Страница 1 из 15

Переживание стыда в «зеркале» социальных теорий

Баженов Михаил

Михаил Баженов

Памяти моей мамы Клавдии Савватеевны посвящается[1]

СЕРИЯ

НЕЗАВИСИМЫЙ АЛЬЯНС

АЛЕТЕЙЯ

Министерство науки и высшего образования Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования

«Ижевский государственный технический университет имени М. Т. Калашникова»

Рецензенты:

доктор философских наук, профессор Ф. Н. Поносов

доктор философских наук, профессор Г.М. Тихонов

Введение

«Так как только представляя то, что значимо для тебя, можно разговаривать с другими убедительно и уверенно».

По поводу эпиграфа – действительно, о чем мы еще можем рассказывать убедительно и уверенно, как не о себе родном?! Так что эпиграф адресован, в том числе, и мне самому – тому, кто писал данную монографию. Я[2] – типичный представитель так называемой «культуры стыда», если верить имеющимся в научной и философской литературе описаниям характеристик представителя этой культуры. А, значит, понять, что такое стыд для меня, означает еще и понять самого себя. И разговор с вами, читателями, о «человеке стыдящемся» у меня должно получиться вести «убедительно и уверенно», если верить М. Якоби.

К выбору языка описания стыда

Но на каком языке мне лучше будет рассказывать вам «о времени и о себе», пытаясь донести до вас собственные представления о стыде? Не на языке повседневного общения (который еще называют «естественным», или «натуральным» языком), котоый нередко порождает непонимание собеседниками друг друга, а на языке теории, для которой характерно стремление придать максимальную точность и ясность своим выражениям. Видом теории является научная теория. Когда слово или словосочетание входит в состав научной теории, оно превращается в научный термин. И те, кто использует данную теорию в качестве средства познания, договариваются, что понимать под тем или иным термином, какой смысл вкладывать в него. Кроме того, теория дает системное – связное и цельное – представление об изучаемом предмете. А еще она дает представление об изучаемом предмете более глубокое, чем обыденное (повседневное) знание.

И какая же теория позволит описать реальность стыда максимально полно и глубоко? В первую очередь приходит мысль о психологии. Традиционно стыд как эмоция (чувство, переживание), как класс психологических состояний, рассматривается в качестве объекта психологического исследования. Важным достоинством психологии является то, что она объединяет в себе гуманитарный и естественнонаучный подходы[3], т. е. пытается изучать свой объект комплексно, опираясь, в том числе на методы и результаты естественнонаучных исследаваний человека и его поведения. Но для правильного, адекватного, понимания как самого переживания стыда, так и человека, переживающего стыд, не достаточно совокупности результатов психологических исследований (исследований в области сравнительной психологии, зоопсихологии и т. д.) и исследований в области биологии, этологии, физиологии и генетики. И эта недостаточность подтверждается фактом публикации множества работ по стыду, написанных философами культуры, культурологами (культурантропологами), социологами, социальными философами и т. д. Данный факт заставляет нас предположить, что стыд не дан человеку как биологическому существу, а задан. Он не прирожден нам, а культивируется (воспитывается) у нас окружающими нас людьми, т. е. является не природным явлением, а выступает в качестве проявлений культуры и жизни общества. Таким образом, возникновение переживания чувства стыда определяется не только индивидуально-психологическими факторами, но и социальными, и культурными.

Учитывая это, а также опираясь на аналогию между социогуманитарным описанием стыда и описанием какого-нибудь объекта с помощью геометрии многомерного пространства, можно попытаться представить стыд в виде объекта в трехмерном пространстве. И тогда каждое из определений стыда – путем указания на его культурные, социальные или индивидуально-психологические аспекты – это словно «проекция» данного объекта (стыда) на одну из трех «плоскостей» социогуманитарного «пространства». Каждое из трех определений стыда будет являться – если опираться на указанную аналогию – по-своему правильным, по-своему отражающим стыд. Следовательно, мы в принципе не можем сказать, что какое-то из этих определений стыда является правильным, отражающим сущность и глубинный смысл стыда, а остальные – нет. Разные определения показывают лишь разные аспекты одного и того же объекта. И потому, я уверен, что теории, на которые опираются данные определения стыда, помогут нам изучить стыд с разных «сторон».

В монографии, представляемой вам сейчас, исследуется «проекция» стыда на социальную «плоскость», т. е. реализуется попытка описания стыда на языке социальных теорий – социальной философии, социологии, социальной психологии. Но даже если ограничиться лишь этими тремя областями теоретического знания, всё равно, переживание стыда и человек в стыде можно охарактеризовать языком очень разных социальных теорий. Почему «теорий», а не «теории»? Разве раньше никто не сообразил увязать все социальные аспекты стыда (а именно – причины, порождающие стыд у представителя той или иной эпохи, того или иного варианта человеческого сообщества, формы проявления стыда, определяемые спецификой того или иного социума, и т. д.) в единую систему в рамках единой теории? В наше время уже всем исследователям известно преимущество системного познания объекта – опыт применения на практике системного подхода в исследованиях показывает, что такой подход позволяет обнаружить такие свойства исследуемого объекта, которые нельзя обнаружить при изучении отдельных элементов, частей объекта (системы), аспектов ее функционирования.

Но, увы, нет такой единой и единственной социальной теории стыда. А всё потому, что имеются разные варианты понимания того, как стыд «проецируется» на социальную «плоскость». И та же ситуация – в теоретическом осмыслении культурных и индивидуально-психологических факторов бытования стыда. Гергилов по этому поводу замечает: «Определения стыда, данные разными авторами, выглядят зачастую настолько несхожими и несравнимыми, что речь, скорее всего, должна идти не о каком-то едином, а о множественном феномене»[4]. М. В. Мелкая пишет о том, что «концептуализация стыда затруднительна, так как однозначного смыслового содержания данного понятия не существует. Скорее, множественные смыслы накладываются друг на друга, подобно луковице, у которой нет сердцевины[5]. Фактически стыд по-разному конструируется в различных дискурсах и культурных контекстах. Поэтому высказанное в 80-х годах XX века, замечание У. Кинстона о том, что большинство авторов не в состоянии "вместить феноменологию переживания стыда, описанную их коллегами, в свою концепцию"[6], по-прежнему актуально»[7].

Моя мама часто говорила мне (не только когда я был маленьким, но и когда стал уже взрослым): «А что люди скажут?» и была ярким представителем «культуры стыда».

Лучше К. М. Гожева мне не сказать: «По всему тексту употребляю личное местоимение "я", так как не приемлю императорско-великокняжеское "мы", не прячусь за него, отвечаю за себя. "Прислонение" к преобладающему мнению большинства, привлечение на помощь этого самого большинства ведет к социальной мимикрии. Отсутствие личного местоимения "я" – важнейший признак первобытного сознания. С этим связано и отсутствие исторической памяти. И ребенок начинает помнить себя с того времени, когда впервые сказал о себе "я". Мифический Адам, оправдываясь перед Господом, уже говорит о себе в первом лице. Личностная ментальность, осознание себя является величайшим открытием человека, несоизмеримым ни с каким другим, он должен скорее вытеснить коммунальное "мы", тогда человек быстрее очеловечится» (Гожев К. М. История и философия великой Кавказской войны: к вопросу о методологической концепции // Общество. Среда. Развитие (TERRA HUMANA). 2007. № 3 (8). С. 34).

См.: Психология: Учеб. для гуманитарных вузов / Под общей ред. В. Н. Дружинина. СПб., 2001. С. 12.

Гергилов Р. Е. Стыд как множественный феномен: теоретико-методологический анализ // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2016. № 4. С. 2.

Автор цитируемой статьи использует здесь метафору из работы: Pattison S. Shame: theory, therapy, theology. Cambridge University Press, 2003.

Дана цитата из работы: Кинстон У Стыд, теоретический обзор (Kinston W. A Theoretical Context for Shame // The International Journal of Psycho-Analysis. – 1983. – № 64 (2). – P. 213–226). Пер. с англ. Д. Г. Борисова. URL: http://www. PsyQ.ru>publications/kinston_shame.html (дата обращения: 03.08.2020).

Мелкая М. В. «Стыд» в философии Аристотеля // История – интернет ресурсы. Специальность 07.00.00. С. 111. URL: http://www.net.knigi-x.ru>…misli… stid…filosofii-aristotelya… (дата обращения: 03.08.2020).