В космической пустоте

У Зивилина было двенадцать лун, как он узнал, возможно, даже была тринадцатая, которую видели однажды, но еще не нанесли на карту. Четыре из них были видны теперь, как точки света, которые казались ярче, и почему-то ближе, чем звезды. Каждая из этих лун была самостоятельным миром, как ему сказали, только немного меньше самого Кринна. — «Если Кринн — это мир людей», — подумал Телдин, — «то Зивилин — это мир самих богов».

Он положил арбалет на основание носовой катапульты и присел, чтобы размять мышцы бедер. Одно из его колен неприятно хрустнуло, и сухожилия заныли от непривычного усилия. Он тихо выругался про себя. Он всегда гордился своим уровнем физической подготовки. Работа в поле укрепляла мускулы, а время, проведенное в армии, доказало то, что он всегда подозревал — определенная степень подготовленности может означать разницу между жизнью и смертью. Раньше ему никогда не приходилось беспокоиться о том, чтобы заниматься спортом; его повседневная жизнь обеспечила все усилия, в которых он действительно нуждался. Но сейчас на корабле ему почти нечего было делать, кроме как есть, спать и нести вахту. Он заметил, что некоторые офицеры и экипаж боролись с проблемой веса — по крайней мере, в одном случае, проигрывая эту битву, и понял, что он вполне может столкнуться с той же судьбой в ближайшее время. Как это удавалось Элфреду? Дородный воин казался не более активным, чем Телдин, но его живот был твердым и напряженным. А Сильвия, навигатор, казалась наименее активной из всех, но на ее теле определенно не было, ни грамма жира.

Телдин улыбнулся и тихо засмеялся про себя. Может быть, ему стоит просто спуститься в штурманскую рубку и спросить у поразительной полуэльфийки, как ей удается оставаться такой красивой. В конце концов, оправдывался он, в интересах корабля будет лучше, если он научится поддерживать себя в наилучшем состоянии….

Хриплый крик агонии, раздавшийся сверху, прервал его приятные размышления. Быстро перекинув ремень арбалета через плечо, он вскарабкался по трапу, ведущему с переднего мостика на бак.

На баке царил настоящий хаос. В дополнение к команде из двух матросов, которые всегда управляли тяжелой башней баллисты, здесь присутствовали Эстрисс, Элфред и Сильвия. Одна из членов команды баллисты, женщина по имени Прима, лежала на палубе, схватившись за разорванное плечо и крича в агонии. Остальные пригнулись, держа оружие наготове, осматривая пространство над собой.

Где же враг? Что ранило Приму — фактически оторвало ее руку от туловища?

Краем глаза Телдин заметил стремительно несущуюся к нему фигуру. Инстинктивно он бросился на палубу, одновременно вскинув арбалет к плечу и нажимая на спусковой крючок.

Он почувствовал порыв воздуха, когда фигура пролетела над его распростертым телом, и грубая кожа задела его плечо. Когда фигура пролетела мимо, он впервые разглядел ее, как следует. Он подумал, что это была черная как ночь акула, но акула, изображенная сумасшедшим. Она была более чем в три раза длиннее человеческого роста, и ее мощное тело было пропорционально широким. Ее плавники и хвост, казалось, ничем не отличались от плавников и хвоста маленьких шестижаберных акул, которых он иногда видел на базарах Кринна у торговцев рыбой, но ее голова… Казалось, что вся эта тварь, кроме жаберных щелей, состоит из полного зубов рта и единственного сверкающего глаза. Существо рассекло воздух, его тело извивалось в гротескной имитации плавательного движения. Его скорость была ужасающе непостижимой для такого большого существа. Оно снова помчалось прочь от корабля, изогнувшись над баком. Затем, с ловкостью, совершенно противоречащей его массе, оно развернулось в противоположном направлении, и помчалось обратно к ним в скоростной атаке. На мгновение Телдин увидел оперение арбалетной стрелы, вонзившейся, по-видимому, безвредно — прямо за жабрами чудовища, а затем откатился в сторону, под прикрытие башни баллисты.

Второй стрелок, молодой человек по имени Лорт, скорчился под поручнем башни, сжимая короткий меч в побелевшем кулаке. Когда чудовище проносилось мимо, он вскочил на ноги и бросился всем своим весом на голову чудовища. Но в последний момент существо изогнулось всем своим телом.

И Лорт исчез. Короткий меч юноши со звоном упал на палубу. Черная космическая акула снова взмыла над кораблем, ее огромная пасть делала жевательные движения. Кровь струилась по ее боку, блестя в резком свете далекого солнца. Телдин почувствовал, как к горлу подступает тошнота, и попытался проглотить горький привкус желчи, заполнивший рот. Он перекатился к упавшему мечу и поднял его. Рукоятка была скользкой от крови Лорта.

— Космический скаввер,— сказал Элфред. — Сильвия, вы сможете…?

— Я постараюсь, — ответила женщина. Удивительно, но она поднялась на ноги.

— Нет, — прохрипел Телдин, но женщина не обратила на него внимания.

Чудовище снова обернулось. Его рот был пуст; Лорта нигде не было видно, кроме красного пятна на зубах зверя. Он снова выровнялся для атаки, на этот раз прямо перед судном.

Сильвия повернулась лицом к надвигающемуся существу, ее тонкие руки соткали в воздухе плавный узор. Она прошипела сквозь зубы какие-то непонятные слова и протянула руки к чудовищу. Разноцветный огонь хлестнул из кончиков ее пальцев, поразив существо прямо в его отвратительный глаз.

Оно содрогнулось и впервые издало звук — свистящий крик боли, но продолжало двигаться. Сильвия все еще стояла, полностью открытая для зверя, снова сплетая руки, пытаясь составить еще одно заклинание. Было понятно, что она никак не сможет вовремя убраться с его дороги. Телдин посмотрел на разинутую пасть твари и понял, что нужно делать.

Как только решение было принято, он почувствовал холодную, кристальную ясность мысли, которая становилась почти знакомой. Его чувство времени ускорилось, а монстр, казалось, почти застыл в пространстве. Телдин успел вскочить на ноги, сделать два шага и столкнуть Сильвию на палубу, затем повернулся лицом к приближающемуся скавверу, сжимая обеими руками короткий меч Лорта — скорее талисман, чем оружие.

Боковым зрением он видел, как Элфред открыл рот, чтобы что-то крикнуть — без сомнения, предупреждение, но было уже слишком поздно. Скаввер был почти рядом с ним, заполняя почти все поле его зрения. Телдин понимал, что должен испытывать ужас, но почему-то не испытывал его. В его мире не было ничего, что могло бы помешать его мысли или волеизъявлению.

Пасть чудовища раскрылась шире, готовясь схватить его так же, как она схватила Лорта, но в последний момент Телдин бросился на палубу. В то же самое время, когда огромная пасть захлопнулась в пустом воздухе там, где мгновение назад было его тело, он сделал выпад вверх коротким мечом. Он почувствовал силу в мышцах рук, почувствовал, как лезвие глубоко вошло в плоть. Затем оружие вырвалось из его рук. Он почувствовал сильный удар в правое бедро, достаточно сильный, чтобы опрокинуть его несколько раз, пока он не уперся в распростертое тело Сильвии. Все еще, словно в замедленной съемке, скаввер описал дугу над его головой. Короткий меч Лорта торчал из нижней части его горла, поперечная гарда оружия плотно прилегала к коже существа. Зелено-черная жидкость толчками выплескивалась вокруг стали.

Инерция скаввера несла его вперед, но он явно серьезно пострадал. Он откатился вправо и начал падать. С булькающим визгом он пролетел над оконечностью бака, едва не задев грот-мачту, и рухнул на главную палубу внизу. С все еще ускоренным чувством времени Телдин смог перевернуться и увидеть, как ударилось существо. Его скорость была так велика, что оно заскользило по палубе, оставляя за собой след сукровицы, и врезалось в трап, ведущий на ют.

На главной палубе собралась дюжина членов экипажа, вооруженных самым разнообразным оружием — от мечей до страховочных штырей от такелажа. Они тотчас же набросились на тварь, рубя и избивая ее. Хотя скаввер был смертельно ранен, он все еще дергался и извивался, дико щелкая своей огромной пастью. Бессмысленная свирепость этого существа была невероятна. Даже когда команда «Зонда» расчленила его, он боролся, разбивая лестницу и разрывая своих убийц. Главная палуба была залита кровью, как зеленой, так и красной, когда скаввер, наконец, успокоился. Телдин почувствовал мозолистую руку на своем плече, и внезапно его чувство времени вернулось в норму. Страх, который отсутствовал, когда он стоял перед зверем, нахлынул на него, как волна, и его желудок скрутило от тошноты. Дрожа всем телом, он перевернулся и посмотрел в серьезное лицо Элфреда Сильверхорна.