Должница

Ника хмурится.

- Но это не делается быстро.

- Я боюсь, что у меня нет времени ждать, - шепчу я.

Ника отодвинула чашку с кофе, напряженно смотря на меня. Я в ответ - напряженно на нее. Мертвую тишину ее однокомнатной квартиры разрывают мужские голоса в подъезде, которым я совсем не придаю значения. До тех пора, пока в дверь не постучали. Первый раз.

- Ты ведь ждешь гостей, да? – надеюсь я.

До меня медленно доходит, кто это может быть, и в ту же секунду я застываю от парализующего меня страха.

Ника качает головой.

- Я никого не ждала.

И снова стук. Уже посильнее. Затем третий, нетерпеливый четвертый, и вот уже от каждого я дергаюсь так, словно меня бьет током.

- Я пойду посмотрю, - щурится Ника.

Но мои ожидания оправдались. За дверью действительно был он. Не один. Рядом с ним стоял такой же высокий мужчина и поодаль дюжина охраны.

- Аля, что ты предпочтешь? Выбитую дверь квартиры твоей подружки или просьбу выйти?

Я встречаюсь взглядом с Вероникой. Кажется, сейчас до нее дошло, что все это далеко не шутки.

Они действительно выбьют дверь и, если потребуется, заберут меня силой. Только в таком случае пострадает еще и Вероника, поэтому торговаться сейчас было слишком опасно.

- Что вам нужно?

- Мне нужно, чтобы ты открыла дверь. Считаю до трех….

Трех не жду. Знаю, на что он способен, поэтому прошу Веронику отойти и поворачиваю ключ в замке. На лестничной площадке сначала я вижу другого мужчину, я встречаю его холодный взгляд, но все это длится недолго. Руднев резко загораживает его, появляясь передо мной высокой мрачной тенью.

Так, Аля, успокойся. Время для побега у тебя еще будет, сейчас ты все равно не собиралась бежать. Поэтому пусть он вцепляется в тебя пылающим взглядом, пусть желает заглянуть прямо в душу своими янтарными глазами. И подходит так близко, склоняясь над тобой - пусть. И пугает до дрожи своим взглядом, который, кажется, видит тебя насквозь. Пусть.

- Вы что, следили за мной? – мой голос охрип от волнения.

- А ты уже переела свободы? – прищурился Руднев, - зря, потому что наш договор все еще в силе. Собирайся, Аля, ты едешь со мной.

- Куда?!

- Мы едем на дачу, Аля. Я уезжаю из города и хочу, чтобы ты была со мной.

Я облизываю пересохшие губы и отвожу взгляд, замечая его охрану на пролете ниже. Видимо, зверь приехал именно за мной. Да, я действительно «переела» свободы, ведь он снова исчез из моей жизни на месяц, и поэтому я наивно решила, что могу быть свободна.

Но это оказалось неправдой. Он вернулся за мной.

Я в панике дергаюсь, когда рука Руднева прижимает меня к стене, а в следующую секунду другой мужчина врывается в квартиру Вероники. С ним мы еле умещаемся в проходе, и вскоре я слышу возмущенный голос Вероники:

- Эй, ты! Куда ты идешь? Это вообще-то моя квартира!

- Ничего так квартира, - слышу голос с усмешкой, - отойди-ка, девочка. Не то сверну тебя в бараний рог.

Перепалка между этими двоими продолжается, но Вероника еще не понимает, кто перед ней. Зато я понимаю, что и Руднев, и его друг – опасны, поэтому вынужденно поворачиваюсь к Рудневу, но ловлю его пристальный взгляд на себе и тут же даю отступные. Я не готова рисковать подругой.

- Не трогайте ее. Я поеду, куда вы скажете, - шепчу я, находясь запредельно близко к Рудневу.

Он так и не вошел в квартиру. А я так и не вышла. Мы застряли в проходе.

- Макар, достаточно обыскивать квартиру, - бросает Руднев, - девочки послушные, мальчиков не водят, - усмехнулся он, переводя взгляд обратно на меня.

Отвожу глаза. Его взгляд слишком тяжелый для меня. Слишком напоминающий о нашей близости – о том, о чем я бы предпочла забыть.

Но тембр его голоса и без взгляда янтарных глаз заставляет меня вспоминать об этом.

- Подружку твою я не трону. За Макара не отвечаю, больно дерзкая она у тебя.

Где-то в глубине Вероникиной квартиры до сих пор доносятся возмущения подруги, и я оборачиваюсь, чтобы попросить ее успокоиться, пока в шоке не замираю от увиденного. Тело Вероники свисает вниз головой, из ее губ вырываются едва не матерные слова, а мужская рука грубо и собственнически покоится на ее ягодицах. Сердце ушло в пятки. Вероника повисла прямо на плече Макара.

Только Ника почему-то не кричит с просьбами о помощи, а только молотит его по спине и что-то причитает.

- Отпустите ее немедленно!

- Эта дикарка – моя добыча, - усмехается тот, чье имя Макар, продолжая удерживать подругу вниз головой.

- Чтобы ты знал, двухметровая глыба льда, моя фамилия Дикая! Так что лучше отпусти меня, придурок!

- Тебе срочно нужно поменять эту фамилию. Свиридовой будешь.

- Какая мерзкая фамилия, просто гадость! Даже не смей произносить свою фамилию в моей квартире, Кинконг! – едва не плюется Вероника.

Я перевожу взгляд с подруги, висящей на его плече, на Макара и не понимаю, где та острая грань между опасными словами, за которыми следует расплата, и шутками. Или это так принято: сначала шутить, а потом… что следует потом в стиле бандитов?

- Отпустите Веронику, и я поеду, - ставлю условия, чтобы Веронику не тронули.

Руднев смотрит куда-то выше моей головы.

- Отпусти девчонку, Макар. Мы сюда не за этим приехали. Достаточно было осмотреть квартиру.

- Поздно. Я забираю ее с собой.

Вскоре я понимаю, что от самого Руднева здесь мало что зависит, Макар – его друг, и они на равных.

- Не трогайте ее, она ни в чем не виновата, - прошу я.

Я подхожу к Макару, пытаясь помочь Веронике, но длинная рука мужчины тут же отстраняет меня от себя и тела моей подруги.

- Я сказал: забираю, - хмурится он.

- А чего это забираешь? У меня что, ног нет? Я сама пойду, слышишь ты? Кинконг!

Мне хочется ударить Веронику, чтобы она хотя бы на секунду замолчала, но в следующий миг я понимаю, что всех в квартире эта ситуация лишь забавляет.

Словно никто не желает ее обидеть, и вся моя паника – лишь на пустом месте.

- Я поеду, Алька! - повторяет Вероника, - только пусть сначала этот Кинконг меня отпустит!

- Вероника, ты останешься, - хмуро качаю головой.

Но меня перебивает Макар. Подчиненные Руднева едва ли имеют такую силу своего слова.

- Храбрая девочка. Я же сказал, она поедет с нами... Мы не волки, не кусаемся.

- Не ты сказал, а я решила! – вставила Ника свои пять копеек.

Вы не волки. Вы намного хуже. Но от этой перепалки даже на моих губах начинает появляться улыбка. Лишь ненадолго.

Вскоре Веронику опустили на пол, но пристально следили за тем, как она собирается и гордо закрывает дверь своей квартиры. Интерес Макара к Веронике был очевиден и это… пугало меня. Вскоре нас обеих, словно под конвоиром, вывели на улицу.

Возле машины, которая ждала нас у подъезда Дикой, я вновь схватила Веронику за руку и попросила ее вернуться в дом. Опасно. Страшно. Нельзя.

Но она не стала меня слушать.

- Роднее тебя у меня никого нет, Аля, и я не дам тебя в обиду. Доверься мне.

- О чем ты говоришь? – не понимаю я.

- Я должна узнать поближе отца твоего ребенка... – шепнула она, подмигнув.

Эта чертовка, которая явно что-то задумала, вырвала свою руку из моей, проигнорировала помощь «Кинконга» и гордо и самостоятельно забралась в машину.

Я тревожно оглянулась на Руднева, не спеша садиться в его машину.

- Если ты или твой друг обидите ее, ты очень пожалеешь... Артем.

- Неужели… Мы перешли на «ты»? Я также надеюсь, что сегодняшний случай, где я без проблем вычислил твое местоположение, послужит тебе уроком.

- Уроком к чему? - облизываю пересохшие губы, встречаясь с ним взглядом.

Руднев склоняется ниже, становясь совсем близко.

- Даже не вздумай бежать. Из-под земли достану. Достану и убью.

Глава 10.

- Думаешь, везти ее туда – хорошая идея?

Моя голова лежала у Вероники на коленях, и я находилась в полудреме, когда вопрос Макара, произнесенный с опасной интонацией, заставил меня распахнуть глаза и прислушаться. Кинконг, как его сразу обозначила Ника, расположился на пассажирском сидении, а Руднев управлял автомобилем. За окном стояла невыносимая жара, но в салоне с климат контролем я не ощущала это знойное жаркое лето.