Страница 47 из 75
Те же кучки пьяных парней и безумные девушки, спящие, курящие, истошно орущие друг на друга. И в этом аду я узнал знакомые лица.
«А зачем мы вообще сюда пришли? Что бы спокойно покурить, достаточно выйти в сад», - сказал я. Мой голос, получившийся немного злым и встревоженным, не произвел впечатления на Солтана: он слегка улыбнулся и положил свою левую руку мне на плечо.
Я в сотый раз про себя подумал: может, я снова сплю?
«Окажи мне услугу. По старой дружбе», - снова заговорил Солтан, проигнорировав мой вопрос. Из кармана пиджака достал белый конверт.
«Прочти это, когда мы вернемся обратно. Хорошо?». Солтан протянул мне его своей серою от пепла рукой.
Я ничего не ответил. Молча сложил конверт во внутренний карман.
«Можешь пройти туда. Они не кусаются», - произнес товарищ, когда я бросил косой взгляд на пустую тумбочку в дальнем углу комнаты.
«…По крайней мере, сегодня».
Я уже не удивился, когда увидел сигарету в зубах Кирилла, в зубах Милана.
Их окружение - сборище таких же красавиц-пустышек, как и они сами. Звучали пошлые шутки, нечеловеческий смех. Только б не утонуть в туманной пелене дыма. Взгромоздившись на стол позади дивана, Женя что-то громко кричал, на что Антон, почти лежавший на полу, отвечал таким же криком, словно цирковая обезьянка.
Скажите мне, где я? Где те люди, с которыми я писал стихи? С которыми я делился искренним, чистым и добрым.
Я хотел бы скинуть Женю с несчастной тумбочки и поставить на место Антона, чьи красные от дыма глаза уже не ощущали даже моего присутствия на «его» полу.
Но что-то коснулось моего плеча.
Я повернул голову и услышал звук разрывающейся ткани.
Адская боль ударила мне в шею. Я почувствовал, как с нее капает кровь.
Позади меня стоял Милан с большим остро заточенным ножом.
Еще одна игра этого черного бешеного льва.
Злость накрыла меня. Я попытался схватить его за рубашку и бросить на диван, но не мог даже опустить руку: красные капли просачивались сквозь пальцы.
«Ой, прости. Я не знал, что ты такой пугливый».
На его лице не было чувства вины или жалости, что ли. Карие кошачьи глаза смотрели на меня и прожигали меня. Я попытался схватить его другой рукой, но не смог: нож все еще лежал в его дрожащей руке.
«Мальчики, мальчики, в чем дело? Миланчик, будь осторожнее, это тебе не игрушки».
Тетка лет двадцати семи подошла к нему сзади и осторожной рукою попыталась взяться за нож. В таком же странном халате, как и все присутствующие здесь, но с глазами, хоть что-то ясно выражающими: ей стало страшно за меня.
Милан бросил нож на пол. Металлический стук разнесся по всей комнате.
«Извини. Не хотелось занимать твое время», - произнес Милан. Оттолкнув даму в халате, он вернулся на свой диван, отобрав у Кирилла еще не зажженную сигарету.
Сцена двух актеров окончена. Можете вернуться в свой жалкий мир.
Подобрав с пола что-то похожее на кухонное полотенце, я вышел из комнаты, держа кровоточащую рану на уровне шеи.
Не помню, как я добрался до лицея.
Шоковое состояние не покидало меня всю дорогу. Пелена страха окутывала, я оглядывался при каждом шорохе и случайном прикосновении. Преграда в виде ступеней казалось непреодолимой. Я наступил на первую…
Раз!
Сердце колотится, по венам течет серого цвета кровь…
Два!
Руки дрожат. Полотенце, соскальзывая, путается в ногах, пачкает матовые туфли…
Три!
Царапина сейчас разорвет шею напополам…И я больше не увижу ее?
Раз-два-три, раз-два-три…
…Чувствуя себя Лукерием Михайловичем, я ходил кругами, местами монотонно бормоча что-то себе под нос. Все веселились. Особенно сам Лукерий, появившийся здесь, словно из-под земли. Глядя на себя со стороны, он повторял: «Ух, какой же я!». И все смеялись еще громче...