Страница 8 из 15
Хольцхей-Кунц при этом оговаривается: у каждого из трех указанных переживаний (страха, стыда и вины) можно различить по две его разновидности: страх и ужас (на основе, например, идей М. Хайдеггера), стыд 1 и стыд 2 (подобным образом эти две разновидности обозначила сама Хольцхей-Кунц), вина 1 и вина 2 (опять – обозначения Хольцхей-Кунц). Спецификой второй разновидности каждой из этих трех эмоций «является то, что они открывают человеку философскую истину о нем самом»[81]. Поэтому если работы о стыде социологов, психологов, культурологов посвящены исследованиям психологической или социологической природы стыда, то, для того, чтобы изучать стыд с философской точки зрения, следует отделить от конкретного чувства стыда философский стыд: «философский стыд может вторгнуться в любой момент, так как для этого не нужно никакого конкретного повода, никакой конкретной компрометации перед определенными другими… Ибо этот стыд независим от какого бы то ни было взаимодействия с другими»[82]. Но мне – в ходе исследования социальных оснований бытия «человека стыдящегося» – важно знать как раз то, от чего абстрагируется стыдящийся, испытывая «философский стыд», а именно – социальная конкретика: какие возможны конкретные поводы для стыда, каковы конкретные формы и способы компрометации, способствующие возникновению стыда, кто это – те определенные «другие», взаимодействуя с которыми человек способен испытывать стыд. А потому без анализа «стыда 1», т. е. не «философской» его разновидности мне не обойтись.
Следует также учесть замечание Хольцхей-Кунц относительно того, что в реальности могут иметь место оба опыта[83] – опыт переживания стыда 1 одновременно со стыдом 2 (не в смысле, что два переживания одновременно, а в смысле, что есть только одно переживание, но совмещающее в себе предметы обоих видов стыда), т. е. «обычного» стыда (стыда, связанного с конкретной компрометацией) и «философского стыда». Значит, «философский стыд» не всегда переживается отдельно от «обычного» стыда, а потому, исследуя опыт «обычного» стыда, философствующий субъект может постичь одновременно и философский аспект этого стыда.
К сожалению, за всё время, в течение которого я пытался понять, что такое – стыд, мне не попался ни один русскоязычный (в смысле не являющийся переводом иноязычного текста на русский язык) философский текст, который был бы посвящен этой теме, и мне приходилось «добывать золото истины» о стыде по «граммам»: в этой философской работе – параграф, там – фраза, тут – опыт философской интерпретации какого-то переживания, который можно использовать и для интерпретации стыда. Т. е. советские и российские философы до последнего времени не очень-то и замечали стыд – кроме религиозных философов, да и те говорили о стыде в основном лишь в рамках моральной философии или моральной проповеди. Но вот я наконец-то встретил статью, посвященную философскому постижению стыда, – «Стыд как философский концепт» Т. К. Касумова – текст, созданный на основе самой свежайшей философской методологии.
В этой статье указывается, что прежде в философской разработке извечных вопросов бытия «категории и понятия рассматривались как то, что должно было этому послужить. Концепты же, соприсутствуя в философских текстах "парили" так высоко над категориями и понятиями, что не обнаруживали своей организующей силы над ними. В философских творениях они в большей мере занимали место под другими именами, идентифицируясь как идея, система, логическая схема, категориальный аппарат и пр.»[84]. Т. К. Касумов отмечает, что «в условиях нового порядка мысли положение меняется. Французские философы Жиль Делёз и Феликс Гваттари[85] в работе "Что такое философия" предлагают новую модель философии, где концепту отводится основная роль. Будучи… продуктом философии, концепт предстает, прежде всего, как сгусток смыслов, выводимых на основе сцепления составляющих (понятий). Поэтому концепт воспринимается не как синоним понятия, а скорее, как акт философствования. Философия развивается концептами, и это становится постоянным источником ее действенности и обновления.»[86].
«Изготовление концепта "от живого существа до произведения искусства"[87] теперь – пишет Касумов, – по праву является предметом современной философии, и это творчество с личной подписью сотворившего концепт, в чем нас убеждают Жиль Делез и Феликс Гваттари»[88]. Этот автор, исходя из предложенного Ж. Делёзом и Ф. Гваттари варианта понимания того, что такое – философский концепт, счел правомерным ввести переживание стыда в проблемное поле философии и в своей статье попытался сотворить концепт стыда, указав, что «мы должны начинать с выявления того, что есть стыд "как живое существо", и уже исходя из этого, личностно творить концепт стыда как произведение искусства, во всяком случае, пытаться это сделать»[89]. В результате «стыд, помещенный философом в проблемное поле и в определенном плане будет принадлежать иному миру. Это философская реальность и здесь философ отстраняется от того, чтобы переживать стыд, и даже не "играет" это чувство, как если бы был актером. Он творит концепт стыда, полагаясь прежде на интуицию, смысловые значения и философские традиции»[90]. При этом, указывает Касумов, нужно «сделать так, чтобы сохранить и свободу философского творения, и те очевидности "живого стыда", которые принадлежат жизненному миру»[91]. Таким образом, концептуализация – это не только когнитивный, но и творческий акт. И каждый философствующий субъект по-своему будет творить концепт стыда[92].
От примеров, указывающих на важность философского исследования стыда, перейдем к социологии. Понимание важности роли стыда в становлении западной цивилизации раскрывается, например, в работах такого социолога, как Н. Элиас. Вот – характеристика теории Элиаса, данная В. В. Козловским: «Вся социология XX века обращается к изучению "состояний" общества, при этом теряются длительные трансформации общественных и индивидуальных структур. Элиас считает, что нужно изучать именно эти длительные трансформации…»[93]. В таких работах Элиаса, как «Придворное общество» и «Процесс цивилизации», показано, что западная цивилизованность есть результат такой длительной трансформации социальной жизни, как усиление самоограничения со стороны индивида, усиление его самоконтроля, в том числе, и над проявлением собственных эмоций, чему существенно поспособствовало переживание стыда. Немецкий социолог в своих работах обосновывает идею, согласно которой цивилизационный процесс на Западе характеризуется снижением «порога стыдливости», и то, что раньше бы не считалось позорным, со временем становится причиной стыда.
Но есть и иная точка зрения на становление западной цивилизации. Гергилов указывает, что «по мнению Дюрра[94], в традиционных сообществах стыд является сравнительно чаще проявляющимся феноменом (чем в цивилизованном западном обществе. – М. Б). Чем длиннее в ходе истории становятся цепочки взаимозависимостей, тем более анонимным и чужым становится другой (а это как раз то, что характерно для цивилизованного западного общества. – М. Б.), тем реже встречает его индивид, но тем слабее и социальный надзор. При таком положении дел неподобающее поведение касается другого намного меньше и связано поэтому со значительно меньшим стыдом»[95]. Так что есть серьезная для теории социологии проблема, которую стоит обсудить – усиливается или, наоборот, ослабевает, роль стыда в процессе цивилизации западного общества.
81
Там же.
82
Там же. С. 12.
83
См.: Хольцхей – Кунц Э. Указ. соч. С. 13.
84
Касумов Т. К. Стыд как философский концепт // СОТИС – социальные технологии исследования. 2016. № 1 (75). Глава «Чем вызван интерес к изготовлению концептов в философии».
85
самых цитируемых авторов социальных и гуманитарных наук (Делёз Жиль // Русская Википедия. URL: ЬИрУ/^^^гимтИреФа. огдДелёз, Жиль (дата обращения: 12.08.2020)).
86
Касумов Т. К. Указ. соч. Глава «Чем вызван интерес к изготовлению концептов в философии».
87
Делёз Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М., Спб., 1998. С. 21.
88
Касумов Т. К. Указ. соч. Глава «Структура и удерживаемые смыслы концепта стыд».
89
Там же.
90
Там же..
91
Там же.
92
Яркой особенностью статьи «Стыд как философский концепт» являются специфическая терминология, представляющая попытку индивидуальной интерпретации стыда, и сложнейший стиль. Но при этом нужно отметить, что и эта система терминов, и яркая стилистика, характеризующая статью, изящны, элегантны. Впрочем, Тофику Касумовичу было у кого учиться – концепт стыда он создавал, ориентируясь на содержание и стиль книги Ж. Делёза и Ф. Гваттари «Что такое философия?». Материал этой статьи я не могу использовать в собственных целях – очень уж у нас разные с Т. К. Касумовым подходы к пониманию стыда и стиль описания «мира стыда». Так что, вот – наконец-то нашелся у меня российский «брат по несчастью», так же, как я, пытающийся понять это загадочное чувство – стыд, но – к сожалению – оказалось, что мы с ним говорим на разных языках и понимаем мир по-разному (☺). А просто пересказывать здесь содержание статьи Т. К. Касумова я не хочу (да, наверное, и не получится) – ее нужно читать самому.
93
Козловский В. В. Фигуративная социология Норберта Элиаса // Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. Т. 3. № 3. С. 48.
94
Г.-П. Дюрр посвятил опровержению теории Элиаса четырехтомное исследование «Миф процесса цивилизации» (Der Mythos vom ZivilisationsprozeB).
95
Гергилов Р. Е. Культурные детерминанты стыда… С. 108 109.