Страница 22 из 29
- Что это? - спросил доктор, глядя на пятно света и огромную постройку, которая из-за пляшущих теней и шевелящейся травы казалась выше, чем была.
- Не знаю, - ответил Кондратьев.
- Никого не видать, - сказал Мюнхаузен.
- Они под травинами! - тонко крикнул Лялин с носилок. - Вон справа жираф торчит!
И правда, голова жирафа торчала. Она так и не двинулась, как его не звали. Замёрз. Но это уже не пугало. Было радостно, что дошли, нашли своих, и всё-таки есть надежда.
- Да мы отогреем тебя, - приговаривал доктор Айболит жирафу, ему было жаль зверюгу, ведь сам он забирался в тепло, а жираф оставался торчать на холоде. - Отогреем, мой хороший. Ты только ухи береги и рога. Солнце встанет, и всё будет хорошо. Ну что там, Мюнхаузен? - шептал он, теряя голос совсем. - Они там? Там?
Уже кто-то изнутри откинул травяное укрытие. Послышался тихий смех. "Это наши, наши!" - слышалось изнутри.
- Добрались, чертяки! - крикнул Платон из укрытия. - Как же я рад вас видеть! Быстро все в тепло! У нас тут возник вопрос, вот все говорят "море, море", а мы его и не видели, и не увидим, надо понимать...
Он говорил, а Мюнхаузен, Кондратьев и Николай взялись откидывать травины. Двигались они всё медленнее, работали молча. Ледяная вязкость в руках и ногах охватывала всё сильнее. Не было возможности разогнуть пальцы. Слова, смех отнимали последние силы.
- Так вопрос-то в чём? - ответил вдруг Николай Платону, заглядывая в открывшийся лаз, окидывая с тревогой всех в луче света от тускнеющего фонарика.
Лица, лица, обращённые к нему. Но искал он одно единственное, самое дорогое. И не находил.
Прибывшие вставали с краю, Николай попрепирались с архитектором, кто же будет заходить последним. Так и вошли, плечо к плечу, переругиваясь и укрывая вход травой. Потом оказалось, что Мюнхаузен отстал, он укутывал голову жирафа листьями. Наконец, все оказались под крышей. Повернулись и затихли. Кондратьев был счастлив, Аглая стояла прямо перед ним, этот настырный персонаж Мюнхаузен далеко сзади. А Николай вдруг крикнул во всё горло в ухо Кондратьеву:
- Ты здесь?
- Здесь я, не видите, что ли! - вскинулся архитектор от неожиданности.
- Здесь, - долетело из дальнего угла, по голосу Ассоль было слышно, что она улыбается.
Платон подумал: "Вот кто рассказывал сказку про море и камни".
- Так в чём вопрос? - улыбаясь, спросил Николай в темноту.
- А будем мы строить корабли или нет? - ответил с готовностью Платон.
- Хм... Так моря же нет, - сказал Кондратьев, - какие корабли?
- На колёсах, - сказал Николай опять ему в ухо.
- Вот! - воскликнул Платон. - А я что говорил! Будут у нас корабли!
- А на колёсах это здорово, - вклинился Мюнхаузен, - ветер надует паруса, и покатится кораблик, побежит, а в безветрие поедем на слонах!
- А я ведь пошутил про колёса, - рассмеялся Николай.
16. Светляки в банке
Никитин ушёл в гараж с Мишкой, и там они ковырялись с Мишкиным велосипедом - отвалилось сиденье, пока по лестничной трубе не постучали - позвали к обеду.
Даша готовила сначала обед. Придумала делать домашнюю лапшу. Закрылась на кухне и катала тесто, включила на полную громкость любимого Нопфлера, потом Криса Ри, потом Наутилус.
Накормила обедом, выпроводила всех, вымыла посуду. И взялась готовить ужин. Схватилась делать любимые всеми "коклетки" с грибами, как называла их маленькая Ника, а потом картошку, запечённую в духовке, а потом - булочки фигушки.
Весь день крутилась на кухне и будто изо всех сил старалась не выходить оттуда, придумывая себе всё новые дела. Пока ждала пекущиеся булочки, а потом - коклетки или картошку, она сидела, уставившись в телевизионную панель на стене. "С этим надо что-то делать", - думал Никитин, иногда поднимаясь из гаража за чем-нибудь и через стеклянную дверь видя Дашу по-прежнему на кухне. Или отправлял Мишку, а когда Мишка возвращался, спрашивал:
- Что там девчонки делают?
- Ника телек смотрит, мама готовит.
Часа в четыре Алексей бросил всё, пошёл на кухню, устало сел на стул напротив жены. Она сказала:
- Ещё не готово. Картошка доходит.
- Ну что ты сегодня... будто мы у тебя с голодного мыса. Иди отдохни. Что тут с картошкой, что надо сделать?
- Да я сама, - голос Даши дрогнул, а глаза были зелёные-зелёные.
Никитин подумал: "Плакала... Бесполезно, не уйдёт, пока вот так крутишься, меньше думается".
- Давай попьём кофе, устал я с этим велосипедом, да и вообще. Сварю?
Даша посмотрела на него и кивнула. Он сварил кофе, она вытащила из-под полотенца тёплые ещё булочки. Было тихо, дождь давно кончился, и даже выглянуло солнце, но не грело. Из открытого окна тянуло осенью. На кухне было тепло и уютно.
- Как булочки?
- Маленькие!
Даша улыбнулась.
- Ну ты чего... - тихо сказал он. - Не надо. Как-нибудь всё устаканится. Вот увидишь.