Страница 5 из 15
Проснулся я от того, что кто-то усиленно пинал меня в бок. Я не сразу вспомнил, где нахожусь, и не сразу понял, почему это я не вижу любимой простынки-занавески. За пять лет привык как-то.
А сейчас у меня перед глазами была каменная стена со струйкой воды, стекающей в небольшое углубление на дне пещеры. Я тут же вспомнил, где я и с кем, и покосился на спящего рядом Рика. Ему что-то снилось. И это что-то было неприятным: он ворочался и шептал какие-то слова. Я решил воспользоваться моментом и узнать о мальчишке побольше. Наклонился и услышал только одно слово, которое он бормотал сквозь сжатые зубы.
— Ид... Идрис...
Ого! Имя короля вот так запросто? Мало того, что мальчишка оказался козырным королем в этой жуткой Игре, так еще и шепчет имя Правителя во сне.
В это время он открыл глаза.
— Лэн, — улыбнулся он мне, и я не смог не улыбнуться в ответ.
— Я думал, ты уйдешь, — серьезно сказал Рик, поднимаясь и потягиваясь.
— Мне тоже так казалось, — хмыкнул я, отворачиваясь. Да чего уж там — и правда, я почти собрался бросить его.
— И что? — настороженно спросил он, отодвигаясь от меня – насколько это позволяли размеры пещеры.
— Передумал, — просто ответил я. Иногда правда — это лучшее, что мы можем сказать друг другу.
— Хорошо, — ровно ответил Рик и, вздохнув, пожаловался: — А есть все равно хочется.
— Возьми, — сказал я, протягивая ему остатки сухарей из своего Крыла.
— А ты?
— Я?.. — я даже растерялся, настолько насколько искренним было беспокойство, слышавшееся в его голосе, насколько сильна жадность в глазах. Он шумно сглотнул.
— А мне похудеть не помешает, а то крыло не поднимет, — неуклюже пошутил я вспомнив, что мальчишки Крылатых сидели на изнуряющих диетах, лишь бы иметь возможность хоть ненадолго подниматься в небо.
Рик шумно захрустел сухарями, а я принялся собирать Крыло, чтобы не слышать, как он с аппетитом ест.
После скудного завтрака Рик заметно повеселел.
— Куда мы теперь?
Ответить я не успел: послышался грохот, и пол под ногами заходил ходуном.
— Землетрясение? — выкрикнул я, обращаясь к Рику, которому полагалось знать про этот мир больше меня.
— Не з... з... знаю, — заикаясь, выдавил он из себя.
— Наружу быстро! — прикрикнул я на него.
Рик послушно кинулся прочь из пещеры, но не успел. Чуть левее того места, где мы сидели, со свода посыпались камни.
Когда грохот и тряска наконец закончились, и я приподнял голову, с удивлением отмечая, что вроде бы цел, но дела наши тем не менее плохи: выход полностью завалило камнями.
— Лэн, — в ужасе прошептал Рик, — как же теперь…
— А ты сам говорил, что отсюда не возвращаются, — мой голос был полон сарказма, — вот теперь мы и правда не вернемся.
Врал я, конечно. Тогда я не думал о том, что мы не вернемся. Я просто хотел как следует напугать мальчишку. Хотя как я мог верить в такой исход, когда приключения сами находили меня с завидной регулярностью?
Единственным разумным действием сейчас было уйти вглубь этой горы и попытаться найти выход с другой стороны. Я потянул растерянного Рика за рукав, и он послушно поплелся за мной.
— Хорошо, что фляги набрать успели, — с показной беспечностью воскликнул я. И тут же понял, что зря – Рика аж передернуло от моего фальшивого тона. Надо взять на заметку – мальчишка, который в Игре будет козырным королем, наверняка в состоянии уловить наигранность в моем голосе.
— Это хорошо, — вдруг жестко сказал Рик, — но бесполезно. Выхода отсюда нет.
Что-то тоненько тренькнуло в ушах, и я почувствовал, как ноги становятся ватными: если сам житель этого мира уверен, что выхода нет, то значит, дело плохо. Мне стало подташнивать от страха.
— Закрой рот, — грубо одернул я Рика, уже не пытаясь быть любезным.
Он умолк, и дальше я продвигался, прислушиваясь к нашим шагам.
Нас не страшила темнота – темные очки Крылатых справлялись с ней прекрасно. Нам не грозило умереть от жажды в ближайшие трое суток. Только есть хотелось невыносимо, но я слышал - и неделю человек может без еды. Так что и с этой стороны ситуация не была столь уж кошмарной. А выход? Его не может не быть. Внезапная догадка озарила меня.
— Ты помнишь рев перед землетрясением? – спросил я воодушевленно.
— Это было не землетрясение, — упрямо мотнул головой Рик, — это был он.
— Кто?
— Хранитель Судьбы.
— Чего? Какой еще Хранитель? – я остановился как вкопанный, ожидая, что сейчас услышу еще дну легенду этого мира.
— Хранитель Судьбы, — терпеливо повторил Рик, — это дракон. Огромный дракон, который живет в здешних пещерах. Он погрузился в сон после того, как был оставлен своим Всадником, и никто не смел его будить, иначе беда обрушилась бы на Амек. А мы пришли в Запретные Горы и разбудили его, — Рик схватился за голову. — Что же теперь будет?!
Я увидел, как из-под плотно прилегающей оправы очков по щеке Рика сползла мокрая дорожка. Он плакал.
— Подожди ты со своим чудищем… Ну был там кто-то. Зверье, может, какое… В общем, раз тут кто-то прячется, оно выбирается же иногда наружу, так? А раз выбирается наружу, то значит, есть и выход. Не сквозь скалы же оно пролезает…
— Это Хранитель, — проговорил Рик, — и он нас найдет.
— И что сделает? – я попытался напустить на себя храбрый вид, — съест?
— Нет, — покачал головой Рик, — необязательно. Он расскажет тебе твою судьбу.
— Как? Говорящий дракон?
— Да нет же, дубина! Извини. Нет, Лэн, он покажет тебе ее. И ты просто сойдешь с ума, потому что ни один человек еще не выдержал предсказания Хранителя.
— Откуда же тогда ты можешь об этом знать, м? – я даже попытался улыбнуться.
— Ну кто-то возвращался… — Рик задумался. — А знаешь, — сказал он, — ты же Крылатый… Возможно, у тебя как раз таки и получится.
Как же они тут все верят в Крылатых… Просто удивительно.
— Я постараюсь, — серьезно сказал я, все душой надеясь, что мы найдем выход до появления этого жуткого Хранителя.
Но не удалось, и теперь я стоял внутри огромной скалы, рядом с чужим мальчишкой, которому невесть зачем пытался помочь, перед огромной тушей дракона, белого, как свежевыпавший снег, и его чешуя испускала слабое свечение.
— Он спит, — прошептал я, с облегчением замечая за громадной туловищем солнечный свет – там и правда был выход.
— Нет, — Рик больше не трясся как осиновый лист, а его голос стал гораздо уверенней, — нет, — повторил он.
И в это время Хранитель повернул к нам свою огромную морду. Он не спал, его выцветшие, серо-голубые глаза уставились прямо на Рика. Тот замер и вдруг застонал, схватившись за виски. Самое время проскользнуть – пусть сами разбираются – два жителя этого безумного мира… Но я не мог стоять и смотреть, как кто-то мучается. Тем более, мы вчера вместе с ним парили в одном воздушном потоке. Мы вместе носили Крыло. Разве Рик теперь не Крылатый? Разве не отправил я его в первый полет, тем самым став его Старшим?
— Эй, зверюга, – крикнул я погромче, — сюда пасть поверни!
Хранитель дернулся и посмотрел на меня.
— Уходи, Рик, — прошептал я одними губами, — уходи.
Что произошло дальше, я не запомнил. Ушел он или нет… Потому что я перестал существовать. Я увидел все, что было в моем мире, словно время застыло, и я теперь вне всяких границ мог спокойно просматривать свою жизнь. Керт. Его картины. Он попал к Летящим… нет, все не так – он просто хотел летать. Он… любил меня. Да, теперь я видел это очень четко. Моему первому Старшему было очень плохо, но иначе поступить он не мог. Потому и ссорились мы с ним: он хотел отдалить меня от себя, чтобы не было так мучительно больно, когда это произойдет. Отсюда и картины его со мной. Я там такой маленький, насупившийся, как воробей. «Ревность» — назвал Керт ту картину. Он был прав, я ревновал, а он просто любил меня, как младшего брата. Понимание того, что я не удержал Керта, не спас, струсил, подкосило меня, и я рухнул на колени, испытывая сильную боль.
Данька. Светлый, добрый мальчик – в моих воспоминаниях он такой. Он пришел в мой мир, чтобы вернуть нам солнце. Он пришел, чтобы доказать, что Настоящий Свет есть. И привел с собой неоспоримое доказательство – Солнечного Котенка, удивительное существо…
Черный огонь. Он выжег меня изнутри. И только благодаря Котенку и Даньке, их любви, я не упал во тьму. Эта тьма еще жива во мне – понял я. И от осознания этого мне стало еще больнее. Эта тьма ждет. Ее время придет.
Я предал Даньку. Я сказал ему уходить. И снова не смог спасти своего Старшего.
Черная Волна. Гибель Котенка – все это как ножи, вонзающиеся в тело.
Украденные деньги. Теперь я видел, кто это сделал. Знал. И это был не Данька - он не брал тех денег, он ушел без них.
И это могло означать только одно – ушел Играть.
Но я мог видеть только свое предназначение — не его.
И я видел себя в этой Игре, и Рика, и Даньку.
И еще одного мальчишку, как две кали воды похожего на Рика.
Даньку из моих видений убили, и все вокруг слилось в один невыносимый вой. Этой боли мне было не выдержать.