Страница 46 из 75
«А, Денис…Ты разве с нами?».
Чувство лишнего балласта встревожило меня уже во второй раз. Но я не подал виду, будто так и задумано: я хочу приключений, чего бы мне это не стоило.
Успеть бы только вернуться за Таней…
«Раз пришел, так пошли с нами. Все, выдвигаемся, братья мои», - вступился за меня Кирилл, лишь бы не слушать противный голос собственной девушки, косые взгляды которой я терпел всю дорогу.
Виталик часто оглядывался, поминутно скрипел пальцами. На улице давно не дневная жара, и легкий парадный мундир без теплой прослойки пропускает внутрь холодные потоки воздуха. Он прячет руки в карманах и хлюпает носом, будто заболел.
«Уходи при первой же возможности», - вспомнил я его слова.
Я хочу уйти прямо сейчас.
Вот он – охранник! Сейчас он скажет нам вернуться в корпус: мы давно пересекли границу доступной площади для вечерних прогулок. Вот она – будка, в которой огромная злая собака ждет-не дождется, когда вцепится в наши глотки, если мы перейдем эту невидимую линию. Я вернусь и пойду искать Таню. Не хочу провести эту ночь, шатаясь по лицею с кучкой полупьяных друзей.
«Мы как обычно, Никитич», - крикнул охраннику Кирилл и повел рукой, словно приглашая официанта к своему столику.
Обернувшийся Никитич кивнул ему в ответ.
Я окаменел.
«Уходи при первой же возможности».
XXXIII
Ноги, усталые после изнурительных танцев, кажется, не слушались только меня. Ни людей, ни случайной души мы не встретили на своем пути. Казалось, пределы человеческого существования закончились на выходе из лицея: за ним начинался темный мир…
Половина ночного Петербурга уже спала. А вторая половина, веселая, раскрепощенная, отдыхала в корпусах нашего лицея. Однако есть и третья часть, устроившая веселье за пределами логова.
Я еще раз попытался заговорить с Солтаном, на что тот просто ускорил шаг. Антон и Женя, одетые в теплые зимние куртки, шли позади меня.
«Дорогие друзья», - обратился я к ним, развернувшись и продолжая идти спиной вперед. Мой голос, полупьяный от холода, идеально влился в эту компанию. «А куда мы идем?».
Женя, чья голова едва выглядывала из капюшона, глазами указал на дом позади меня. А Антон истерически засмеялся: его ноги переплелись, словно две гусеницы вокруг дерева. Он едва не упал, но не переставал смеяться.
Хочу назад. Но поздно: я спиной уперся в забор.
Издали дома показался мне большим двухэтажным строением, в котором в такое позднее время все еще горел свет. Сейчас же я увидел, как передо мной раскрылись двери одноэтажного узкого домика без окон.
Я последним вошел в темный и шумный коридор. Дверь за мной замкнулась, словно сама собой. Никто не стал разуваться и снимать верхнюю одежду. Узкое пространство, заставленное чем-то вроде напольных ваз, казалось, сужалось, приближаясь к двери в следующую комнату. Полусонные глаза едва различали цвета.
Девушки и парни, одетые в странные костюмы, рваные брюки и грязного цвета рубашки шныряли из одного угла комнаты в другой, что-то передавая друг другу. Парочки зажимались почти у каждой стены. Кто-то спал на грязном диване, облитый чем-то липким, и неприятно пахнул. Я спотыкался о каждый случайный предмет: истерзанную мягкую игрушку, прожженные куски газет.
Я потерял всех из виду.
Из второй комнаты, что находилась немного дальше, часто звучал смех. Видимо, все уже там. Я сделал осторожный шаг, поравнявшись с диваном. Девушка лет двадцати пяти запрыгнула на него, словно на батут, и начала издавать страшные крики. Платье ее, измазанное чем-то зеленым, слезло с левого плеча и вот-вот спадет вовсе. Парни у стены, подбадривающие ее странный поступок, видимо, этого и ждут. Я обернулся и резко опустил голову: что-то небольшое пролетело прямо перед моим носом. Два взрослых парня, словно дети, кидали друг другу резиновый мяч. Стеклянные глаза не замечали меня, словно я волейбольная сетка.
Лучше я пойду к выходу.
Но куда потом? Я ведь не знаю ни дороги, ни адреса. Да и получить штраф за покидание лицея одному…?
Я направился во вторую комнату, задевая ногами мешки с чем-то мягким, странной формы деревяшки и вещи-тряпки.
В комнате я нашел своих «друзей».
Невыносимо накурено. Запах сигарет проникал в ноздри, вызывая ответную реакцию в виде кашля. Прикрыв рукавом нос, я сделал еще несколько шагов в затуманенное помещение. На диване, что первый попался мне под ноги, сидел Солтан.
И курил.
Делая глубокие затяжки, он медленно выпускал струи дыма, отправляя обратно в рот грязно-белую палку. Увидев меня, он нисколько не смутился, зажав серыми пальцами догоревший остаток сигареты.
«Только не задавай мне этих глупых вопросов. Да, я курю, и никто мне не запретит. Мне давно не семнадцать».
Солтан положил эту белую крупицу на стол рядом с собой.
Я окатил длинным взглядом помещение глубокой комнаты, но не отыскал ничего, что бы могло отличить ее от предыдущей.