Противостояние

Как только пестрая шкурка Джета перестала мелькать среди зарослей, сестры вернулись в дом.

— Послушай, дорогая, — обращаясь к Прорве, осторожно проговорила Осень, — я думаю, мелкий сказал правду…

— Вероятнее всего, — невозмутимо ответила старшая сестра, снимая парадное одеяние Совета и распуская тесьму на гриве.

— И что ты думаешь об этом?

— Я уже сказала, что я думаю.

— Но теперь, когда мы знаем наверняка, что Греза там не по своей воле… Еще и сражаться вздумала… Ну, неужто мы ее так и бросим? — возмутилась Солнышко.

— А ты предлагаешь воспользоваться показаниями этого юноши?

— Почему нет?

— Да потому, что какие-либо нарушения реально отсутствуют, — фыркнула старшая сестра. — То, что Желанная не стала кричать направо и налево о данном поединке, еще не значит, что она его скрывает. И, если я приду и спрошу в лоб, она вряд ли станет отпираться. Но потом просто втихаря прикончит этого отважного малька, списав его смерть на банальную драку молодняка. И все поверят — он тощий и слабый, невелика потеря.

— А, если не говорить, откуда информация? — решила не сдаваться Солнышко.

— Еще хуже. Зная Желанную, можно предположить, что она устроит в гареме настоящие репрессии.

— Так что делать-то?

— Что, что… Напомнить Мелкой, что она еще вещи у нас не забрала…

Желанная была крайне удивлена этим визитом, но гостью пришлось принять, ибо нельзя так просто выставить за порог Жрицу Храма — потом еще проблем не оберешься. Честно говоря, сперва Великая Мать подумала, что Осень явилась уговаривать ее на счет Грезы, пользуясь своим неоднозначным положением и ссылаясь на волю богов. Желанная даже мысленно прорепетировала предстоящий разговор, пока шла встречать неожиданную посетительницу. В том, что она, в итоге, выпроводит Жрицу ни с чем, Матриарх не сомневалась. А в гипноз опытная самка не верила.

Служительница Храма ожидала в саду. Учтиво поклонившись, она приветствовала хозяйку дома, но от приглашения в покои отказалась, предложив пройтись подальше от посторонних глаз и ушей.

— О чем же хочет поговорить Светлейшая? — стараясь не выдавать своей настороженности, спросила Желанная, спустя несколько минут. Самки углубились в сад, скрывшись за пышными насаждениями растительности, и теперь замедлили шаг. Обе были облачены в длиннополые одеяния, цепляющиеся за пожухшие травинки при ходьбе. Со стороны вид двух степенно прогуливающихся женских особей казался совершенно умиротворяющим. Осень в повседневных серых одеждах, с покрытой головой, выглядела точно, как одна из приближенных Матриарха, развлекающая Великую непринужденной беседой в послеобеденный час. Если бы не подчеркнуто вежливое обращение Желанной, это сходство было бы полным.

— О, это достаточно щекотливый момент, — туманно отозвалась Жрица. — Прошу понять меня правильно, Великая…

— Речь пойдет о моей дочери, я права? — угадала Желанная и нахмурилась.

— Матриарх на редкость проницательна, — качнула головой Осень.

— В таком случае, мой ответ будет сразу — нет.

— Возможно, Великая сперва выслушает вопрос? — проникновенно мурлыкнула собеседница, и от ее изменившейся интонации Желанной на мгновение даже сделалось не по себе.

— Хорошо, я выслушаю, — нехотя проговорила она, внутренне уже сожалея, что вообще согласилась на эту встречу.

— Вчера наша Глава прислала сообщение по поводу оставленного у нас имущества.

— Да. Мы ответили, что Греза с сестрами в ближайшее время заберет все и освободит прежде занимаемую ею комнату. Что-то не так?

— О, не имею никаких претензий, Великая! — поспешно разуверила ее Осень. — Но я хотела бы попросить… Не посылай к нам дочь.

— Что? — не поняла Матриарх.

— Мы с младшей сестрой готовы даже принести все сами, только подержи ее, пожалуйста, до окончания Сезона при себе. Или, если уже нашелся достойный претендент, не смею, конечно, препятствовать ее замужеству. Главное, чтобы у нас она больше не появлялась…

— Да в чем дело-то? — еще больше удивилась Желанная.

— В самце этом проклятом дело. Я все объясню, но прежде, могу ли я попросить не передавать никому данный разговор?

— Можешь быть уверена в моем молчании, Светлейшая, — пообещала Великая Мать, и в ее глазах внезапно зажегся огонек интереса. Чужие тайны? Отлично!

— Присядем? — спросила Осень, указав на виднеющуюся неподалеку летнюю беседку.

Самки проследовали под крышу и расположились на скамье. При этом Жрица подсела к хозяйке дома очень близко, почти соприкоснувшись с ней бедрами. Желанная непроизвольно двинула максиллами от внезапно окутавшего ее аромата Храмовых благовоний. Не смотря на то, что Осень не надела церемониального платья, очевидно, стараясь сохранять инкогнито хотя бы частично, запах выдавал ее принадлежность к культу. Сладковато-острым, в больших концентрациях почти тошнотворным амбре, принадлежащим день-деньской курящимся в Храме божественным подношениям, полностью пропитались ее грива и кожа. Этот запах имел свойство слегка дурманить голову, наверное, потому все Жрецы были такими… странными.

— Мы долгое время жили втроем, Великая Мать, — начала свой рассказ Осень. — Со смерти славного Утеса прошли многие годы, и все это время дочери Свободы не имели постоянного самца. Сначала как-то не сложилось, а затем… Затем мы привыкли. И поняли, что прекрасно можем обеспечить себя сами. Наверное, для тебя, почтенная, не секрет, что мои сестры бесплодны, а сама я связана обетом, потому единственное, для чего нам мог понадобиться самец, потеряло свою актуальность. Что до удовольствия в Сезон… Мы научились дарить его друг другу без посторонней помощи. И быстро осознали, что не хотим иного.

Тут Желанная вновь изумленно распахнула глаза, и уставилась на Осень.

— Что ж, — проговорила она, и по голосу стало ясно, что слова Жрицы слегка сбили ее с толку, — все имеют… Свои потребности. Не смею осуждать. Хотя, признаюсь, я не ожидала подобного откровения.

— Что в этом такого? — придвигаясь еще ближе, почти шепотом произнесла Осень. — Только не говори, что в гареме почтенного Пепла все жены настолько щедро одарены его вниманием, что не имеют необходимости хотя бы время от времени ублажать друг друга. Или не имеют желания это делать. В конце концов, кто может понять ощущения самки лучше, чем другая самка?

Говоря так, Жрица все теснее прижималась к остолбеневшему Матриарху. В какой-то момент ее рука оказалась на талии старшей самки, а другая скользнула по спине Желанной, и чуткие пальцы начали свое путешествие вдоль позвоночника Великой, мягко надавливая на какие-то неведомые чувствительные точки. От этих прикосновений тело невольно стало расслабляться. Минутой ранее Желанная собиралась оттолкнуть от себя странную особу, но не успела этого сделать, потрясенная ее возмутительным поведением, теперь же просто не могла себя заставить сопротивляться. Ничего подобного она прежде не испытывала. Что это было за наваждение? Сезон наступал лишь через четыре месяца…

— Прекрати… — только и смогла выдавить Желанная, уже неконтролируемо растекаясь под умелыми и проворными руками Жирицы и чувствуя, как волны исходящего от нее аромата вытесняют воздух из легких. — Хотя… Продолжай.

— Продолжать что? — вкрадчиво осведомилась Осень, добираясь до шеи Матриарха. Убрав в сторону гриву, самка начала слегка покусывать кожные складки жвалами, одновременно ощущая на себе ответные прикосновения чужих рук.

— Свой рассказ. Чем вы там занимались с сестрами?

— О, чем мы только не занимались, — это уже было сказано Желанной в самое ухо, и оттого, с каким жаром прозвучали данные слова, Великую пронзила непривычная дрожь. — Солнышко, младшая из нас, она — настоящая мастерица.

— Травница? — Желанная прищурилась.

— Да, но не только. Мало кто знает об этом, но она еще занимается отливкой из силикона. И у нее выходят поистине великолепные игрушки… Если Великая пожелает, она с удовольствием презентует несколько.