Страница 115 из 118
Ричард ушел по-королевски величественно, весенней грозовой ночью под канонаду громовых раскатов. Лекарь после говорил, что оказывается, у его величества был давний порок сердца, не замечаемый ни им, ни родными, ни придворными лекарями. Разъяренная Мирабель тогда разогнала всю королевскую лекарню, но Дик интуитивно чувствовал, что лекари были здесь ни при чем. Сердце короля получило свой порок еще тогда, в целебной ванне приготовленной Риком. Рик, ставший регентом по завещанию короля до совершеннолетия старшего из принцев, был с Диком одного мнения о причинах смерти короля. Он, потихоньку от Мирабель, вернул придворных лекарей, как только страсти немного улеглись. Никто бы не справился с этим диагнозом, никто, даже в мире Дика, не обнаружил бы этот порок. Дик только в тайне молился, что короля перед смертью не настигло то видение из-за завесы, которое случилось видеть ему самому на его первом пути в эту горную страну счастья и волшебных чудес.
Анжелика, овдовев, в монастырь не отправилась, она сочла для себя долгом и честью вырастить сыновей ни в чем не уступавшими отцу. В этом ей грамотно помогал регент, и они преуспели. В день совершеннолетия старший из принцев взошел на престол и до сих пор не разочаровал своих подданных.
Дик шел, в наплывающих сумерках и воспоминаниях счастливых и грустных, шел как когда-то, старательно избегая бесполезных размышлений. Миновав земли Виноградаря, он спрямил путь через земли Сумеречного тайными тропами, но ведь и тогда, в тот первый раз, они с Мирабель слегка спрямили свой путь. Земли графов он прошел, не видя дороги от набегавших слез. Немногие встречные, уважая его горе, только молча кланялись ему и подолгу глядели вслед.
Постояв на заветной площадке перед Трофейной пещерой, он отдал дань памяти Фредерику, над его могилой. Лесли настоял на том, чтобы Фредерика похоронили именно здесь. Даже непреклонная вдова смирилась с его волей. Теперь белокурый гигант лежал под мраморным своим изваянием, осеняемым ветвями могучего кедра и Дик, закрыв глаза, немножко помечтал о том давнем мгновении, когда он считал до десяти, фиксируя нокаут. Он и сейчас посчитал до десяти и прошептал, склонившись над мраморным ликом.
- Прости, старина.
Кедр приветливо зашумел над ним роскошной кроной.
Заглянув ненадолго в Трофейную пещеру Дик смутно припомнил, как Рональд рассказывал ему байку о том, что их славные предки, его, Лесли и Фредерика, раз сойдясь на охоте, поспорили, кто больше добудет трофеев. Случившийся по близости волхв, как видно решил утихомирить юнцов, и наказал им считать свои трофеи не ранее, чем они заполнят ими пещеру. Победитель получал и все шкуры, и саму пещеру.
Шутка волхва на несколько поколений задала алгоритм действию охотников. Они метили свои трофеи гербами, уповая на грядущие подсчеты. Дамы же безрассудных охотников-графов вынуждены были щеголять в заморских мехах, а залы и спальни своих замков утеплять гобеленами.
Не бывает худа без добра, жены спорщиков наловчились так искусно плести гобелены, что прославились этими уменьями на все королевство. Графини из поколения в поколение передавали секреты мастерства дочерям и снохам, а сами чудесные изделия графинь можно было получить только в дар. И очень немногие замки могли ими похвастаться. Парочка ковров на самом почетном месте висела в королевской зале торжественных приемов, целых три гобелена украшали спальню герцога.
Принц Сумерек, пользуясь особым, исключительным расположением всех женщин королевства не зависимо от их происхождения и возраста, обладал целой коллекцией драгоценных ковров, но ни одного гобелена не удавалось раздобыть дому Мирабель, несмотря на все ее ухищрения. Впрочем, Дик был вполне удовлетворен рукодельем самой Мирабель и их дочерей. На его взгляд гобелены в его доме были ничуть не хуже прославленных графских.
Пещера все еще была далека от заполнения, но зато в ней по-прежнему было приютно. Дик с горечью вспомнил, что не успел, как собирался показать сыновьям графов тайные тропы из этой пещеры. Он вздохнул и подумал, что, может быть, они сами их обнаружат, и, может быть, даже так будет лучше. Радость открытия подземных чертогов на виноградном поле его юности все еще была с ним. Дик улыбнулся и продолжил свой горестный прощальный Квест.
Оставалось недолго. По гранитному ребру до оползня… там придется что-нибудь придумать.
Дик остановился, как и прежде над ямой, оставленной корнями кривой сосны и посмотрел вниз на реку.
- Мирабель!!! – с горечью выкрикнул он, с горечью и надеждой.
Но чудо длилось только миг, ее имя унесло грохотом в тот же миг проснувшейся Золотинки.
«Мирабель» - так звался каждый его шаг на этом возвратном пути.
- Мирабель, - шептал Дик, съезжая как на сноуборде по глинистой осыпи к реке.
- Мирабель, - твердил он у заветного мраморного грота, все еще таившегося под спудом оползня.
- Мирабель, - молил он, сквозь радужный туман слез, разглядывая оставшиеся от моста камни, зачарованные серебром у себя под ногами.
- Мирабель, - сказал он пирующим эльфам и те подняли кубки в память о ней.
- Мирабель, Мирабель, Мирабель…
У дуба с омелой он снял с пояса веревку и забросил ее на прямой сук. С той стороны, где сучья составляли лестницу, он не стал взбираться. Пятно пала в месте развоплощения ликантропа все еще чернело среди опавшей листвы.