Страница 13 из 15
Это были доводы в защиту социальности стыда, а теперь – в защиту противоположного тезиса.
Как может термин «социальное действие» характеризовать стыдящегося, если стыдящийся не действует в то время, когда он переживает стыд?! Острый приступ стыда вызывает в человеке паралич воли и желание скрыться от людей («провалиться сквозь землю», «сгореть от стыда»), чтобы они вольно или невольно не стали свидетелями его слабости. Стыд порой бывает настолько сильным, что надолго «выбивает из колеи» индивида, препятствуя его нормальной деятельности. «Чувствование вины и стыда – отмечает Н. Шелепова, – это всегда остановленное действие, это всегда тормоз в отношениях с реальностью, эти чувства уводят нас от принятия решений, ответственности и адекватности»[148].
Термин «социальное взаимодействие» также не подходит для оценки происходящего со стыдящимся. Возникая, стыд разрушает или сильно затрудняет социальное общение и межличностный контакт. Взаимодействие с людьми прерывается: стыд есть, а взаимодействия нет! Н. Шелепова пишет: «И вместо того, чтобы взаимодействовать с окружением в настоящем моменте "здесь и сейчас", узнавая окружение, понимая границы других людей, узнавая их ценности и желания, человек погружается в размышления и думы о самом себе»[149]. «Стыд и вина могут выступать барьерами общения. Эти барьеры возникают вследствие неловкости за себя или за другого. Более того, нередко стыд или вина перед собеседником приводят к прерыванию отношений с ним» – это дополнение к предыдущему рассуждению из работы Е. В. Белинской[150]. «Основная ценность умеренного стыда состоит в том, что он помогает человеку отслеживать свои отношения с миром. Когда он оступается, теряя его благосклонность, стыд говорит ему, что что-то всерьез не так – его межличностный мост (Kaufman, 1980[151]) между ним и другими требует ремонта»[152] – так пишет уже Р. Т. Поттер-Эфрон.
Стыд перебивает в человеке способность к речи – он или заикается, мямлит, говорит нелепости или вообще молчит, забывая нужные слова, т. е. стыдящийся не может построить взаимодействие с окружающими его людьми, опираясь на свою речь. А еще стыдящийся человек опускает глаза, отводит взгляд от того, с кем общался до этого, или совсем закрывает глаза. Но глаза (зрительный контакт) – это важнейшее средство коммуникации с социальным окружением, самое быстрое и эффективное средство взаимодействия с ним. Значит, связь стыдящегося с другими людьми обрывается, и он не взаимодействует с ними.
Наличие субъективного смысла – необходимый признак социального действия. Но и с ним – всё не так в стыде. Вот что пишет об этом К. Э. Изард: «Как правило, переживание стыда сопровождается острым чувством неудачи, провала, полного фиаско. Это чувство вызывает уже сама неспособность мыслить и самовыражаться в свойственном нам стиле. Человек, переживающий стыд… ощущает беспомощность, неадекватность, неспособность и невозможность осмыслить ситуацию. Возникает ощущение, что человек больше не может ни воспринимать, ни думать, ни действовать»[153].
Независимо от того, «социальное действие» или «социальное взаимодействие» рассматривается в качестве исходной категории социальной теории, в любой из этих теорий предполагается актор как автор действия и/или участник взаимодействия. И теперь попытаемся применить термин «актор» к описанию стыда.
С одной стороны, хорошо, что человек застенчив, стыдлив, способен переживать стыд. Это подтверждает его субъектность. Вот рассуждения психолога М. В. Мелкой о роли стыда в процессе становления индивида как субъекта: «В состоянии нарциссической грандиозности человек переживает инфляцию Я, а в состоянии нарциссического дефицита переживает свое Я как ничто, постыдное отсутствие. Место субъекта, переживающего стыд, – между этими двумя состояниями, так как непосредственно в этих состояниях стыд не переживается. Они являются способами избежать столкновения со стыдом. Как фантазии величия, так и фантазии исчезновения являются вариантами одной и той же фантазии слияния, утраты границ. Парадоксальным образом, стыд является угрозой для этих фантазий, так как свидетельствует о том, что я уже существую как самостоятельная единица. Само появление стыда указывает на существование переживающего субъекта, а значит, невозможность возврата к досубъектному состоянию»[154].
М. Тарасевич замечает: «С позиции гештальт-терапии переживание стыда играет важную роль в созревании личности, так как является одним из первых социальных чувств и служит основой социализации ребенка[155]». Можно сказать, вслед за О. Н. Боголюбовой и Е. В. Киселевой, что «в каком-то смысле все эмоции человека имеют отношение к собственному "я" индивида. И, в то же время, существует особый класс эмоций, имеющих особенно тесные отношения с чувством собственного "я" индивида, с процессами самосознавания. В научной литературе этот класс эмоций получил название "эмоции самосознавания" (selfconscious emotions). Эмоции самосознавания отличаются от базовых эмоций тем, что связь с процессами самосознавания является для них необходимой и обязательной»[156]. Стыд специалисты относят как раз к классу «эмоций самосознавания», ибо он сопровождается острым и болезненным переживанием осознания собственного Я и отдельных черт собственного Я. Вот что об этом пишет К. Э. Изард: «При стыде все сознание человека заполняется им самим. Он осознает только себя или только те черты, которые кажутся ему в данный момент неадекватными, неприличными, как будто что-то, что он глубоко скрывал от посторонних глаз, неожиданно оказалось выставленным на всеобщее обозрение… Томкинс описывает стыд как эмоцию наивысшей рефлексии, когда стирается грань между субъектом и объектом стыда и человек погружается в мучительное самоосознание и самопостижение… Линд (Lynd, 1961[157]) считает, что переживание стыда – это неожиданное или… изумляющее столкновение с различными сторонами вашего "я", осознанными или неосознанными, познанными или непознанными, неожиданно проявившимися во взаимодействии друг с другом.»[158].
Казалось бы, именно стыд дает возможность индивиду стать актором – за счет самосознавания. Опираясь на теорию Т. Парсонса, можно сказать, что стыдящийся получил хорошую возможность с помощью своего переживания стыда лучше узнать свое ситуационное окружение, а конкретнее – такой фактор этого окружения, как собственная личность в качестве определенной социальной системы. И, кажется, что ситуация стыда – это яркое эмоциональное подтверждение существования актора, действующего субъекта, совершающего действия, направленные на других, а значит, в описании ситуации стыда понятия «социальное действие» и «социальное взаимодействие» всё же применимы.
Но, не так всё просто! Ибо, с другой стороны, стыд – это полная потеря самоконтроля, это чувство собственной общей несостоятельности. Вот как стыд характеризует К. Э. Изард: «Человек кажется себе маленьким, беспомощным, скованным, эмоционально расстроенным, глупым, никуда не годным и т. д. Стыд сопровождается временной неспособностью мыслить логично и эффективно, а нередко и ощущением неудачи, поражения…»[159]. Гергилов добавляет темных красок в описание стыдящегося: «Ситуации стыда эмоционально характеризуются спектром от легкого до глубокого замешательства. Пристыженный человек не может ясно мыслить, внятно говорить и разумно поступать; его сознание замутнено… Г. Андерс считает, что досадная внутренняя неопределенность и дезориентированность определяют состояние стыда [Anders, 1980: 94][160]. Подобное говорит и Ч. Мариауцоулз о "потере духовной реальности, спутанности сознания вплоть до чувства паралича и потери самоконтроля" как о характерных реакциях человека в ситуациях стыда [Mariauzouls, 1996: 25][161]»[162]. Таким образом, в стыде человек теряет свою определенность, свою повседневную «маску», поэтому не может опереться во взаимодействии с окружающими его людьми на самого себя – на свои обычные привычки, знания, качества личности, которые помогают ему реализовать себя в качестве социального субъекта.
148
Шелепова Н. Указ. соч.
149
Там же.
150
Белинская Е. В. Указ. соч.
151
Р. Т. Поттер-Эфрон ссылается здесь на источник использованной им в данном фрагменте текста метафоры – на работу Г. Кауфмана: Kaufman G. Shame: The Power of Caring. Cambridge, 1980.
152
Поттер – Эфрон Р. Т. Стыд, вина и алкоголизм: клиническая практика. М., 2002. С. 39.
153
Изард К. Э. Указ. соч. С. 347.
154
Мелкая М. В. Указ. соч.
Пояснение относительно нарциссизма: «Нарцисс» зациклен на себе, и «основными особенностями нарциссического типа личности являются: ощущения опустошенности в душе, чувства зависти, фальши и стыда, или полярные переживания – самодостаточность, превосходство, тщеславие. О. Кернберг объяснял такие полярности в качестве противоположных состояний в "Я" восприятии. Т. е. нарцисс воспринимает собственное "Я" либо с позиции чего-то грандиозного, либо – ничтожного» (Нарциссизм // Психология и психиатрия. URL: http://www.psihomed.com>nartsissizm/ (дата обращения: 12.08.2020). (В данной статье, скорее всего, использован материал книги О. Ф. Кернберга «Тяжелые личностные расстройства. Стратегии психотерапии» (Кернберг О. Ф. Тяжелые личностные расстройства. Стратегии психотерапии. Пер. с англ. М. И. Завалова под ред. М. Н. Тимофеевой. М., 2000)).
155
Тарасевич М. Анализ различных взглядов на понятие стыда // Психологи на b17.ru. URL: http://www.bi7.ru>article/i3504/ (дата обращения: 07.10.2020).
156
Боголюбова О. Н, Киселева Е. В. Психологические и психофизиологические характеристики переживания стыда: роль неблагоприятного детского опыта // Вестник СПбГУ Сер. 12. 2015. Вып. 2. С. 31.
157
Изард ссылается здесь на работу Х. М. Линд: Lynd H. M. On shame and the search for identity. New York, 1961.
158
Изард К. Э. Указ. соч. С. 345 346.
159
Изард К. Э. Указ. соч. С. 346.
160
Гергилов делает здесь отсылку к книге Г. Андерса: Anders G. Die Antiquiertheit des Menschen. Bd. I: Uber die Seele im Zeitalter der zweiten industriellen Revolution. Munchen, 1980. S. 94.
161
Дана ссылка на работу Ч. Мариауцоулз: Mariauzouls Ch. Psychophysiologie von Scham und Erroten. Inaugural-Dissertation. Munchen, 1996. S. 25.
162
Гергилов Р. Е. Стыд как множественный феномен… С. 5.