Страница 8 из 105
Крейстон
Крейстон с наслаждением вдохнул воздух родных мест. С вересковых пустошей легкий ветерок доносил слабый, но отчетливый аромат дикого меда и хризантем. Вереск цветет. Ясный день, редкость для здешних мест заливал долину пронзительным солнечным светом, с невероятной четкостью прорисовывая все мельчайшие детали ландшафта.
На станции лорда встречал сам Бартоломью Монстр, старательно удерживая на лице официальное выражение. Но лучи утреннего солнца с той же отчетливостью и четкостью, что и пейзаж, освещали лицо старика, и Крейстон ясно увидел, что Барри еле сдерживает волнение и радость. Поэтому лорд без опаски обнял своего друга и воспитателя, сознательно пренебрегая официозом.
— Ну-ну... — растроганно пробормотал Бартоломью, чаще обычного мигая тонкими, почти прозрачными веками, — Вы, кажется, усвоили манеры этих итальянцев в своей Болонье...
— Гораздо больше, чем мне самому хотелось — широко улыбнулся Крейстон, — Но ваша команда быстро выбьет из меня этот чуждый Крейстон-хиллу дух! Я дома, старина. Неужели я все-таки дома...
***
Дела в поместье шли из рук вон плохо. Все годы отсутствия Крейстона, когда он, по официальной версии изучал искусство в старейшем университете Европы, Бартоломью Монстру, управляющему, едва удавалось сводить концы с концами.
Долгов не было, но и доходами не пахло. Крейстон полдня убил на калькуляцию и пришел к неутешительному выводу, что для уплаты налогов за следующий год ему придется залезть в «стабфонд».
Крейстон захлопнул блокнот со своей удручающей калькуляцией и пошел проверить, как поживает привезенный им с континента щенок мастиффа, черный, как безлунная ночь, Баск.
Баск вяло поскуливал, перебирая лапками во сне. Будто плыл, переправляясь через стремнину. Как видно вода в той реке, была запредельно холодна...
— Агония. Нужно усыпить, чтоб не мучился. Чумка.
Как оказалось, Бартоломью уже вызвал ветеринара к захворавшему щенку, и именно этот вердикт услышал Крейстон с порога.
— Да быть этого не может! Он прошел две карантинные проверки. У пса все прививки, — вскрикнул Крейстон.
Ветеринар длинный и нескладный, с ярко-рыжей шевелюрой оглянулся и лорд узнал своего ровесника Марти Симменса. Когда это Марти успел выучиться на ветеринара?
— Вирус устойчив к действию физико-химических факторов. И при температуре даже в минус двадцать сохраняет способность к распространению до пяти лет, — с важным видом изрек специалист, — А где вы в наших краях найдете температуры ниже? Видно, в багажном отделении подцепил. Жалко щенка, сэр, но длить его мучения я причины не вижу...
К словам ветеринара с напряженным внимаем прислушивался тренер по выездке лошадей, прибывший недавно из Швейцарии. Барри Монстр нанял его незадолго до возвращения хозяина поместья. Крейстон успел с горечью убедиться, что парень с континента специалист не очень высокого класса. Барри от роду не был наездником и ничего не понимал ни в выездке, ни в лошадях. Но зато прекрасно разбирался в людях и потому Крейстон не стал отменять контракт швейцарца. Раз Барри счел нужным парня нанять, значит так тому и быть.
— Kö
— Капут, — заржал ветеринар и показал оттопыренный палец вниз.
Тренер по выездке, ни слова не понимавший по-английски, на этот раз понял все. И приговор, вынесенный щенку, взбесил флегматичного швейцарца до крайности. Марти Симменс едва успел отскочить от внезапного броска парня, в доли секунды превратившегося в берсерка.
Крейстон сделал движение, чтобы заслонить ветеринара, но даже его многолетняя выучка в войск.... э-э-эм на факультете истории искусств Болонского университета, не спасла бы Марти, если бы... Если бы тренер оттолкнулся в прыжке здоровой ногой. Трость с грохотом отлетела в сторону, а сам парень не удержал равновесия и покатился в другую. Марти побелел как полотно, а веснушки на его физиономии приобрели оттенок полевых фиалок.
Тренер с трудом поднялся и, заметно приволакивая больную ногу, дотянулся до трости. Потом поднял щенка вместе с подстилкой, укутал его полой своей безразмерной куртки и, опираясь всем весом на трость, удалился, бормоча проклятия в адрес «ферфлюхтера Tierarztа» (проклятого коновала).
Тренер взялся выходить щенка, Бартоломью Монстр, который понимал его с пятого на десятое, совсем было отчаялся удовлетворить бесчисленные запросы самозваного лекаря на какие-то таинственные снадобья и ингредиенты. Но потом Барри пришло в голову проконсультироваться с врачом местной клиники, который в молодости стажировался в нейрохирургии в Вене. Дело пошло на лад. Слова тренера, из непостижимых уму заклинаний, превратились в обычные — «раствор едкого натра», «однопроцентный раствор формальдегида или раствор Демпта». Финальный аккорд, над переводом которого сначала завис даже доктор, на поверку оказался обычным мелко нарубленным фаршем, сырым яйцом и простоквашей. Баск пошел на поправку, и тренер строго выдерживал диету.