Квест по кольцу Мёбиуса

- Это был честный бой, хотя они чести не заслуживали, а тебе не следует тут зевать! Не знаю, может они остались по приказу капитана на палубе, но вряд ли… Они давно уже не ступали на берег, с тех самых пор, как они, все трое, так и не справившись с ней, отрубили ей руки… Потом справились.

Дик скрипнул зубами и закрыл глаза, силясь удержать закипевшие слезы, в нескольких словах старик с молодыми глазами рассказал ему свою историю.

- Прости, парень, но я доживу только до костра… Поторопитесь, впрочем я думаю, ты и сам слышишь.

Дик действительно давно уже слышал, не сознавая, как в груди старика что-то хрипело и всхлипывало. Проколоты легкие, понял он. Ну, верно, они не убили его, шпаги скользили по стеклу фляги, вернее они не сразу убили его.

Моряки в скорбном и суровом сочувствии трагедии старика подняли на палубу парус с трупами матросов, надрывно скрипела лебедка.

- Все?

- Все, - ответил старший из рыбаков, его руки и обнаженный торс были покрыты свежими ранами, на которые он не обращал внимание.

- Я помогу поднять якорь и встану к штурвалу, - сказал Дик, наблюдая как рыбаки покидают корабль один за другим, балансируя на бушприте.

- Как хочешь – прохрипел старик, - Только, умеешь ли ты плавать?

Дик мрачно кивнул. Затем он принялся выводить галеон на рейд, корабль неспешно разворачивался в неширокой бухте, кливер полоскал на слабом норде. Потом немногие поднятые паруса взяли ветер, и корабль пошел по волнам. Дик поклялся себе, что построит если не такой же, то лучше.

Рейд, - сказал за его спиной старик, - Спускайся по якорной цепи, не медли…

Дик знал, что медицине здесь делать нечего и даже сострадание – насмешка. Он в последний раз взглянул в затуманенные болью глаза старика и тихо попросил.

- Прости меня, я припозднился…

Старик кивнул и закрыл глаза.

Потом Дик плыл, не замечая волн. Когда он преодолел половину расстояния до мола, к маяку ему плыть не хотелось, на побережье, амфитеатром, спускавшимся к морю, вспыхнули бесчисленные солнечные зайчики и затрепетали на ветерке пестрые флажки. Дик оглянулся, но только раз – галеон пылал. Старик с молодыми, измученными глазами, наконец, разбил свое «сердце».

Сотни рук – женских, девичьих, детских тянулись к устало плывущему вдоль мола Дику.

- Парень, давай руку, руку, дай руку…

- Я сам, - отмахивался Дик.

Он плыл брассом, окуная с каждым гребком лицо в воду. Слезы нам на память о море… Когда Дик выбрался на лестницу, сбегавшую с набережной к волне, он уже справился с эмоциями.

- Только старик проплыл однажды столько, только он…

- Он не достиг тогда своей цели, его поймали и высекли линьками, правда, Феликс приказал его отпустить. Думал, тот все равно не доплывет с рейда…

- Теперь достиг.

Женщины на набережной плакали, не стыдясь слез, мальчишки постарше прятали блестевшие подозрительно глаза, непосредственные малыши ревели сиренами, но матери не  спешили к ним с утешением. Дик поднялся на набережную.

Сотни рук женских, детских, девичьих протягивали ему лучшие полотнища из своих заветных сундучков.

- И-э-х ты! Все сплошь красавицы! Я почти жалею, что это не я приехал сюда за невестой!

- А кто!!! – дружным хором высоких девичьих голосов откликнулась набережная, и Дику удалось опередить смешливых мальчишек лишь на один взрыв хохота…