Курьер

Это вовсе не значит, что я не попытаюсь. Героическую безнадежную попытку я еще обязательно совершу, просто потому, что не хочется чувствовать себя бараном, безропотно подставляющим горло под нож. Но пока… почему бы не побеседовать? Быть может, маг расслабится и предоставит мне более или менее благоприятный момент для нападения.

Роберт какое-то время пристально смотрел на меня, потом тряхнул головой.

— Вадим, я начну наш разговор с одной необходимой вещи: развею ваше заблуждение. Не то вы того и гляди вцепитесь мне в горло. Так вот, чтобы вы знали, я не тот человек, что покушался на вашу жизнь, я даже не знаю того человека. И само собой, к вам я пришел не с целью обрушить на вас новое убийственное заклинание.

— Да ну? — сказал я без всякого выражения.

Роберт снова посмотрел на меня грустными глазами. Вздохнул.

— Да, я вижу, мне придется вас убеждать. Доказывать, что ты не верблюд, всегда очень сложно, но у меня нет другого выхода. Сегодня с утра я захотел вас увидеть, пришел, наткнулся на запертую дверь и собрался уже уходить…

— Для отыскания моего адреса у вас тоже есть заклинание? — спросил я едко.

— Для отыскания вашего адреса я воспользовался «желтыми страницами», — ровным голосом ответил Роберт. — Я не вижу труда зайти при необходимости в интернет, а вы не делаете из своего адреса секрета. Мог бы я, конечно, спросить, где вы живете, и у папы, но этого не понадобилось.

Я почувствовал себя глупо. Самую малость, но… Не слишком ли часто в последнее время я чувствую себя глупо?

— Так вот, — продолжал Роберт, — я собрался уходить, когда мне позвонил папа и передал содержание вашего разговора. Попросил увидеться с вами при первой же возможности. Тут, вы понимаете, наши с ним желания совпали. Я был почти уверен, что домой вы все-таки заглянете, хотя бы ненадолго. Сначала намеревался подождать вас во дворе, но…

Роберт руками и лицом изобразил извинения. Вышло не то, чтобы фальшиво, но не слишком убедительно. Никаких особых угрызений совести от проникновения в мою квартиру он явно не испытывал.

— Понимаете, Вадим, я очень четко представил себе ход ваших мыслей. Раз уж вы ничтоже сумняшеся обвинили в покушениях папу, которого знаете не первый год и исключительно с положительной стороны… То что говорить о коварном черном маге, которого вы до вчерашнего дня никогда в глаза не видели? Мотив ведь вы себе в голове нарисовали, не так ли? Я получил от вас что хотел — могучее заклинание, которое поможет мне решить грандиозную проблему, а после решил избавиться от свидетеля… возможного свидетеля. Про гипноз, наверное, подумали, да?

Я медленно кивнул. Признаваться, что про возможность извлекать из подсознания курьера заклинания я додумался не самостоятельно, не хотелось.

— Вот я и решил, что во дворе у нас с вами разговора не получится, а приглашать меня к себе домой вы едва ли согласитесь. Поэтому и прибегнул к такому не вполне законному методу, за что сейчас приношу извинения.

В голосе Роберта раскаяния также не было. Но слова звучали достаточно искренне. Хотелось верить. Я даже на себя разозлился, нельзя ж быть таким доверчивым. Заподозрил Якова Вениаминовича — одной пощечины и парочки едких фраз хватило, чтобы развеять подозрения. Утвердился в мысли о виновности его сына — и ему уже готов поверить…

В памяти всплыл один дурацкий детективный телесериал, который я от скуки время от времени посматривал несколько лет назад. Все серии строились по одному алгоритму. Доблестные сыщики выходили на подозреваемого, вооружившись мощными уликами. Но подозреваемый свою причастность к преступлению отвергал решительно, советуя обратить лучше внимание на Имярека. Тогда сыщик звонил боссу и говорил: «Шеф, все совсем не так, как мы думали!». После чего общими усилиями пытались прижать к стенке Имярека. Но и тот сдаваться не собирался, в свою очередь находя на место преступника более достойного кандидата. Цикл повторялся столько раз, сколько позволял хронометраж серии. Последний подозреваемый и рад был бы переложить ответственность на кого-нибудь еще, да нехватка времени вынуждала во всем сознаться.

Меня эти телесыщики, помнится, очень забавляли. Теперь впору было посмеяться над собой. Тем более, Яков Вениаминович вовсе не думал перекладывать подозрение на сына, я эту работу проделал за него. А Роберт вовсе схалтурил, не потрудившись назначить на свое место хоть кого-нибудь.

Я откинулся на спинку дивана.

— Всей этой длинной речью вы хотите сказать, что не вы покушались на мою жизнь? — спросил я как можно небрежнее.

— Конечно! — воскликнул Роберт. — С какой такой стати мне вас убивать? Я уже не говорю про личное неприятие таких методов, вы можете мне не верить. Но посмотрите на это дело с чисто практической стороны — вы, Вадим, нужны мне живым, здоровым, и, простите за легкий цинизм, работоспособным.

— Предлагаете верить вам на слово?

Роберт усмехнулся.

— Папе же поверили.

— Так то папе! — я развел руками. — Вы же сами сказали, его я знаю давно и с положительной стороны. А вы — и это опять-таки вы сами сказали — коварный черный маг, которого я вижу в первый… то есть, во второй раз в жизни.

И все-таки я поверил. Уже поверил. Не знаю, наверное, просто потому, что хотел поверить. Мысль о том, что расставаться с жизнью в ближайшие минуты не придется, грела душу.

— Я готов привести аргументы, — Роберт повел плечами. — Скажите, Вадим, я правильно понял, что в этой комнате вы ремонт еще не делали, но собираетесь со дня на день?

Я кивнул растерянно, если не сказать ошалело.