Страница 59 из 126
Поселенцы праздновали иначе: на большом столе выставили блюда с множеством явств, гости шумели, наедаясь, некоторые играли на музыкальных инструментах, но то и дело прерывались, чтобы набить брюхо вкусной пищей.
Атмосфера свадьбы была на грани праздника и мордобоя. Тайс то и дело вздрагивал - подвыпившие мужики с удовольствием поглощали угощения - зимой от чужой еды грех отказываться - но временами стихийно вскакивали с мест, начинали громко кричать, спорить и заводить речь о смерти Ива...
В такие моменты казалось, что они сейчас преисполнятся ярости на чужака, и свадьба превратится в казнь. Но каждый раз порыв проходил также внезапно, как начинался.
Вита за столом не сидела. Как хозяйка праздника, она должна была подавать угощения. В обязанности жениха же входило развлечение гостей разными историями, в основном, охотничьими байками. Тайсу это не давалось: прелесть таких рассказов в преувеличении, приукрашивании собственных заслуг, а юноша совершенно не умел врать. К тому же он волновался, постоянно отвлекался на мысли, что должен заслужить расположение поселенцев. Чудилось, будто от этого зависит не только благополучие семьи, но и его собственная жизнь. Его выручала сидящая рядом Рита, которая постоянно добавляла в рассказ кочевника сочные выдуманные моменты и детали, а порывы к дракам осекала, подливая мужикам медовуху.
Тайс то и дело оглядывался на охотницу и благодарно ей кивал. Он бы не справился без ее поддержки и, наверное, давно уже лежал бы избитый и полуживой в какой-нибудь канаве.
А девушке это было только в радость: женщин за столом сидело мало, только старухи, да и те молчали. Она же не только устроилась на почетном месте возле жениха, но и принимала активное участие в мужских разговорах. Чудилось, что охотники наконец-то приняли ее за свою.
Но вот Тайсанду пришлось отвлечься. Заиграла быстрая, неуклюжая музыка, гости пустились в пляс, захохотали, зашумели. На возбужденные громкие крики, как мотылек на свет, из кухни выскочила лучезарная Вита. Она надела красивое зеленое платье, которое, впрочем, не скрывало ее чуть заметный живот, в пышные волосы вплела засохшие белые цветочки, а тонкую шею украсила ожерельем, в котором просила вместе с Тайсом благословение на брак. Девушка наряжалась и прихорашивалась полдня и не упускала возможности покрасоваться. Входила в столовую с новым блюдом медленно и чинно, словно богиня природы, которую кочевники описывали прекрасной в своей щедрости и ужасающей в своем гневе. Чуть начинались танцы – расталкивала пляшущих ровесниц, а потом глядела на них так грозно, что они не смели мелькать рядом с невестой. Все, все взоры сегодня должны были устремляться только на нее! Все женщины должны были завидовать ей, а все мужчины – ее избраннику!
Оглянув строго сидящую рядом с женихом Риту, невеста схватила Тайса за локоть и заставила подняться. Тот отчаянно зашептал, что не умеет танцевать, но Вита вывела его в центр комнаты, закружилась, завертелась, изящно двигая руками, покачивая бедрами и задорно подпрыгивая в танце. Юношу так зачаровали ее движения, что он тут же забыл о страхе перед другими мужчинами, о мысли, будто не имеет права веселиться, не может проявить радость на глазах у поселенцев и пустился с невестой в пляску.
Пьяные зароптали, старухи принялись ворчать. Меж гостями возникло напряжение, и только опустошенные тарелки напоминали поселенцам, что они уже не вправе возмущаться во всеуслышание.
С уходом Тайса Рита снова стала пустым местом. Мужчины отводили от нее взор, делая вид, что и не разговаривали с ней минуту назад, что не слушали ее охотничьи байки и не смеялись над ее острыми шутками.
Они завели пьяную беседу, в которой девушке не нашлось бы места. Принялись обсуждать сначала холод, потом речь зашла о демонах в белоснежных доспехах, которых пастухи видели недавно возле деревни, а потом плавно перешли на обсуждение баб.
Охотница сидела за столом, растерянно оглядывая лица гостей. Здесь собралась вся деревня, даже Валентин, поглощенный трауром. Он был болезненно синюшным, тихим. Неживым. Но и не мертвым.
Как и прочие гости, глава деревни уверял, что не держит зла на Тайсанда, что смерть Ива – не вина кочевника. Уверял пылко и громко, чтоб все услышали и уяснили.
Однако Рите не верилось во всепрощение Валентина. Пока Тайс развлекал гостей, она временами посматривала на главу деревни, пытаясь раскусить его.
Так и сейчас охотница осторожно позарилась на мужчину. Тот поймал ее взгляд, холодно кивнул, как бы говоря: все действительно в порядке. Рита невольно кивнула в ответ, но сразу отвернулась. Чутье подсказывало, что Валентин затаил злобу, а не забыл ее. Но доказать это невозможно… Охотнице ничего не оставалось, как продолжать следить за главой деревни и надеяться, что Тайса и Нессу удастся уберечь от расправы.
Шум фальшивящих музыкантов и топот танцующих начал раздражать. Недовольно поморщившись, Рита тихо встала из-за стола и быстрым шагом двинулась на кухню, где хоть и стоял грохот посуды да торопливый ропот женщин, было поспокойнее.
Свадьба изменяла все: жених становился мужчиной, невеста превращалась в самую красивую женщину на свете, гости забывали старые обиды, а кухня обращалась полем боя.
Риту отпугивала женская работа. Она казалась слишком хаотичной, шумной.
Женщины были напрочь лишены дисциплины. Неудивительно, что в поселении мало охотниц: пока они нашли бы следы – разругались бы и распугали всю дичь.