Брачный приз (ЛП)

– Освободите дорогу, пока лошади кого-нибудь не лягнули! – приказал мужской голос.

Глаза Кэролайн расширились от страха. Софи прислушивалась к толпе на улице, опасаясь, что страсти перерастут в насилие. Она вцепилась в полуботинок на тот случай, если кто-то ворвется через дверь. Это самое близкое к оружию из того, чем она располагала.

Но оружие оказалось ненужным. Голоса постепенно стихли, когда гости очистили подъездную дорожку. Прибыл лакей, чтобы отнести Кэролайн в дом. Она закончила кормить Джона Стюарта и тот снова крепко уснул.

Но в целом ситуация не изменилась. Уэстлейк все еще был окружен толпой, отметила Софи, когда они, направляясь к лестнице, проходили мимо гостиной. Девушки все еще флиртовали, а матроны все еще ссорились. Дебаты просто переместились в дом.

Деймон застонал, когда люди хлынули из дома. Он ожидал беспокойства из-за своего двухдневного отсутствия, но ничего подобного не предвкушал. Бросив взгляд на карету, он убедился, что Софи осталась внутри. Он едва успел благословить ее здравый смысл, когда толпа окружила его.

– Отойдите от лошадей, – крикнул граф, боясь, что кто-то получит серьезную травму. После медленного продвижения шагом упряжка оставалась довольно резвой.

Девушки начали прижиматься к нему с обеих сторон, отчаянно пытаясь привлечь его внимание. Другие заходили сзади и спереди. Только одна из них оставалась в его списке, но Уэстлейк тут же вычеркнул ее. Он презирал нахальное поведение.

– Давайте пойдем в дом, – попросил он. – Я замерз после долгой поездки. – Но его слова не оказали ни малейшего воздействия. Страсти накалялись. Он заметил, как мисс Трэвис утащила мисс Лофтон за карету, где видела Софи. Одна из его тетушек выставляла себя на посмешище, задирая всех вокруг. Как они могут вести себя так отвратительно, когда до Рождества осталась всего лишь неделя?

Ему потребовалось полчаса, чтобы добраться до вестибюля. Когда Деймон отдавал приказание Доббсу устроить Софии Кэролайн в библиотеке – никаких других пустых помещений не осталось – его лицо пылало. Что они должны подумать? Граф задолжал им извинение за то, что они стали свидетелями подобного нецивилизованного поведения.

Час спустя последняя горничная вышла из библиотеки. Софи не могла поверить, как быстро они превратили эту комнату в комфортную спальню. Но если библиотека – единственная не занятая комната в аббатстве, то значит, что толпа на улице представляла собой только малое количество гостей.

– Что происходит? – слабым голосом спросила Кэролайн, истощенная целым днем в дороге.

– Полагаю, лорд Уэстлейк должен выбрать невесту среди тех леди, которые собрались здесь.

– А. Дейзи назвала его «брачным призом». – Глаза Кэролайн устремились на Джона, когда она назвала имя горничной, назначенной заботиться о нем. – Лорд Уэстлейк достиг возраста двадцати девяти лет. Если он не объявит о помолвке на этой неделе, то вся семья будет проклята.

Софи засмеялась. Не удивительно, что он предпочитает слоняться по деревенским дорогам, помогая незнакомцам.

– Кто может верить в подобный вздор?

– Его семья. Этот прием продолжается уже больше месяца. Даже слуги делают ставки на ту, что выиграет. Дейзи спрашивала, примешь ли ты участие в борьбе.

– Надеюсь, ты разуверила ее. Мое положение в этом доме и так будет достаточно щекотливым, не хватало еще, чтобы люди подумали, будто я собираюсь занять место выше, чем мое нынешнее положение.

– Ты стала бы ему превосходной женой, – настаивала Кэролайн. – Намного лучшей, чем те ужасные девицы на улице.

Софи подавила неожиданную тоску по собственной семье, и эта тоска сделала ее голос резче.

– Неужели все эти месяцы с Агнес Лейкс ничему не научили тебя? – требовательно спросила она. – Аристократия испытывает отвращение к дурной крови. Ты очень хорошо знаешь, что они думают обо мне. И как я могу снова сделать маму объектом подобной злобы? Она и так уже слишком многое вынесла.

Софи направилась вниз на ужин, проклиная Кэролайн за то, что сестра обнажила мечты, в которых она никогда не признавалась. И не зря, напомнила она себе. Ей намного лучше живется в качестве мисс Софи Лэндесс, обожаемой всеми старой девы из Фронаш-корнерс, чем леди Софи, презираемой дочери графа Шелдона.

Число гостей на этом загородном приеме оказалось даже больше, чем она предположила. Люди до отказа заполнили четыре большие гостиные. Но в этом есть свой плюс, решила Софи, проскальзывая в угол. Платье обозначало ее как малозначимую особу, что позволяло смешаться с компаньонками и бедными родственниками. Важные гости не обратят на нее никакого внимания.

Уэстлейка снова окружили со всех стороны. Два джентльмена держали ситуацию под контролем, отвлекая тех, чьи эмоции угрожали нарушить мирную обстановку. Софи не могла удержаться от улыбки, увидев, как девушки прихорашиваются перед тем, как начать флиртовать с графом. Они так серьезны, так отчаянно хотят выиграть, так решительно стараются привлечь его внимание. И все же ни одна не имела ни малейшего успеха. Выражение лица Уэстлейка не менялось, оставаясь точно таким же, как вчера вечером за ужином – тонкий налет вежливости, прикрывающий еле сдерживаемый гнев. Вчера этот гнев был направлен на Джорджа Паркера. Сегодня винить следовало неослабное давление.

Из-за того, что столовая не могла вместить такое количество гостей, ужин был сервирован в парадном зале, составлявшем самую древнюю часть здания, датированную со времени постройки первоначального аббатства. В этом зале легко могли поместиться несколько таких просторных коттеджей, как у ее матери. Деревянные панели и картины закрывали каменные стены. Открытые балки деревянной крыши за несколько столетий потемнели от дыма. Но даже тепло нескольких сотен человек и ревущий огонь в четырех каминах не мог рассеять холода. Софи радовалась тому, что на ней шерстяное платье с длинными рукавами и высоким воротом. Интересно, как чувствуют себя претендентки в муслиновых нарядах с низкими вырезами.

Уэстлейк главенствовал, сидя за столом, установленным на возвышении в конце зала – как отметила Софи, за этим столом не было ни одной женщины, не подходящего брачного возраста, ни какого-то иного. Искусно выполненный гобелен висел позади него. Сама она сидела почти в конце одного из трех длинных столов, посреди группы престарелых дам и кузин.

– Кто вы такая, как вы сказали? – спросила леди Монтроуз справа от нее.

– Мисс Софи Лэндесс.

– Лэндесс… Откуда мне знакома эта фамилия?

– Не могу представить, – солгала Софи. – Я живу в коттедже в Камберленде, вместе с больной матерью. Лорд Уэстлейк предложил нам приют на то время, пока моя овдовевшая сестра оправится от родов.

– Как это произошло? – потребовал ответа мистер Уитлоу слева от нее.

– Я везла ее домой на Рождество, когда у нашей наемной кареты сломалось колесо, после чего мы застряли на дороге в темноте. К тому времени, когда лорд Уэстлейк проезжал мимо, Кэролайн отчаянно нуждалась в повитухе. Когда граф обнаружил, что я не могу позволить себе проживание в гостинице, он привез нас сюда.

Вокруг нее люди закивали, словно такое было обычным делом. Несколько леди спросили о младенце, но вскоре разговор вернулся к неминуемой женитьбе Уэстлейка – теме, которая являлась главной за каждым столом в зале.

– Что это за разговоры насчет проклятия? – спросила Софи у леди Монтроуз полчаса спустя.

– Это не официальное проклятие, – призналась та. – Но если Уэстлейк не объявит о своей помолвке в канун Рождества на двадцать девятом году жизни, то раздоры и несчастья будут преследовать эту семью в течение нескольких поколений.

– Звучит странно.

– Может быть, но это правда, с тех самых пор, как первых граф положил начало этой традиции в 1500 году. Те, кто пренебрегают ею, умирают молодыми, а всех нас преследуют беды – несчастные случаи, болезни, исчезающие состояния, семейные разлады…