руку для поцелуя, а Танн в свою очередь встал и поднес ее руку к губам. Мне он руки не целовал, а именно я принцесса! Обидно, досадно, но ладно. После чего она кинулась ко мне обниматься, а после огорошила нас вопросом:
– А чья это собака на пороге твоей комнаты сидит?
– Это друг Танна, а что?
– Он такой хорошенький, я бы очень хотела его себе оставить, – с этими словами она посмотрела на Танна.
– Если он захочет с тобой остаться – я возражать не стану, но и силком его оставлять не буду, – эти слова Танну дались с большим трудом.
Тут вошел виновник и сел рядом с Рисаной. У Танна итак настроение было не очень, а теперь совсем пропало.
– Что ж, это его выбор, и я не могу с этим ничего поделать. Слок, мы всегда будем ждать тебя дома несмотря ни на что, – с этими словами он погладил волка и вышел.
Когда за ним закрылась дверь, я спросила:
– Рисана, зачем тебе еще одна собака, точнее волк? Это же не домашнее животное, с ним на поводке не погуляешь!
– Я и не собираюсь его запирать, просто мне он очень понравился, – она гладила и ласкала Слока.
– Смотри, если обидишь его хоть раз, я его заберу, ты меня знаешь.
– Обижу его?! Да это последнее, что я сделаю!
Дверь опять открылась, и на этот раз на пороге стоял долгожданный дворецкий. Он поклонился и произнес:
– Вас ожидают в обеденной зале.
– Хорошо, передай, что мы спустимся через несколько минут, – ответила я. Не хорошо заставлять хозяев ждать, но и спешить статус не позволяет. Хотя Танна, за его поведение, я еще бы подержала пару часиков голодным, но самой уж очень хотелось есть.
Вышли степенно, достойно самых благородных дам, обмениваясь незначительными фразами. Пока спускались, Рисана у меня спросила:
– А где ты нашла этого красавца?
– Я его не находила – он сам нашелся на мою голову или скорее другую часть тела, ту, что пониже спины,– увидев взгляд подруги поправилась. – Да я не в этом смысле! О чем ты только думаешь! – закатила я глаза… И не такой уж он красавец!
– Не красавец говоришь? А чего ты на него так смотришь?
– Как «так»?
– Так, как ни на одного ухажера не смотрела, – лукаво подмигнула мне подруга.
– Пытаюсь понять кто он такой, в нем загадок море и целая лужица.
Тут я имела глупость повернуться и упереться взглядом в Танна. Он как раз стоял ко мне очень близко и рассматривал то, что у меня пониже спины … От изучающего взгляда спутника попятилась, стараясь поскорее избавиться от неловкой ситуации. Ой, мамочки, а он все слышал! Как стыдно-то!!! Тут я, конечно, оступилась (по-другому я не умею!) и попытаться кувыркнуться на лестнице через голову. Точнее попыталась, а не кувыркнулась только по тому, что Танн успел поймать меня в полете. Лучше бы я кувыркнулась и свернула себе шею, пусть даже и красный цвет моего лица сочетается с цветом платья. Но я к моему неудовольствию повисла у него на руках запутавшись в подолах платья. Только я могу на ровном месте найти себе приключения, как я уже говорила на то, что пониже спины.
– Когда ты научишься топать, как лошадь, и не пугать нормальных принцесс.
– Нормальные принцессы дома сидят, вышивают, а не по лесам с разбойниками шастают!
– Отныне я буду знать, что ты разбойник!
– Я-то тут при чем?!
– Как же? Я же с разбойниками шастаю, то бишь с тобой и Слоком! И вообще, отпусти меня! Что ты меня как куклу несешь!
– Да пожалуйста! – с этими словами он меня отпустил. На мое счастье ступеньки закончились и я встала на ровный пол.
Молча дошли до обеденного зала. Как жаль, что половые доски крепкие и прочные, а то мне так хотелось провалиться сквозь пол! Это же надо было так опозориться! Когда я только научусь язык за зубами держать?! Хорошо хоть Танн в мою сторону не повернулся, занятый беседой с Рисаной.
В дверях нас уже ждал Валдан, как всегда подтянутый и бодрый:
– Принцесса Лиа, кого посадить слева от Вас, а кого справа?
– Слева трехкратного спасителя, – я покосилась на Танна.– Справа семья хозяина, а остальных, я думаю, ты разберешься куда посадить.
Я, естественно, оказалась во главе стола. Слок крутился около Рисаны. Рисана была молодой копией своей мамы, которая тоже присоединилась к трапезе. Не упустил случая подсесть ко мне и ее старший брат, который, в отличие от сестры, больше был похож на отца в молодости, только ростом пошел в маму. Его карие глаза отлично сочетались с кучерявыми каштановыми волосами. Кто не знал, что Рисана и Барток брат с сестрой, никогда бы в это не поверили, внешне они были полные противоположности. Крелан все пытался нас свести с Бартоком, но к моему облегчению, Барток тоже ко мне относился как друг. Правда, в угоду отцу при нем оказывал мне маленькие знаки внимания, после чего вместе с Бартоком над ними смеялись. Вот и сейчас, за накрытым разными яствами столом, он, то вина мне в бокал подольет, то салат передаст, под бдительным взором отца «незаметно» коснувшись руки. И делал Барток это так профессионально, что все попытки Танна поухаживать за дамами доставалась одной Рисане. Впрочем, ее отец был не против его внимания к своей дочери, в отличие от меня.
Но я не осталась неотомщенной, я предложила попробовать ему блюдо из улиток, которое сама ни разу не ела в виду его неприглядности и склизкости, так как улитки были лишь слегка маринованные и за ними оставался тягучий след. Он в долгу не остался, наложив и мне улиток, но попробовать пришлось ему первому, так как я уже ела виноград. Его мучения были мне достаточной наградой, когда он подносил ко рту этот, с позволения сказать, деликатес и жевал его. Хорошо меня не стошнило, а вот Танн был очень близок к этому. Аппетит был испорчен окончательно, и чтобы меня не заставили их съесть, я завела разговор с хозяином:
– Уважаемый Крелан Даронский, я прибыла к вам по делу. Я привезла с собой договор на закупку лошадей. Есть ли кандидатуры для отправки, как среди лошадей, так и среди конюхов?
– Мы как раз отбирали лошадей для дворцовой конюшни. Вам будет удобно посмотреть их сегодня вечером или займемся этим вопросом завтра?
– Сегодня я, пожалуй, отдохну, а завтра решим все вопросы по договору.
– Как скажите, Ваше Высочество. Я тут на вечер подготовил бал в честь вашего приезда, если вы не против?
– Хорошо, я приду.
Есть, после улиток и позеленевшего Танна, больше не хотелось. Так что я, взяв яблоко, раскланялась с хозяевами и удалилась из-за обеденного зала. Следом за мной ушли Танн с Рисаной и Барток.
Мы вышли на крыльцо заднего двора и застали очень интересную картину: высокий тонконогий вороной конь с белоснежной гривой и хвостом, носочками на всех четырех ногах, белой прогалиной до носа, стоял на дыбах и его еле удерживали на растяжках четыре человека, которые, по всей видимости, пытались его куда-то отвести. Но кто кого вел, оставалось вопросом. У людей явно успехов в продвижении не было.
– А что с этим серебристо-вороным конем? – поинтересовалась я у Рисаны.
– Его ведут на бойню, точнее пытаются. Объездить его не смогли, а кобыл он покрывает по одному известному ему выбору, но редко тех, что требуется отцу.
– С таким красавцем и не смогли договориться?! – удивленно сказала я, спускаясь со ступенек.
– Лиа, не надо! – Рисана схватила меня за руку. – Он уже ни одного человека покалечил, поэтому отец и решил от него избавиться! Он неуправляем! Ты думаешь, мы не пробовали по-хорошему, но он никого не слушается!
– Да не волнуйся ты так, если что случится, скажешь моему отцу, что это был мой выбор. Он меня знает и поймет.
– Я пойду с тобой, – подал голос Танн, молчавший все это время. – На всякий случай, подстрахую тебя.
– Не надо в очередной раз спасать мне жизнь!
– А что плохого в спасении жизни принцессе?
– Все хорошо, только потом придется платить за спасение.
– Но я же не требую ни платы, ни благодарности! Я это делаю от чистого сердца!
– Верю, но справлюсь сама. И в этом деле мне помощники пока не нужны, когда потребуются – позову.
Я отвернулась и пошла по направлению к коню. Барток глядел на нас со снисходительной улыбочкой, а Рисана, думая, что я уже не слышу, сказала Танну:
– Не волнуйся. У нее дар к лошадям, нет ни одной лошади, с которой она не смогла бы договориться. Рано или поздно, но они находят общий язык.
– Боюсь, чтоб не было действительно поздно.
Что ответила подруга, для меня осталось за гранью слышимости.
Я подошла к коню и осведомилась у конюхов о кличке прекрасного создания. Они посмотрели на меня как на ненормальную, переглянулись, но не ответить принцессе не смогли.
– Камелик, – ответил стоящий ближе всех ко мне конюх, – поклонится он не мог, поэтому просто чуть-чуть склонил голову.
Я перебросила яблоко из руки в руку, отломала кусочек, подошла к коню и спокойным голосом окликнула его:
– Здравствуй, мой хороший! Что случилось? Тебя обижают? Не дают побегать и похулиганить? Не бойся, я не буду тебя обижать, а пошалить мы можем и вместе. Хочешь яблочко? – с этими словами я протянула коню кусочек фрукта на ладони.
Конь посмотрел на меня как на ненормальную, видно с наглыми он иметь дело не привык и, решив, что на больных не обижаются, перестал свечить. Корды провисли.
– Отвяжите его, – обратилась я к конюхам.
Они тоже посмотрели на меня, как конь до этого и, придя к выводу, что с больными на голову лучше не связываться, отстегнули корды. После этого их как ветром сдуло. Мы остались один на один, нос к морде.
Конь глянул на меня, потом на ладонь, схватил кусочек яблока, встал на дыбы и в таком положении развернулся и дал «стрекоча». Я осталась одна с остатком яблока. Мерзко захихикали конюхи, Танн бросился ко мне, а я рванула за конем, представив, что тот может натворить на свободе.
– Эй, Камелик, а у меня остался кусочек яблока побольше, – крикнула коню на бегу, Танн только ухмыльнулся поравнявшись со мной.
– Он не понимает тебя.
– Я тоже.
Видимо мой ответ поверг его в шок, потому что по вытянутости лица он мог выиграть у того же Камелика, а по глупости на оном лице, так и превзойти, ибо конь обладал неплохим умом.
– Что «тоже», – изумленно выдавил он.
– Не понимаю.
– Что не понимаешь, – еще больше растерялся Танн, даже бег замедлил, так как все это время мы вели разговор на бегу, пытаясь догнать беглеца. У меня это получалось не очень, в вечернем-то платье!
– Себя не понимаю.
– Это как?
– Ты знаешь, у меня плохо получается бегать и объяснять. Давай я поймаю коня и тогда объясню?
– Ты его одна не поймаешь! Бегает он быстрее, платья на нем нет, которое мешает бежать, да и в принципе, поумнее тебя будет.
– Если ты сейчас не отстанешь, то убегать уже будешь ты, причем от меня и со всей скорости. Ясно?! – прорычала я.
И этого сдуло. Что ж, пора конем заняться, а то устала я что-то бегать.
– Камелик, вот оно яблочко, – продемонстрировала я огрызок.
Конь обернулся на стоящую меня и притормозил, так как за ним больше никто не гнался, то и смысла убегать он не видел. Я продолжала стоять на месте, чем совсем сбила коня с толку.
Я помахал ему яблоком и, развернувшись, побежала в обратную сторону. Конь посмотрел на меня, как на последнюю идиотку и, решив, что у такой отобрать лакомство – раз плюнуть, то есть догнать, ринулся за мной. На крыльце дружно охнули, но побежать на помощь не дала Рисана.
Когда конь приблизился на расстояние вытянутой морды, я резко поменяла направление, а конь, поинерции, чуть не завалился набок, дав мне несколько секунд форы. Мне этого хватило добежать до колодца и устроить гонки вокруг него. Когда конь немного подвыдохся, я приступила к своему коварному плану. На крыльце уже смеялись в голос, не стесняясь. Веселье продолжалось.
Я резко остановилась и протянула коню яблоко. Тот с разбега чуть меня не снес, еле успев затормозить и уставился на меня совсем ошалевшим взглядом. Это же надо, сначала убегала с яблоком, а потом добровольно его отдает. От такой наглости Камелик был уже не уверен, что я дружу с мозгами и стоит ли у меня брать яблоко.
– Бери, не стесняйся, – протянула руку поближе к коню. –Я свою долю уже съела, эта полностью твоя.
Пока он думал я протянула руку и погладила коня по храпу, а потом поднялась и выше. Камелик осторожно взял яблоко и захрупал. Я продолжала гладить ошалевшего коня, пока тот не передумал. Гладила морду, потом шею, холку и опять шею. Конь подставлял наиболее приятные места для почесывания.
– Не такая уж я и страшная. Зачем ты от меня убегал? – спросила я у коня.
В ответ он только фыркнул. Что ж, исчерпывающий ответ, если бы я ласки ни от кого не видела, наверно, тоже бы убегала. В этот момент с грохотом открылась дверь и на пороге был взъерошенный Крелан. А когда он увидел меня рядом с конем, еще и побледнел:
– Ваше Высочество, отойдите от коня! Он бешенный! К нему даже конюхи по одному не подходят!
Коню не понравилось или то, что на него кричат, или смысл этих криков, но он прижал уши и встал между мной и Креланом. И при любой попытке Крелана подойти ко мне кидался на него лучше сторожевой собаки. Мне пришлось подойти к морде и поглаживая лоб объяснить, что к нему претензий нет никаких – это на меня кричали. Мой спокойный и уверенный голос успокоил коня.
– Я заберу этого коня себе. Он мне нравится.
– Вы не представляете, что он вытворял! Но если Вы настаиваете, то пожалуйста, будьте аккуратнее, прошу Вас.
– Сколько вы за него хотите.
– Да забирайте даром! – в сердцах ругнулся Крелан. – Раз уж мы о конях, давайте сходим, остальных отберете.
– Танн, Рисана, вы с нами?
– Конечно, – обрадовалась Рисана, схватив за руку Танна и таща его вниз по ступенькам. Бартоку тоже не надо было отдельного приглашения.
Камелик не утерпел и цапнул Крелана за рукав, тот в ответ замахнулся, но на том месте уже никого не было. Мы пошли на пастбище. Камелик трусил впереди нас, иногда призывно ржа. И ему кто-то отвечал.
Трехлетки паслись отдельно. Это был явно табун Камелика, потому что при его появлении кони оживились и тронулись ему на встречу. Он же побежал к одной из кобыл и начал ласково ее покусывать. Стройная, но не маленькая буланая кобылка со звездочкой и носочками на задних ногах, была просто прелесть.
– Я беру эту кобылу.
В ответ Камелик благодарно заржал.
– Да не за что, она мне самой понравилась, – улыбнулась я коню, под непонимающие взгляды окружающих.
Я отобрала еще двадцать лошадей по договору и мы отправились обратно. Конюхи отловили лошадей и повели их в конюшню. Непривязанными шли только Камелик и Велинка, так звали кобылку.
– Вы будете сопровождать табун? – поинтересовался Крелан.
– Нет, я с конюхами передам письмо отцу с матерью, но домой не поеду. Камелика я заберу с собой, а вот как быть с Велинкой, я еще подумаю.
Мы дошли до дома Крелана, там Танна взял в оборот Барток, а мы с Рисаной пошли в сад. Сад был великолепен. Зацветали сливы и яблони, аромат стоял бесподобный. Все деревья укутаны белыми или розовыми цветами, навевая романтическое настроение. Или это проделки весны с настроением? Хотелось петь и танцевать, наслаждаясь тишиной, покоем и умиротворением. Рисана угадав мое настроение, взяла меня за руки и мы закружились весело смеясь. Когда потеряв равновесие, упали на мягкую молодую травку, она сказала:
– Я так рада снова с тобой увидеться! И мне показалось, что ты идешь туда, куда я думаю? – взяла быка за рога подруга.
– Да, я решила, что пора.
– Ты уверена, что тебе это надо? – мигом став серьезной, уточнила девушка.
– Нет, но пока не доберусь, не узнаю, – мечтательно проговорила я с закрытыми глазами, вспоминая того эльфа, что зовет меня во снах.
– Мне пойти с тобой? – в который раз спросила Рисана.
– Лучше оставайся здесь и если что подстрахуй меня перед родителями. Думаю, Барток тебе поможет. Да, и еще, когда Слок рядом не говори ничего, что не должны слышать чужие уши.
– Но он же просто собака!
– Не просто. Но об этом потом, – поспешила добавить я, видя выражение ее лица.
Слок был легок на помине и прибежал к нам. Рисана начала его гладить, тот подставлял ее наиболее приятные места для глажки. Что-то будет, когда она узнает правду о Слоке! В том, что она узнает, я ни капельки не сомневаюсь, с ее проницательностью и умением расположить к себе, ее можно спокойно засылать шпионом на самые трудные задания.
Я, что бы им не мешать, пошла в дом готовиться к вечернему балу. Опять эти громоздкие и тяжелые платья. Как они мне надоели! Ни сесть удобно, ни повернуться, а про танцы вообще молчу. Что бы в них исполнить па достойные принцессы приходится немало постараться. Есть и положительная сторона, в корсетах много не съешь, так что за фигуру можно не переживать.
В своей комнате переоделась в жемчужное платье с открытыми плечами и глубоким вырезом. Не люблю такие открытые платья, но из имеющихся здесь моих, выбор небольшой, а в одном и том же платье принцессе не пристало появляться и в обед и на балу. Приходится соблюдать этикет и выглядеть соответствующе. Вот выйду за кого-нибудь барончика и буду об этом этикете и тесных платьях вспоминать раз в год! Только кто ж мне позволит – от такой новости родители помрут на месте! Да и достойный барончик еще не попался. А о любви принцессе можно и не мечтать, а так хочется…
Служанки помогли мне затянуть этот ненавистный корсет и привели мои волосы в соответствующую времяпровождению прическу. Кто бы видел, что стало с моей головой, после погони за Камеликом! Только я натянула туфли на каблучке, украшенные жемчугом, как прибежала Рисана и сообщила, что гости прибыли и мне неплохо бы было появится перед народом. Что ж, долг зовет, пойду приветствовать незнакомых мне людей на благо Родины.