Страница 60 из 75
В коридоре Кирилл не сводил с меня своего взгляда.
Уже у выхода к нам присоединился Милан. Все это время словно прячась от нашего внимания, он стал немного бледнее, румянец со щек пропал, в черных густых волосах едва промелькнула седая полоска.
Он посмотрел на меня, как на мертвого.
Да так, что я на секунду поверил в это.
Нас оказалось семеро. Счастливое нечетное число.
Но круг наших поисков расширился: я вспомнил, как Виталик пару дней назад упомянул о том, что случайно выбросил из окна нашей комнаты свою тетрадь. Конечно же, вряд ли он решил поискать ее именно сейчас. Но почему-то дубовый лес, на который выходили наши окна, привлекал меня и звал своими огромными деревьями-статуями.
«Будем говорить Лукерию? - спросил Прохор, сбегая по ступенькам к подножию лицея, – А если директор все же одумается?».
Рано или поздно, сегодня или завтра, но он узнает о наших походах.
«Пусть лучше поздно, чем сейчас», - сказал я. Мы двинулись к выходу.
Лицеисты в сторонке косо посматривали на нас, бегущих к выходу с большими мешками, одеждой. Я надеялся на помощь хотя бы одно из них: лишние руки и зоркие глаза не помешают нам в этой темноте.
Не подошел ни один, занятый совсем иными мыслями.
Жара уже давно ушла. Прохладная июльская ночь вот-вот распахнет перед нами свою холодную накидку. Наши теплые куртки будут греть даже в самую студеную снежную ночь. Но мысль о проведении ночи где-то вне стен лицея сама по себе пугала меня: я хоть и любил палаточные походы, но никогда не ночевал «так»…
Где же ты, друг?
Дойдя до забора, перелезть через который не составляло труда нам, лицеистам, мы решили разделиться. Осматривать ночной город не было смысла: Виталик не стал бы стучаться в дома и квартиры. Ему нужен покой. Почему-то мысль о том, что он мог уйти в лес, отклонили сразу: Виталик вряд ли захочет заплутать неизвестно куда.
Но все же мои предположения поддержали Антон и Кирилл.
Спустя минуты мы, прихватив с собой Прохора, были уже на пути к дебрям густого леса…
Ночь понемногу открывала свои глаза. Тени лесных стражей падали на сухую землю. Я часто огладывался: меня кто-то звал, но я лишь осторожно клонил головой…и зов, будто сон, замолкал. Под ногами хрустели сухие ветки. Никем не хоженые тропинки мы «пробивали» сами: Кирилл ломал мешавшие ветки, Прохор осторожно обходил толстокорые каштаны.
Я вспоминал нашу предпоследнюю встречу с Виталиком вчерашним поздним вечером. Я уже практически спал и не обратил внимания на его приход.
«Ты спишь?» - спросил он меня. Завтрашний день обещал быть как никогда трудным. И он сдержал свое обещание.
Я принял вид спящего.
Виталик, убедившись в моем сне, открыл свою половинку шкафа и достал лист ватмана. Под кроватью стояла баночка с водой и лежали кисточки. Виталик принялся сочинять.
Он никому не показывал свои работы. Сквозь призму ночного света я видел, как он выводит на холсте синее море, синие облака, синий прибор…и весь синий был у него разным, словно это другие, красные да желтые цвета. Из-под его кисти выходили прекрасные работы, которые он прятал за спинку кровати. Я никогда не решался смотреть их в его отсутствии: случайный приход мог очень навредить нашей дружбе. Да и стеснять его не хотелось…
Мне было понятно его чувство страха за свои работы. Ведь я тоже, начиная писать стихи, первые месяцы не показывал никому: я писал ночью при свете луны, облокотившись о спинку кровати. А затем прятал их в нижние полки книжных шкафов и читал в полном одиночестве...
Становилось холодно. Я видел, как дрожали плечи Прохора. Сняв свою кофту, я отдал ему.
«Нет, Денис, мне не холодно, все хорошо». А сам потирал друг о друга посиневшие руки и грел уши.
Лес казался бесконечным.
XXXXVII
Серым кружком луна колесит по ночным звездам. Прохладный воздух сдувает дневную пыль с ночника Лукерия Михайловича. Сверкают молнии, трещит гром прямо под самым ухом его, но учитель не уменьшает шага. Быстрая тень падает на прохладную землю улицы.
Пожилой наставник не мог не узнать о пропаже своих лицеистов. Наступление ночи не помешает ему вернуться в лицей и узнать, наконец, что же происходит в его курсе.
Заскрипели ворота. Лукерий поднялся по высоким ступенькам лицея. У самой двери его поджидал охранник и несколько ребят.
«Так, что случилось? Рассказывайте».
Невысокий парень лет пятнадцати с четвертого-пятого курса, видимо, только что поднятый с кровати, заговорил:
«Несколько ваших лицеистов часа так два назад пошли во-он туда, а потом на две группы разделились и одна в город вышла, а другая в лес».
«В лес? Но зачем? Что они забыли там ночью?» - недоуменно спросил Лукерий.
«Говорят, лицеист ваш пропал, Виталием зовут», - подключился к разговору охранник.
Лукерий взялся за свою седую голову.
«Они ведь совсем одни туда пошли…Директор осведомлен?».
«Еще как осведомлен. Он лично одному из них так и сказал: «Иди, куда хошь».
Лукерий больше не слушал крики охранника. Он быстрым шагом спускался по крутой лестнице.
Тьма окутала весь Петербург. Ночь всегда казалась ему чуть более светлой, чем она есть на самом деле. Фонари должны освещать безлюдные тротуары. Но только не в эту ночь.